— Посмотрим, — ответил тот, — а сейчас вы возьмете перо и будете писать то, что я продиктую.
Эстер пододвинула к Сильвии бумагу.
— Но вы ничего не сказали обо мне, — вдруг заговорил Рэнфилд, — или вы решили, что пятнадцати тысяч вам достаточно?
— Ах, вы, — де ла Круа посмотрел на него искоса, — сумма в пять тысяч вам нравится?
— Нет, — отрезал тот, — я похож на миллионера?
— Хорошо, четыре. А теперь приступайте и хватит торговаться.
— Бред какой-то, — пробормотал Рэнфилд себе под нос.
— Дорогой Имярек! — начал де ла Круа.
— Не знаю такого, — буркнула Сильвия, ткнув кончиком пера в чернильницу.
— Мисс Эверетт, не испытывайте моего терпения. Пишите: «Дорогой дядюшка!»
— Чепуха. Я никогда не обращалась к дяде таким образом.
— А сейчас обратитесь.
— Если я так напишу, он не поверит, что это я.
— А как обычно вы к нему обращаетесь? Старый болван?
Эстер фыркнула и отвернулась в сторону.
— Ценная идея, стоит это признать, — отозвалась Сильвия, — нет, я пишу просто: «Здравствуйте, дядя», вот и все.
— Черт возьми, пишите «здравствуйте, дядя», — скрипнул зубами де ла Круа.
Сильвия прилежно склонила голову над листом бумаги и аккуратно вывела эти слова. Рэнфилд хмыкнул и небрежно нацарапал что-то похожее. Эстер же уже давно справилась с этой задачей и теперь смотрела на диктовавшего, ожидая продолжения.
— «Я попала в ужасно неприятную ситуацию. Меня похитили по дороге в порт и теперь требуют выкуп за мою жизнь. Умоляю, дорогой родственник, пожалуйста, заплатите имя, иначе…»
— «Умоляю», — фыркнула Сильвия, — дядя умрет со смеху. Он решит, что это дешевый розыгрыш.
— Когда человек напуган…, - начал де ла Круа.
— Я вовсе не напугана, — отрезала Сильвия.
— Мисс Эверетт, — на этот раз он сжал пальцы в кулак, — пишите как знаете, дьявол вас возьми!
С самым удовлетворенным видом Сильвия принялась выводить буквы. Остальные писали под диктовку де ла Круа, излишне не мудрствуя и не давая воли своей фантазии. Письмо вышло коротким, поэтому написание не заняло много времени ни у Эстер, ни у возмущенно фыркающего Рэнфилда. Зато Сильвия, ободренная данным разрешением, замахнулась уже на вторую страницу, без лишних просьб выхватив ее из-под самого носа де ла Круа.
— У меня нет слов, — прокомментировал это Рэнфилд, приходя в отличное расположение духа и наблюдая за девушкой с нескрываемым интересом, — забавно, что именно так долго можно писать? Она передает приветы каждому члену семьи?
Де ла Круа тоже заинтересовал этот вопрос, потому что он подошел к увлеченной Сильвии и склонился над листом.
Прочитав несколько фраз, он выхватил бумагу из-под ее пера и скомкав, швырнул в угол.
— Мисс Эверетт, — обманчиво мягким тоном начал он, — жаль, что я ошибочно дал вам понять, что меня можно водить за нос.
— Я пишу правду, — надулась девушка, — а вы — несносный грубиян.
Он пододвинул к ней чистый лист бумаги:
— Пишите то, что я вам продиктую, мисс Эверетт. Больше никаких лирических отступлений. Итак, «дорогой дядюшка».
— Я не буду это писать, я его терпеть не могу!
— Вы будете писать! Иначе я велю вас высечь! Ясно?
Сильвия приподняла брови и посмотрела на него с изумлением.
— Высечь? Вы не посмеете.
— Еще как посмею, черт возьми! Пишите.
— Можно, я напишу хотя бы «дорогой дядя», — протянула она, — меня просто коробит от «дядюшки».
— Нет.
Скорчив немыслимую гримасу, Сильвия небрежно нацарапала то, что он просил. А в следующее мгновение поставила на эти слова огромную кляксу.
Де ла Круа с шумом втянул в себя воздух. Сдерживаясь из последних сил, он протянул ей следующий лист.
— Начнем сначала, — размеренно повторил он лишенным эмоций голосом, — итак, «дорогой дядюшка…»
Эстер наблюдала за ней с каким-то болезненным интересом. Она очень хорошо понимала, что Сильвия затеяла опасную игру, проверяя крепость нервной системы де ла Круа. Видно невооруженным взглядом, что эта крепость давно дала трещину и скоро развалится совсем. Вот только интересно, когда именно. И на сколько еще его хватит.
Написав пару продиктованных фраз, Сильвия сильно надавила на перо и процарапала бумагу, проделав в ней неровную дыру и с удовлетворением полюбовалась на дело рук своих.
— Это плохое перо, — заявила девушка, — никуда не годное. Просто старье, ему наверное лет сто.
— Миссис Планкетт, — очень тихо сказал де ла Круа, так что женщина не на шутку испугалась, — одолжите свое перо мисс Эверетт.
Та поспешно вытянула руку, подавая Сильвии требуемое и помотала головой, давая ей понять, что пора бы и остановиться.
— Мисс Эверетт, — продолжал тот, — я ошибся. Я собственноручно буду вас пороть.
— Ну и ну, — сказала она, — да вы просто изувер какой-то.
Рэнфилд изо всех сил стиснул зубы, сдерживая рвущийся наружу хохот. Он покраснел и низко склонил голову над столом.
— У меня рука устала, — пожаловалась Сильвия, — может быть, вы сами напишете? У вас красивый почерк?
