– Мать моя, подай ты мне мой посох-клюку и плетенные шерстяные рукавицы, потому как хочу я отправиться в колдовской полет, ибо затевается сейчас пиршество в подземном мире 87.
Тотчас вылетел из холма похожий на кочергу посох-клюка. Оседлал его малец, натягивает рукавицы и скачет на нем, как делают обычно дети, представляя себя на коне. Торстейн же мигом взобрался на холм и произнес те же слова, что и мальчик. Тотчас вылетели оттуда посох и рукавицы, и чей-то голос спросил:
– Кто берет эти вещи теперь?
– Бьяльви, твой сын, — ответил Торстейн. Затем уселся он на посох и поскакал вослед за парнишкой. Приблизились они к какой-то широкой реке и стали спускаться в нее сверху. Все было так, словно бы они брели в дыму. Но вот забрезжил свет перед их глазами, и вышли они к тому месту, где река низвергается вниз со скал. Увидел там Торстейн необъятный обитаемый край и большой город. Направились они к городу. Внутри него пировал народ за столами. Перешли они в залу, а там народу — видимо-невидимо. Пили там только из серебряных сосудов, и при входе стоял столик 88. Все там казалось Торстейну сделанным из золота, и пили тамошние обитатели одно только вино. Заметил Торстейн, что никто из собравшихся не видит их двоих. Его спутник пошел средь столов и подбирал все съестное, что оказывалось на полу. Конунг сидел там на троне, а рядом королева. Народ в зале вовсю веселился. Затем Торстейн увидел, как новый гость входит в залу, обращается к конунгу и говорит, что прибыл к нему посланником из Индийской земли 89, из горы, которую называют Люканус 90, от ярла, который правит в тех краях, и что он из Сокрытого Народа 91. После этого посланник преподнес конунгу золотое кольцо. Конунг же решил, что не видел он до сих пор более замечательной вещи. Пошло кольцо по залу по рукам, дабы удовлетворить любопытство бывших там подданных и гостей. Все им восхищались, ибо оно разнималось на четыре части.
И еще одну любопытную вещь увидел Торстейн, которая показалась ему не меньшим дивом. То была скатерть, покрывавшая конунгов стол. Она была с золотой каймой, да вдобавок еще украшена дюжиной ослепительных яхонтов. Не отказался бы Торстейн и сам заполучить такую скатерть. Тут пришло ему на ум испытать силу конунговой удачи 92 и узнать, не сможет ли он похитить заодно и кольцо. Заметил он, что местный конунг собирается надеть кольцо себе на руку. Тогда, не мешкая, вырвал Торстейн одной рукой у него кольцо, а другой сорвал скатерть, так что полетели все изысканные яства с нее прямо в грязь. Бросился Торстейн к дверям, но забыл в зале свой посох. Поднялся тут великий шум, народ выбежал наружу, заметили они, в каком направлении убежал Торстейн, и бросились за ним следом. Видит он, что сейчас они его настигнут, и тогда он промолвил:
– Если ты так силен, конунг Олав, как я верю тебе и полагаюсь на тебя, скорей помоги мне! 93
И настолько оказался Торстейн быстр, что не могли преследователи угнаться за ним до тех пор, пока река не преградила ему дорогу, и не был он вынужден остановиться. Тотчас они окружили его, но Торстейн умело оборонялся, и убил великое множество нападавших; вскоре же подоспел его юный спутник с посохом, и скрылись они, не мешкая, в широкой реке.
Вернулись они на тот же самый холм, о котором уже говорилось. Солнце тогда сияло на западе. Малец бросил посох с заплечным мешком, который он успел наполнить отменными яствами, внутрь холма. Торстейн поступил также. Коротко остриженный малец прыгнул в холм, Торстейн же остался подле окна и видит сквозь него двух женщин: одна ткала драгоценную ткань, а другая качала колыбель с младенцем. Молвила она, обращаясь к мальцу:
– Куда же запропастился твой брат Бьяльви?
– Не было его со мной сегодня, — ответил малец,
– Кто же тогда пользовался посохом? — спросила она.
– То был Торстейн Погибель Хуторов, — ответил коротко остриженный малец, — дружинник конунга Олава. Из-за него мы попали в большую переделку, ибо он похитил из подземного мира ценности, подобных которым не сыщется и во всей Норвегии, И так обстояли дела, что наверняка убили бы нас, потому как он швырнул посох прямо им в руки. Они преследовали его изо всех сил, а затем уж я принес ему посох. И верно то, что человек он смелый, ибо я даже не знаю наверняка, сколь много оставил он после себя убитых.
И вослед за тем холм закрылся.
Торстейн же отправился к своим людям, и они поплыли оттуда в Норвегию. Встретился он с конунгом Олавом на востоке в Вике. Торстейн вручил ему добытое богатство и рассказал о своем приключении, и люди дивились тому немало. Конунг предложил Торстейну обширные владения в лен, но тот ответил ему, что, мол, желает пройти еще раз Восточным Путем 94. Ту зиму он провел с конунгом.
