Надо было возвращаться домой.
О дорожном багаже. Что же вывозил Лебедев итогом своих 12 лет жизни в Индии. Никаких драгоценных каменьев. Чем же наполнил дорожный сундук? Читаем «Приказ Торговой палаты капитану корабля Ост-Индской компании “Лорд Европу”: «Два куска простого муслина… Один кусок муслина, затканного золотыми и серебрянными цветами… Два куска муслина ньянсук… Один кусок муслина чаркона… Десять кусков муслина буттадар… Шестнадцать муслиновых носовых платков с каймой… Восемнадцать носовых платков Шандернагорских… Один кусок полосатой ткани, один кусок капа… Один кусок черного атласа 14 ярдов…» И итоговая сумма в рупиях: «271». Выходит, его нажиток в год из 12-ти прожитых в Индии – 22 с половиной рупии!
Странно, что таможенники не отметили ну, ладно коллекцию перламутровых раковин, и засушенных морских коньков: пустячки в понимании колониальных чиновников.
Зато Лебедев знал своему багажу особую цену – писал: «Духонетленный товар словесных наук, для выгоды соотечественников и славы государя, индийские книги и рукописи». В их числе выделялсь словари хинди, бенгальского и сансакрита и об этом будет ещё важный сказ через три абзаца.
Сейчас же о том, что этот интеллектуальный багаж по возвращении Лебедева домой поразили знатока Индии директора Императорской публичной библиотеки А. Оленина.
И еще вывез две драгоценности. Первая: собранный в Индии материал к книге «Грамматика чистых и смешанных Ост-Индских диалектов». Он её написал и издал в Лондоне, по дороге домой.
О второй можно узнать по отчету-реестру, писанного по возвращении на родину на имя графа Румянцева. Это некое пособие для тех, кому предстоит иметь финансовые или торговые дела с Индией. Напрмер,7-м пунктом значилось: «Ключ от начальных оснований индийской арифметики, расположенных в пяти отделениях, в каждом особенно сто числам, для вычисления разных весов и мер, твердых и жидких тел и четвероякого рода денег, как-то: раковок, вместо денег употребляемых, чеканенных медных, серебреных и золотых».
В подверстку Лнбедев включил свое особое пожелание – выпросить два корабля, чтобы попытаться наладить для торговли путь от Ганга в Неву. И стал к тому же советовать: российские купцы обязаны перекрыть Англии возможность обогащаться в Индии «за счет России». И доказал это: «Привозят в Индию по большей части из России таковые товары: мачтовые деревья, пильные доски, пенька, лен, парусное полотно, юфть, деготь, сало, гвозди, икра, клюква и брусника». Концовка с горьким выводом, но и с явно с надеждою быть услышанным: «Из чего нетрудно усмотреть можете, любезные соотчичи, коликих мы лишается выгод».
Житейские беды шли нога в ногу с Лебедевым. Он мечтал использовать вывозимые ткани в качестве подаров-сувениров, да замысел не удался. Он с превеликим сожалением писал: «Все пятьдесят кусков перепорчены морской водой».
1805. Выдающееся исследование. Когда вернулся домой, в Петербург, то написал и издал «Беспристрастное созерцание систем Восточной Индии брамгенов, обрядов их и народных обычаев». Серьезнейший научных труд. Здесь и о древнеин индийском календаре, и о религиях страны, и ее философии.
И – выделю! – записи о местных жителях. Да так писал, что понималось – он явно вел спор с теми в Европе, кто восслед колонизаторам считал индийский народ отсталым: «Индийцы ни мало не похожи на диких и более имеют справедливости приписывать сию укоризну тем, кто жесточайше с ними обходится… Удерживают они достойную подражания непреклонность во благочестии».
А как уважительно отозвался об одном своем новом знакомце – поэте: «Написал так сладкоречиво, приятно, ясно и справедливо, что многия вытверживают наизусть».
Не всё однако принимал в полюбившейся стране. Есть и такое: «В сей день, в разрезанной коже с продетыми веревками на боках и железными прутьями проткнутыми сквозь язык, ходят стадами по городам и в других селениях, при барабанном, колокольном, побрякушек и раковин разном стуке и звуке пляшут вприсятку».
В книге эхо отношения индийцев к России: «В Индии носится молва о могущественной северной державе, которая бросает бури на соседние страны».
Чудо-талант на языки. Когда вернулся домой, удивлял ученый люд феноменальным знанием нескольких языков Индии. С чего начинал? Пишет о своем учителе из бенгальцев: «Хорошо знал одинаково бенгальский язык и смешанные индустанские наречия (жаргон) грамматически… Он усердно советует мне заняться санскритской азбукой, поскольку это золотой, все открывающий ключ к неоценимым сокровищам восточных наук».
