7-е управление состояло из шести отделов и изучало информацию по НАТО. Каждый отдел и каждая секция несли ответственность за исследование индивидуальных тенденций или аспектов натовских действий.
8-е управление изучало данные по отдельным странам во всем мире, независимо от того, относилась ли эта страна к НАТО или нет. При этом особое внимание уделялось вопросам политической структуры данного государства, его вооруженных сил и экономики.
9-е управление исследовало военные технологии и было непосредственно связано с советским ВПК.
10-е управление анализировало информацию по военной экономике во всем мире, в том числе по торговле оружием, военному производству и технологическим достижениям разных стран, о производстве и запасах стратегических ресурсов.
11-е управление изучало стратегические концепции и стратегические ядерные силы всех тех стран, которые обладали таковыми или могут создать их в будущем. Это управление тщательно контролировало любые признаки повышенной активности в действиях стратегических ядерных сил в любом регионе земного шара.
О том, чем занималось 12-е управление, точные сведения отсутствуют.
Институт информации ГРУ функционировал независимо от управлений и подчинялся непосредственно начальнику службы информации. В отличие от перечисленных выше управлений, исследовавших секретные документы, полученные агентурным путем, радиоэлектронной и космической разведкой, институт изучал открытые источники информации: прессу, радио, телевидение.
Подразделения же ГРУ, которые непосредственно не занимались добыванием или обработкой разведывательных материалов, считались вспомогательными. К этим подразделениям относился политотдел, управление персонала, эксплуатационно-техническое управление, административное управление, управление коммуникаций, финансовый отдел, первый отдел, восьмой отдел, архивный отдел. Что касается последнего отдела — архивного, то в его помещениях хранились и хранятся миллионы учетных карточек нелегалов, офицеров ГРУ, тайных резидентов, сведения об успешных и неудачных вербовках иностранцев, досье государственных и военных деятелей разных стран и т. д.
Кроме того, в составе ГРУ имелось несколько НИИ и учебных заведений.
Однако фундамент ГРУ составляли разведотделы и разведуправления в армиях и военных округах, а также части и подразделения специального назначения, им подчиняющиеся.
Их структура в описываемый период была следующей.
В штабах военных округов и групп советских войск за границей занималось 2-е управление, состоящее из пяти отделов:
1-й отдел руководил работой разведотделов подчиненных округу армий и других подразделений;
2-й — занимался разведкой в полосе ответственности округа;
3-й — руководил деятельностью разведывательно-диверсионных подразделений округа;
4-й — занимался обработкой разведывательной информации;
5-й — вел радиоразведку.
Кроме того, в состав разведуправления штаба округа входило еще несколько вспомогательных подразделений.
Организация разведки в армейском звене была такой же, как и в округе, только вместо разведывательного управления в штабе армии существовал 2-й (разведывательный) отдел, который, в свою очередь, состоял из пяти групп…
Основной кузницей кадров советской военной разведки являлась Военно-дипломатическая академия (на жаргоне военных разведчиков — «консерватория»), которая располагалась в Москве на улице Народного Ополчения. Должность начальника академии соответствовала воинскому званию «генерал-полковник», по своему статусу он являлся заместителем начальника ГРУ.
Кандидаты на зачисление в академию отбирались в основном среди офицеров войскового звена, и перед тем как получить допуск к вступительным экзаменам, они на протяжении двух-трех лет проходили всестороннюю проверку на благонадежность и моральные качества.
Военно-дипломатическая академия имела в своем составе три номерных факультета:
1-й — специальный разведывательный факультет — готовил разведчиков для работы в легальных резидентурах;
2-й — военно-дипломатический — сотрудников военных атташатов;
3-й — офицеров оперативно-тактической разведки, распределяемых в штабы военных округов.
