Замолчала Има. Поднимает затем она заплаканное лицо и, сверкнув вдруг очами, говорит:
— Скверно поступаешь ты сейчас, смертный! Ведь жизнь моя отныне на волоске!.. И все же не в силах я воздать тебе по делам твоим. Увы! Не преодолеть мне своего чувства.
Так оставила его она, печальна и гневна. И с тех пор зовут Имы-долом то место, где свиделись они дважды.
А через некое время после всех тех событий, зимой, не задолго до Рождества, снится Иону, будто бы в ночь является ему незнакомец, приветствует его и говорит, что пришел затем, чтобы предупредить о нависшей опасности.
— Советовал бы я тебе на Рождественскую ночь повнимательнее последить за имовой книгой, да и за своей головой в придачу, — молвит он, — ведь открылась сейчас правда, и пробил час возмездия. Отец Имы твердо решил покарать тебя. Нас будет четверо: хозяин с хозяйкой, Има и я. Предостерегаю я тебя об этом потому только, что самая жизнь не мила больше мне. Как и ты, был я когда-то рожден смертным, да попал против желания к этим эльфам[27]… Итак, слушай! Ближе к полуночи навестим мы твой хутор. Ты должен сидеть на возвышении в главной комнате и иметь острый тесак под рукой. Как только ты услышишь легкое прикосновение к двери — действуй быстро: беги в проход и убей первого, кого ты там увидишь, а затем всех остальных. Я постараюсь устроить сутолоку и встать перед тобой так, чтобы большинство их ударов досталось мне. Уверен я — выйдешь ты победителем из этой схватки. Выживу и я, хотя и буду изранен. Так не забудь поскорее избавить меня от мучений — не хочу я жить боле. Когда ты убьешь непрошеных гостей, выволоки всех долой с хутора, затем сожги их тела. И помни: следует тебе закончить все до рассвета!
На том незнакомец исчез, а Йоун проснулся.
В Рождественскую ночь ушел весь народ в церковь, Йоун же остался дома один. И затем произошло все именно так, как предсказал ему незнакомец из сна.
Йоун вспоминал эти события в драматическом вступлении к одной из своих баллад, где он говорит:
То ведомо было Создателю, что в тяжкой беде я был,
В тот миг, когда четверо кознями, коварные, нечистыми, нелюди
Осилить меня удумали.
Постскриптум переводчика
Чудная эта эльфийская книга, разумеется, осталась у Йоуна, откуда он и почерпнул, видимо, большую часть своей мудрости. Что стало с ней после его смерти?
Наверное, ее можно было бы обнаружить среди прочих магических сборников, рукописей по ворожбе и полных чар ветхих фолиантов в книгохранилище какого-нибудь монастыря, церкви или на крупном хуторе. И, скорее всего, там случился пожар (как бывало довольно часто в те времена)… Или же, что еще печальнее, книга эта могла попасть в руки какого-нибудь обыкновенного человека, и тот, не ломая понапрасну головы, почему она, хоть и полноценно оформленная снаружи, лишена по странности главной своей части — содержания, либо написал поверх «эльфо-рун» на чистых, как ему казалось, пергаментных страницах что-то свое, либо же употребил их в хозяйство: обернуть что-нибудь полезное. Могли эту книгу и попросту сжечь — из суеверного страха.
Впрочем, до сих пор исландские мудрецы нет-нет да и находят не учтенную ранее рукопись. Пример тому — «Сага о Хрольве Жердинке и его дружинниках».
Краткое примечание
В этом рассказе упоминаются таинственные книги эльфов. Йоун Гвюдмундссон Ученый пишет о них так: «Люди с даром духовиденья свидетельствуют, что внутри оформление их подобно старым рукописям иров (т. е. ирландцев), только с золотыми буквицами; и все там изумительных цветов, с изящной вязью и орнаментами внутри и снаружи» (Tiðfordriíf, 1644 г.). О том же говорит и шотландский священник Роберт Кирк в 1691 году, отмечая, что «эльфы имеют много прекрасных и забавных книг: одни странной, почти «наркотической» натуры, другие же головоломного содержания, подобного стилю розенкрейцеров». «К тому же, — добавляет Кирк, — женщины эльфо-народа шьют, ткут и вышивают необычайно изящно, и есть ли продукт их действий результат работы с земными материалами, или же это неосязаемое сплетение радуг, и просто фантастическая имитация обычных плодов долгих стараний смертных вышивальщиц — для понимания того недостаточно всех наших способов и чувств». (Как тут не вспомнить эльфийскую вышивальщицу Фириэль и ее фантастические гобелены из «Сильмариллиона» Толкина!)
Совершенно очевидно, что эльфы не являются душами умерших людей (как некоторые пытаются утверждать): Йоун из рассказа «Юная эльфа по имени Има», чтобы полностью завладеть волшебной книгой должен всех их убить ножом. Так же и смертный, его предупредивший, — он не живет в мире мертвых и, чтобы умереть, должен быть зарезан. (Сравните также с предыдущим примечанием о «полуматериальности» эльфов.) Известны в древней традиции случаи, когда эльфийских дев, обращали в смертных, что также отражено в работах Толкина (легенда о Лютиэнь и др.).