Краткое примечание
В начале этой саги встречаются два интересных термина. Первый — это специфическое викингское выражение для счета времени: « Когда Торстейн пришел к поляне, солнце сияло на юго-востоке». По современному счету это было 9 часов утра.
«Поскольку время суток подсчитывали исходя из позиции солнца на небе, некоторые часы варьировались по сезонам до разницы в один час. Хотя полдень и полночь всегда оставались неизменными. Итак, «солнце на севере» означало 12 часов ночи, «на северо-востоке» — 3 часа утра, «на востоке» — 6 часов утра, «на юго-востоке» — 9 часов утра, «на юге» — полдень, «на юго-западе» — 3 часа пополудни, «на западе» — 6 часов вечера, «на северо-западе» — 9 часов вечера».
E.V, Gordon, «An Introduction to Old Norse», p.211.
Второй интересный термин, который встреча ется в этом тексте — gand-reith, колдовской полет, или, более точно, — «полет на колдовском посохе» (gandr). Предположительно, впервые тер мин gandr встречается в рунической надписи V (?) века как (un)gand(ir) «не подверженный (не поддающийся) колдовству» 95. Исходное значение термина gandr утеряно и неопределенно, хотя он встречается в составе некоторых имеющих отно шение к магии выражений в нескольких древнеисландских поэмах и сагах. Но, к сожалению, там этот термин имеет несколько «аллегорическое» значение (см. например, «Сагу о побратимах» или «Прорицание вёльвы» 22, 29). Наиболее же вероятное значение gandr'a как «колдовской, магический посох» подтверждает профессор Толкин в своем примечании касательно имени «Гэнд-альф» (точнее — «Ганд-альв», Gand-alfr). Он пишет, что истинное значение этого имени — «эльфийское (чародейское) существо с магическим жезлом». Таким образом, gand-reith можно перевести как «полет (поездка) на магическом жезле».
Краткое описание этого эпизода саги встречается в исландской рукописи XVII века:
Отмечено в «Саге о Торстейне Погибели Хуторов», что парнишке-льювлингу нужны были специальные предметы для того, чтобы отправиться в Подземный Мир (Undir heimar), а именно: посох и рукавицы или перчатки, чтоб не имела над ним власти водная стихия, и чтоб никто не увидел его. Торстейн поспешил за ним в реку. И кажется ему, словно он бредет в дыму, ибо он имел такой же посох и рукавицы. Спускаются они туда, где река низвергалась вниз из ущелья. Вот тут и были доказаны слова древней пророчицы (вёльвы), которая давно вещала что: «Девять помню я миров, у девяти корней могучего Древесного Мерила под землей» (песнь «Прорицание вёльвы» в Старшей Эдде), поскольку там [куда спустились Торстейн и парнишка-льювлинг] были зеленые поля и мягкая прекрасная трава, растущая повсюду в изобилии.
Из рукописи «Tith fordrif», написанной Йоуном Гвюдмундссоном Ученым в 1644 году.
В сборнике Й. Арнасона есть несколько более поздних исландских историй, где встречается термин gand-reith, но там он уже почти полностью утратил свое исходное значение полета на колдовском посохе 96. Весьма интересные соображения относительно нескольких значений термина gandr можно найти в книге норвежского профессора Магнуса Ульсена 97.
По рукописи священника Скюли Гизлассона с Большого Пика
Священник Гвюдбьярт из Лофаса слыл наилучшим ведуном 98 Исландии XV века, однако не вредил он никому своим ведовством, ибо был очень добрым человеком, Но все же из-за слухов о его занятиях магией на него ополчился епископ из Холара и надумал лишить Гвюдбьярта сана. Отправился он из дому, с этой целью, вместе с несколькими священниками и служками. Но как только отошли они от дома, так потеряли дорогу и совсем перестали узнавать местность, по которой шли. И длилось все это, покуда не вернулись они назад в Холар и не взошли обратно в общую комнату.
В другой раз собрался епископ в путь, да забрел со всеми своими людьми на север, на пустошь Хьяльта-дальс-хейди. Закружила их там внезапно поднявшаяся метель; встречный ветер и снег, застывающий скользким настом, мешали идти вперед. Все вокруг стало молочно-белым. Вдруг свело животы всем, кто там был, да так, что пришлось немедленно облегчиться, но когда собрались они подняться, то не смогли. Вскоре они совсем замерзли и поняли, наконец, что нет никакого иного выхода, кроме как повернуть домой. Не обошлось без того, что люди стали высмеивать эти путешествия епископа, но никогда не делал этого священник Гвюдбьярт. Он говорил, что епископ не находит дороги к нему, ибо не нуждается для того в столь многочисленной свите.