— Я прямо сейчас вас отшлепаю! — рыкнул он, — я вас просто отлуплю, дрянная девчонка!
— Нет-нет! — с ужасом в голосе вмешалась Эстер, — не надо, сэр, пожалуйста! Умоляю, не делайте этого!
— Тогда сами объясните этой тупоголовой ослице, что она должна делать!
— Сами вы тупоголовый осел! — вскричала Сильвия и со всей силы метнула в него пером.
Меткостью девушка не отличалась, и перо пролетело мимо цели. Зато воткнулось точнехонько в карту и задрожало.
— Очень метко, — похвалил ее Рэнфилд, — вы попали прямо в Сицилию.
— Напиши же это проклятое письмо, Сили! — закричала Эстер, громко стукнув кулаком по столу, — хватит! Ты считаешь это забавным?
— У меня нет ручки, — ответила Сильвия.
— Черт подери, — де ла Круа выхватил последнее перо и с размаху шлепнул его перед девушкой. Следом пододвинул новый лист. Пальцы его при этом дрожали.
— Вы за это поплатитесь, — напоследок пригрозила ему девушка.
Рэнфилд усмехнулся, испытывая огромнейшее удовольствие от происходящего. Его так и тянуло поаплодировать ехидной девчонке, которой он в данный момент просто восхищался.
Дождавшись, когда Сильвия поставит последнюю точку, де ла Круа выхватил у нее лист бумаги, уже не замечая пестревших на нем клякс и дырочек.
— Все, — заявил он, — все вон. На борту вам предоставлены каюты. Все, кроме вас, сэр, — он указал на Рэнфилда.
Тот пожал плечами и остался сидеть.
— Отвратительно, — бросила напоследок Сильвия, ступая за Эстер.
Когда за ними закрылась дверь, Рэнфилд посмотрел на похитителя, с трудом сдерживая смех. Надо же, как разозлился, просто трясется. Браво, мисс Эверетт. Он был готов расцеловать девушку за то, что она так лихо довела де ла Круа до белого каления.
— Сэр, — начал он, подавив веселье, — я могу узнать, что вы припасли для меня?
— Узнаете, — кивнул тот, — в свое время. А пока молчите, если не хотите, чтоб я вышвырнул вас в иллюминатор.
Проговорив это, он смел в сторону бумагу и взял в руки личную собственность мистера Рэнфилда, о которой тот уже успел прожужжать всем уши. Оглядел со всех сторон, хмыкнул и развернул.
Перед ним была карта, нарисованная от руки каким-то очень неумелым художником. Сперва де ла Круа с трудом понял, что эта извилистая линия напоминает очертания берега, а эти кособокие многоугольники обозначают строения, кривой зигзаг был похож на дорогу, а дрожащие кружочки — на деревья.
— Что это? — недоуменно спросил он.
— Это совершенно не ваше дело, — отрезал Рэнфилд.
— Мистер Рэнфилд, уверен, вы не хотите узнать, что будет, когда у меня закончится терпение. С меня уже достаточно. Я повторяю: что это такое?
— Карта, — буркнул тот, отворачиваясь.
— Замечательно. Что за карта?
— Обыкновенная карта. Вы что, никогда карт не видели?
— Черт возьми, мне что, каждое слово из вас клещами тащить? Что за карта, спрашиваю? Почему вы так хотите вернуть ее себе?
— Потому, что это моя карта! — вспылил Рэнфилд, — потому, что ваши головорезы не имели никакого права рыться в моих вещах!
— Дьявол, — де ла Круа схватил карту и швырнул ее ему.
Обретя наконец свое сокровище, тот аккуратно свернул ее и стиснул в руках.
— Идите за мной, — велел де ла Круа, направляясь к двери, — я удивлен, что ваша фамилия не Эверетт.
Рэнфилд самым возмутительным образом ухмыльнулся ему в спину.
На палубе они наткнулись на Лео, который заметив, что у Рэнфилда в руках, бросился к де ла Круа и вскричал:
— Капитан, зачем вы отдали ее ему? Ведь это же карта!
— И что? — скрипнув зубами, осведомился тот.
— Там указано, где зарыты сокровища.
Капитан хохотнул.
— В самом деле? Вы оба ополоумели. Для начала тебе не помешало бы посмотреть на это произведение искусства, а уже потом утверждать, что там зарыты сокровища. Какие еще сокровища?
— Не знаю, какие, но что-то там точно есть, — убежденно заявил Лео и пододвинулся ближе к Рэнфилду, — надо забрать ее у него.
— Попробуй, — огрызнулся тот.
— Забрать надо, — признал капитан, — иначе тут точно все спятят. Лео, забери у него эту дрянь. Нет, стой, — опомнился он, — не ты. Я уже имел удовольствие видеть, как ты здорово умеешь это делать.
— Не отдам, — тихо произнес Рэнфилд, прижав карту покрепче к себе.
— Хватит корчить из себя идиота. Что там нацарапано?
— Это дом моего деда, только и всего.
— А там клад, — вставил Лео с горящими глазами.
— Вот что, кладоискатель, позови-ка лучше Смита и Андерсона.
— А как же…
— Лео, у тебя все в порядке со слухом или мне придется прочистить тебе уши?
Тяжело вздыхая, тот ушел.
— Я не отдам вам свою собственность, — упрямо повторил Рэнфилд.
— Отдадите, — уверенно произнес де ла Круа, — Смит и Андерсон вам в этом помогут. У них это хорошо получается.
— Вы не имеете права.
— Послушайте, мне уже надоел этот Бедлам! — рявкнул капитан, — я сыт вашими выкрутасами по горло. Черт побери, сам не пойму, как меня угораздило вас похитить! Итак, либо вы отдаете мне свою карту, либо у вас ее отнимут.