Военно-дипломатическая академия являлась не единственным учебным заведением, где готовились кадры для военной разведки. Помимо нее, ГРУ имело еще целый ряд учебных заведений:
— Курсы усовершенствования офицерского состава (КУОС);
— Высшие разведывательно-командные курсы усовершенствования командного состава (ВРК УКС);
— Факультеты в военных вузах и кафедры разведывательных дисциплин в различных военно-учебных заведениях (кафедра разведки ВМФ в Военно-морской академии, разведывательные факультеты Академии Генерального штаба, Военной академии имени Фрунзе, специальный факультет Военной академии связи, Военный институт иностранных языков, Череповецкое высшее военное училище связи, специальный факультет Высшего военно-морского училища радиоэлектроники, факультет специального назначения Рязанского высшего воздушно-десантного училища, разведывательный факультет Киевского высшего военного командного училища, специальный факультет 2-го Харьковского высшего военного авиационно-технического училища, факультет спецразведки (с 1994 г.), факультет войсковой разведки Новосибирского высшего военного командного училища).
Интересно было найти сведения о штаб-квартирах военной разведки от Регистрационного отдела (управления), Разведывательного управления и Главного разведывательного управления. Они в разное время располагались по таким адресам:
— улица Пречистенка, дома 35, 37 и 39;
— улица Большая Лубянка, дом 12;
— Большой Знаменский переулок (улица Грицевец), дом 19;
— улица Старая Басманная (улица Карла Маркса), дом 17;
— Арбат (здание Генштаба) и Гоголевский бульвар, дом 6;
— Хорошевское шоссе, дом 76.
Структура, взятая из открытых источников, дана в книге для того, чтобы показать масштабность такой махины, как ГРУ, которой успешно управлял в течение четверти века П. И. Ивашутин. Авторам, как знавшим ГРУ не понаслышке, собранные предателем и его покровителями из СИС данные о структуре ГРУ почти сорокалетней давности нельзя считать достоверными. Резун — источник ненадежный по вполне понятным причинам. Его часто заносило на крутых поворотах информационного словоблудия, и все же зарубежные журналисты, когда рассказывают о структуре центрального аппарата советской военной разведки, используют именно эти данные.
Пусть верят, а нашим современным военным разведчикам приходится работать совсем в другой структуре, которой Резунам и Гордиевским, отрабатывающими за предательство Родины выплесками грязных, как правило, лживых инсинуаций, слава богу, не дано знать.
В кабинете Ивашутина
В 1974 году после длительной, почти шестилетней служебной командировки по линии военной контрразведки в Южной группе войск — Венгрии, и итогам московской комиссии одного из авторов этих строк Терещенко А. С. направили для прохождения дальнейшей службы в центральный аппарат 3-го Главного управления КГБ СССР.
В ВНР армейский чекист в должности оперуполномоченного, а затем старшего оперуполномоченного Особого отдела КГБ по Южной группе войск обслуживал полки 254-й мотострелковой дивизии.
Руководство Главка скорее доверило капитану, чем предложило попробовать себя на объектах Генерального штаба, в частности, Главного разведывательного управления. В оперативное обслуживание дали один из только что сформированных институтов ГРУ — Институт военно-технической информации, где, кстати, вскоре был разоблачен агент американской разведки, помощник военного атташе в Алжире майор А. Н. Филатов — агент Алекс.
После двухлетней работы в институте автору доверили более сложные объекты, непосредственно в «стекляшке». Так называли и называют до сих пор основное здание ГРУ.
В 1976 году он принял дела у майора Алексея Алексеевича Молякова, курировавшего все информационные управления ГРУ. Кстати, в последующие годы он вырос и стал руководителем военной контрразведки страны в звании генерал-полковника. Через несколько лет работы в Информации автор стал сначала заместителем, а потом и начальником подразделения, в ведении которого по линии военной контрразведки находился центральный аппарат ГРУ.