О похищенном смертном. Обычно людям нравится жить среди эльфов даже в нынешнем их положении (сравн. рассказ «О бедной девушке и Сокрытом Народе, живущем неподалеку от Йокулс-а»). Опять же очевидно, что эльфы не мертвые, так как люди могут присоединяться к ним (в их мире), будучи сами живы (т. е. эльфо-мир это не «загробный мир»)[28]. На Фарерских островах считают, что пропавшие без вести в горах люди по своей воле присоединились к Сокрытому Народу.
Если человек не духовидец и не имеет даже малого дара, чтобы увидеть, хотя бы мельком, Сокрытый Народ, то эльфы могут явиться к нему во сне. При этом смертный может спать и в сновидении видеть стоящего на самом деле рядом с ним эльфа или эльфу. Для обозначения этого явления существует специальный исландский термин leið-sla, означающий того, кто ведом во сне (в видении), созданном чужой волей.
ВНЕУРОЧНЫЙ ПЕРЕЕЗД ЭЛЬФОВСвидетельство с восточной стороны долины Мир-даль
В конце XVIII столетия жил на хуторе Хвамм в долине Мир-даль бонд по имени Йоун. Ко времени, когда произошли события, о которых говорится здесь, успел он уже обзавестись многочисленным потомством и был стар; рядом с ним из его семьи оставались тогда только жена и один сын.
К северо-востоку от йоунова Хутора-на-Хвамме простирается длинное и глубокое ущелье, которое так и зовется — Хваммова Балка, а к востоку, рядом же, гнездятся два хутора, известные как Гётур; прямо над ними нависает скальный выступ, имя которому среди простых людей было Гётова Бровь.
Однажды осенью, в хорошую погоду, когда опустился на землю вечер, и работники на хуторе Йоуна собирались ложиться спать, стоял он сам в дверях отдельной [от главного здания] пристройки. Подошла к нему жена и напомнила, что пришло время для сна. Но он, к ее удивлению, почти не обратил внимания на ее слова, только пробормотал что-то невнятное и даже головы не повернул в ее сторону, и неотрывно смотрел на восток — то ли на Гётур, то ли на какое-то место с ним поблизости.
Так, в конце концов, улеглись все спать, Йоун же словно прирос к земле и продолжал стоять и смотреть там же, в дверях, где ранее застала его жена. И ночь плавно отсчитывала свои часы до рассвета.
На следующее утро поведал Йоун, что в тот самый миг, когда он уж было собрался, как обычно, на покой, случилось ему вдруг взглянуть на восток на Гётур; и увидел он, что спускаются в сумерках с Гётовой Брови вниз двое незнакомцев, а между ними трепещет какое-то светлое пятно, — наверное, фонарь. Одежда их почти сливалась со скалами в синеве надвигающейся ночи. И направились они вглубь Хваммовой Балки.
Потом заметил он, как сразу вослед за ними появился на Гётовой Брови еще народ, и еще, и сначала были то небольшие группы, да становилось их все больше и больше; вот идут уже и мужчины, и женщины, кто-то ведет за руки детей, другие же влекут и несут поклажу: большие и малые узлы, а потом появился и скот, — словом, все, как при большом переезде. И все они двигались тем же путем, каким прошли первые двое. У некоторых идущих за ними тоже были в руках некие светильники и факела.
Подумал Йоун, что творится в ночи нечто диковинное и загадочное, и потому выждал, пока не прошла большая часть переезжающего народа — или же все они.
Зиму же, воспоследовавшую за той осенью, долго будут помнить люди в Исландии, ибо выдалась она обильной на необычайно лютые морозы, частые метели и, временами жизнь на хуторах замирала из-за плотного отвратительного месива дождя и снега, из-за чего всякая деятельность вне крова замирала совершенно. И все это пришло с юго-запада.
Такие внеурочные[29] переезды эльфов нередко люди встречали и раньше, однако, никто никогда не видел такого огромного стечения Сокрытого Народа в одном месте.
Позже, весной, Йоун (да и другие бонды) засвидетельствовали возвращение подобной процессии тем же путем. Некоторым это дало повод предположить, что Сокрытый Народ заранее предвидел свирепую зиму и именно поэтому переехал из Рейнис-скалы на северо-восток в Хваммовой Балки, где и нашел себе прибежище в скалах. Но наверняка известно лишь то, что эльфы действительно переезжали тогда, чему есть несколько свидетелей, хотя бы даже ни один из них и не мог с уверенностью утверждать, с чем именно это было связано.
Краткое примечание
В «Íslenzkar Pjóðsögur» встречается еще несколько описаний переездов эльфов, но в обычное для них время — под Новый Год. (Люди же в Исландии всегда переезжают в начале мая, и это называется «летняя смена жилья».) Одно из самых старых упоминаний подобных эльфийских процессий содержится в «Gupmundar saga gypa» (записана ок. XIII века): «То была Чудная Зима, ибо много странных вещей произошло тогда; два солнца были в небе одновременно, и люди видели, как эльфы и другой дивный народ проезжали вместе во множестве в Скага-фьорде». Возможно, также, что нечто подобное имеется в виду и в «Þiðranda páttr» из сборника саг «Flat-eyjar-bók».