аго грызунов на борту «Воли» было достаточно. Оказалось, что точечными вмешательствами в организм не таких уж противных, какими кажутся на первый взгляд, тварей можно добиться множества эффектов…
Над чайками начинающая исследователь решила работать сама. Идея в общем-то была снова супруга — тот как-то пожаловался на отсутствие возможности контроля территории (и, главное, акватории Арка) с воздуха: все ракеты Моры Рокса летели хоть и далеко, но исключительно недолго. Да и не так-то просто их было растить: многослойная конструкция требовала часов внимания даже при ускоренном дневном росте экс-эльфийской флоры. Ради нескольких секунд разведки такое средство не применить. Зато часами «висящие» над прибрежной частью вод чайки будто сами напрашивались в разведчики. Надо только заставить их выполнять простейшие команды (с растением, что можно выборочно подключить к мозгу, это лишь вопрос времени) и вырастить на груди фитоглаз… Ну и ещё придумать, как передавать изображение удалённо… И принимать команды далеко от оператора…
Алессо зашёл в её часть зоны сборки, как раз когда до Лимы окончательно дошло: выбранный путь оказался тупиковым. Зря она ночей не спала, думала и днями пропадала в лаборатории, постепенно забросив и крыс, и помощь Эль и Марсо. Она ожидала слов порицания за бездарно истраченное время, даже голову опустила и приготовилась получить заслуженное… Но муж молчал. Только переводил взгляд с её испачканного птичьей кровью халата на последний, недавно собранный — срощенный? — образец.
Большая птица была покрыта листьями вместо перьев: о, это было отдельное испытание — заставить пластины врасти так, чтобы летающее создание могло управлять ими так же, как родным оперением! Зелень была нужна для подачи энергии — передатчик оказался изрядно энергоёмким, да и «глаз»… Пришлось придумать, как передавать картинку последовательно, импульс за импульсом. И чтобы растительная масса поместилась, из брюха птицы пришлось изъять кишечник, желудок и часть внутренних органов, заменив функционально куда более компактной растительной массой. Питаться чайка-альбатрос больше не могла, но форсированный фотосинтез доставлял в кровь глюкозу и нужные соединения напрямую. По крайней мере на час полёта этого хватало. Полёт чайки — в большинстве времени это парение. Нужно только отключить инстинкт охоты на рыбу… и голод… и заставить курсировать так, как нужно людям, а не тому, что осталось от мозгов в миниатюрной головке с устрашающим клювом. Пришлось часть функций вывести через деревянные «нервы» и придумать простую схему с обратной связью — Алессо когда-то давно рассказывал о такой.
— Это… оно… эта птица, — наконец обрёл дар речи потрясённый «министр науки» Арка, — до сих пор живая?
— Бесполезно, метров пятьдесят — и связь с «глазом» теряется.
Конечно, Алессо это наверняка понял, но девушка решила продемонстрировать, что понимает главный свой провал.
— А так — да, последние три ночи переживали нормально.
— И… ЭТО всё ещё может летать?
— Только толку никакого… Прости, муж мой, я сама так ничего и не смогла сделать…
— Ты должна мне показать, как добилась таких фантастических результатов!
Лима резко подняла голову и увидела, что супруг ходит вокруг неудачного эксперимента по кругу, одновременно «прощупывая» через симбионта внутреннюю структуру.
— Это… что-то невероятное! Я половину даже понять не могу!
— Но… — девушке показалось, что она ослышалась, — я же…
— Превзошла меня? О да! У тебя невероятный талант работать с живым! Сейчас ты мне быстро в общих чертах всё опишешь, а потом твой муж отведёт столь ценного специалиста есть и спать. Так, я вижу, ты даже не поняла, что сделала? О, боже мой, а я всё это время думал, что ты никак с крысами справиться не можешь!..
Потом было много всего: сумасшедшая совместная достройка корабля — то, чему научился Алессо и чему научилась сама Лима, идеально подошло друг к другу, как две половинки единого целого. Они за двое суток сделали больше, чем за прошлые три месяца каждый, это было настоящее единение, даже сильнее, чем во время телесной любви! Наконец! Наконец-то она стала… нет, не равной, конечно, что бы там сам Алессо ни говорил, но точно достойной мужа. Она, Лима, внедряла «частичное подключение» в головы избранных из поселенцев-матросов плети симбионта — только управление кораблем, никакого контроля растений. Она, Лима, сделала корабельный «мозг» на основе алгоритма, придуманного мужем.
Да, за это время от неё отдалились Жаза, Ирос и даже Лайла, у бывших подруг родилось уже по второму ребёнку, появились знакомые среди нарронарок, уцелевших в походе «Воли», и дикарок, привезённых с юга. Пусть. Это плата. Зато сейчас она вместе с Алессо плыла на «Славе Арка», а не сидела бесполезной клушей на берегу. Большой тримаран был ещё как следует не «обкатан», должен был быть кто-то, кто сумеет сделать ремонт и провести настройки, если что. Да и в удалённом контроле ей, Лиме, по-прежнему не было равных. А удалённый контроль будет очень нужен, и совсем скоро…
53
Пятиметровая вогнутая фасета фитоглаза на отдельной выносной штанге куда лучше какой-то там подзорной трубы. Парусность у параболического зрительного прибора та ещё, конечно, да и с цветопередачей мониторов поработать всё-таки надо. Но вы бы видели, КАКИЕ ГЛАЗА были у экипажа и офицеров сторожевика островитян, дёрнувшихся было к парусам и вёслам, да так и замерших с открытыми ртами, глядя на «Славу» и «Отечество», элегантно обогнувших патрульным курсом боевой кораблик баронства.