Шел Лебедев к познанию языков не просто силою прилежания: «Составил несколько диалогов на разные темы как на бенгальском, так и на индустани и утешал себя надеждой, что вскоре я смогу разговаривать. Однако тут я очень ошибся, потому что я не понимал общеупотребительных говоров. Я открыл, что они происходят от бенгальского санскрита и это меня побудило написать грамматику их, чтобы самому понять разницу. Я сделал это и установил те говоры, которые присущи группам, занимающим разное положение в жизни…»
Рееестр собранного. Дома занялся научным осмыслением познанного в путешествии. Рапортовал самому канцлеру Румянцеву целым реестром-описью – что уже свершено и что-де оставалось дорабатывать. Удивимся же сотворённому:«1-е. Азбука санскрито-бенгальского духовного и светского языка, состоящая из 147 букв, расположенная в трех отделениях, имеющих пять отличий. Подлинник с переводом на российской язык изготовлен к тиснению (к печати.-В. О.).2-е. Словарь на бенгальском и общенародном индийском (смешанном из разных азиатских) языках. Должно переписать начисто. 3-е. Грамматика на народном индийском и английском языках, отпечатана и поднесена государю императору. Долженствует быть переведена на российской язык.4-е. Грамматика бенгальского чистого языка, на коем индийцы ведут по делам переписки. Подлинник с переводом на российской язык: должно переписать начисто. Сия грамматика может путеводствовать к научению санскритского языка.5-е. Несколько разговоров на разные предметы. Написаны на бенгальском, народном индейском, на российском и английском языках Должно переписать начисто».
Замечу: этот отчет шел с посвящением «Любезному отечеству».
Подарки родине. После Лебедева в России стали лучше знать языки, экономику, географию и культуру Индии. Поразил он и тем, что первым в Европе изготовил для типографии санскритский шрифт, а еще устраивает первую же в Европе типографию с бенгальским шрифтом.
Вовремя вернулся он домой – несколько университетов России готовятся открыть восточные кафедры.
Однако же ему выбрали стезю чиновничества в Азиатском департаменте Коллегии иностранных дел. Можно догадаться, что оказался весьма полезен в развитии отношений двух стран – выслужил звание надворного советника, что соответствовало «подполковнику» с правом именоваться «Ваше высокоблагородие». «Из священнических детей» значилось в его «личном деле» или в формулярном списке Коллегии.
Поклон биографам Лебедева. Мало знает Россия этого необычного человека. Сказывается, что случился огромный перерыв между напечатанными о нём работами и были малы их тиражи. Но все-таки воздадим хвалу тем немногим, кто увековечивал его память. В 1880 году появилась статья Ф. И. Булгакова «Герасим Степанович Лебедев – русский путешественник» в «Историческом вестнике». Затем, спустя почти 70 лет, в 1956-м, появились статьи Воробьева-Десятовского и Л. С. Гамаюнова (сб. «Очерки по истории русского востоковедения»), а в 1999-м – доклад Васильева Я. В. на международной конференции.
Выделю научные изыскания К. Антоновой (в т. ч. по обнародованным ею документам в сборнике «Руско-Индийские отношения ХУШ веке»). Это она обнаружила в архиве, как писала, «четыре тетради в кожаных светло-коричневых переплетах, неодинакового формата». По этим тетрадям она – изумленная – стала приобщаться к фантастически и огромному, и разнобразному материалу по Индии. Пьесы, которые перевел Лебедев. Его языковые упражнения – буквы, слова, разговорные выражения. Записи при изучении летоисчисления «О месяцах и знаках небесных, о сравнении месячных чисел, о праздниках и о временах года». Заметки по истории Индии. Многие факты к этой главе позаимствовано из ее исследований.
Замечу: по дороге в Россию Лебедеву пришлось некоторое время пожить в одном из портов на юге Африки. И надо же: встреча с соотечественником – с Юрием Лисянским, тогда практиканта на английском корабле.
Хотелось бы живописать, как на краю свет встретились два соотечественника, как соскучились по родному языку… Но, увы, встречались, да не сошлись характерами. Узнал об этом по запискам Лиснянского. Высказался о Лебедева: «Таскается по свету, не делая ни малейшей чести нации, к которой принадлежит». И у великих такое случается.
Глава 8. Мореход Ю. Ф. Лисянский
Наконец мое желание совершилось, и несет меня к востоку со всею тою радостию, каковую только может внушать человеку, оставившему Европу, чтобы видеть Индию.
25 сюжетов:
На британском корабле * Мадрас: катамаран на рейде* Наблюдения из трактира* Танцовшицы * Кое-что о колонизаторах * Свадьба* Бомбей: свидетельства о параянах. И другое.
Действующие лица:
Н. Непомнящий – первопубликатор дневников. Екатерина П. Будущий адмирал Крузенштерн. Генерал-губернатор лорд Моринтон. Два «нейбоба». И другие
1799.Лейтенант русского флота Юрий Лисянский – будущий первый в России кругосветчик – по приказу своего адмиралтейства вступает на палубу британского корабля: начинается практика судовождения к берегам Индии!
Не по приказу. К Индии он плыл по великому дешевному велению. Сохранилась его запись с датой 5 января 1797 года и с именем посла России в Британии: «Прибыл в Лондон и явился к графу Семену Романовичу Воронцову. Желание, которое я имел идти в Восточную Индию, понравилось его сиятельству». Выделю следующие строки: «Он не токмо обещал мне исходатайствовать к тому случаю, но даже писать о моей охоте к государю императору». Замечу: так и случилось – Павел 1 одобрил замысел.