— Голубя выпустили. Нет, трёх, — констатировала Лима, не глядя в монитор.
— Подождали, пока мы отойдём подальше, в обычную трубу уже ничего не разглядеть.
— Вот и ответ, как островные баронства держат связь со своими кораблями-пограничниками и так легко отлавливают нарушителей.
— А вот я в монитор смотрел — быстрое переключение между глазами и внешним источником видео вызывало неслабую дезориентацию. И как только Лима справляется?
— Интересно, между островами тоже?
— Между островами тут не более суток лёта для птицы[35], а хороший почтовый голубь может махать крыльями даже в темноте. Главное, чтобы свет был там, где он должен сесть, — задумчиво просветил присутствующий в рубке управления Мора Рокс. — И для этого ему не нужны ориентиры: наши армейские птицы как-то сами всегда находили дорогу, даже в совершенно незнакомой местности.
— Какие полезные птицы! — В глазах у супруги появилось слегка пугающее «пламя» так знакомого мне исследовательского интереса. — Нужно будет отыскать голубятню и изъять всех птиц с острова. Думаю, я смогу использовать… Да, определённо смогу.
Рулевой, слушающий наши разговоры, бочком-бочком попытался отодвинуться на своём растущем прямо из пола кресле подальше от «опасной женщины». Тщетно, разумеется. Да, у «Славы» была настоящая рубка вместо открытого всем ветрам, привычного этому времени кваттербеку на корме и даже кресла, как у современной мне яхте. Правда, вместо окон со стёклами — листья-мониторы, подсвечиваемые наконец-то выловленными светящимися водорослями (спасибо прошлогоднему урагану): кто бы знал, сколько мороки потребовалось, чтобы заставить их расти в среде другого дерева и светиться постоянно! И то результат был этак на троечку с минусом — писать я при произвольно и неравномерно мерцающем потолке не рискнул бы. На Земле мы до сих пор использовали уже проверенные биогазовые светильники: и ярко, и копоть впитывается живыми стенами, только вентиляция нормальная нужна.
А вот что отличало пункт управления тримарана от яхты — это полное отсутствие органов управления: водомёты и «живые» кили управлялись через нейроинтерфейс. Зрелище со стороны было прямо-таки научно-фантастическое. Особенно с учётом пусть и адаптированных, но сделанных по правилам местной моды камзолов и шляп моряков Арка… Впрочем, весь сюр всё равно мог оценить только я.
Согласно ранее разработанному плану Бут перешёл со «Славы» на «Отечество» час назад, и малый тримаран теперь шёл впереди, задавая курс. Именно «Отечество» войдёт в островную гавань-лагуну, мы же останемся на внешнем рейде, не доступные для пушек противника, зато сами ему весьма опасные. Капитану же придётся сунуться в самое пекло: его тут знали, нужно было, чтобы местный барончик первым нарушил местные же неписаные правила. И наш сумасшедший шкипер согласился участвовать в довольно опасном плане чуть ли не с радостью!
Отправленные голуби, кстати, нам весьма помогут — лишнее доказательство скорости наших судов.
Маловероятно, но, может быть, удастся договориться мирно? Для показательной порки, в смысле — демонстрации силы, было решено «нагнуть» сразу крупного островного наркотического «царька». Это остров, где собирались для отплытия к Большой земле конвои джонок. Совершенно пустой в плане «гостей» сейчас, через неделю после окончания сезона дождей, разве что какой китобой заплыл. Потом отвезём желающих покинуть ставший неуютным для некоторых приют на пару островков — промежуточных пунктов «большого маршрута дури» поменьше и высадим с новостями. Заодно доставят сообщения: видеть в нас не конкурентов, а деловых людей — забрали своё, на других не покушаемся…
Кажется, голубиное сообщение не то чтобы не приняли всерьёз, скорее, восприняли как «на борту все обдолбались». Когда «Отечество» влетел в гавань, там как раз поднимал паруса один из причаленных у длинного пирса сторожевиков. От обвод, скорости и наглости, с которой чужой вошёл в их лагуну, потомственные бандиты явно растерялись: береговая батарея (из двух пушек) даже попытки предупредительный залп сделать не предприняла. Пока сторожевик заново отдавал швартовы, в «порту» возникла дурацкая суматоха. А кэп и десяток матросов с барабанными карабинами уже были на берегу: задержать их не смогли. Разумеется, не сезон — местные… эгхм… «солдаты» небось заливаются до бровей (запасы пока ломятся от «платы за постой») или вообще на полях. В качестве рабочих или надсмотрщиков — это, конечно, ещё вопрос, но для нас не важный. Эгей, а вот и барон. Конечно, если твой «дворец» (или даже замок) — большая хижина под кровлей из листьев пальмы, то надо постараться встретить возможные проблемы на берегу.