Это были годы, можно сказать, пиковой активности «холодной войны». С ошеломляющим упорством противник в лице США и стран блока НАТО в буквальном смысле прессовал страну, загоняя ее в угол соревнованиями в гонке вооружений. Активно работали спецслужбы этих стран в плане участившихся подходов к нашим людям за рубежом, организации подстав, в том числе, а может даже в первую очередь, к разведчикам. Сотрудники военной разведки испытали этот прессинг на себе ежедневно. Опасность попасть в расставленные противником капканы сопровождала каждого офицера ГРУ за рубежом. Поэтому руководство МО и КГБ были крайне заинтересованы обеспечить безопасную работу ГРУ Генштаба. Именно на каналах возможного просачивания вражеской агентуры в подразделения военной разведки и работали армейские чекисты отделения, а затем отдела, в котором служил автор.
Оперативники понимали, что главная задача ЦРУ и других разведок Запада — проникновение в первую очередь в центральный аппарат ГРУ. Там находился основной котел, в котором варились основные агентурные секреты добывающих органов и имелись установочные данные на наших негласных помощников. Знать о них для любой спецслужбы мира — это обезопасить себя и выйти на «кротов», работающих на советскую военную разведку. Была и другая линия работы противника — склонить отдельных скомпрометировавших себя когда-то и чем-то сотрудников к бегству на Запад (Резун, Бохан и др.).
В этот период удалось разоблачить несколько агентов ЦРУ, осевших в среде сотрудников военной разведки. Большую помощь армейским чекистам в проведении «хирургических операций» оказывало и руководство ГРУ. В лице Петра Ивановича Ивашутина оперативники всегда находили поддержку.
Разоблачение таких агентов ЦРУ, как старшего лейтенанта Иванова, полковника Васильева, семейной агентурной пары — подполковника Сметанина и его жены, служащего Чернова и генерал-майора Полякова, вовсе не повлияло на авторитет военной разведки — разведка всегда на войне, а на войне есть потери. Но все равно руководитель ГРУ, как бы ни было горько, принял эти удары мужественно. Он понимал, что последствия от невскрытых «гнойников» куда опаснее в целом для здорового и работоспособного организма военной разведки, которую он возглавлял и нес персональную ответственность за чистоту ее рядов и боеготовность.
Но это было все потом.
А пока в середине 70-х приходилось с деликатной тонкостью осваивать сложнейшую и секретнейшую машину ГРУ, ее отдельные механизмы, читать наработки старших товарищей, участвовавших в разработке таких шпионов, как подполковник Попов и полковник Пеньковский. Возникла надобность определять, с учетом новых вызовов времени, уязвимые места в плане вероятного проникновения вражеской агентуры в среду военных разведчиков…
Помнятся до мельчайших подробностей первая встреча и короткая беседа автора с легендарным руководителем военной разведки Петром Ивановичем Ивашутиным. А дело было так. Нашему руководству нужно было срочно доставить один документ для начальника ГРУ. Терещенко А. С., отправлявшемуся на объект, выделили машину «Волга» и поставили соответствующую задачу…
В приемной его встретил подтянутый и всегда улыбающийся офицер. Это был адъютант начальника ГРУ Игорь Попов, иногда его называли порученец, с которым автора еще раньше познакомил коллега по чекистскому ремеслу Александр Вдовин. Оказалось, они оба были фанатами футбольной команды «Спартак». Кабинет Ивашутина был занят. Веселость Игоря объяснялась очередной победой его команды на футбольном поле.
Через минут десять из кабинета Ивашутина вышел незнакомый генерал-полковник. Порученец тут же позвонил шефу и сразу же предложил пройти в кабинет. Несмотря на то, что автор был в гражданской одежде, он по-военному представился. Хозяином просторного кабинета был генерал армии. Человек невысокого роста, даже несколько кряжистый, широкоплечий, с большой залысиной и седыми волосами, аккуратно зачесанными назад, встал из-за стола и твердой походкой подошел к вошедшему оперативному работнику. Поздоровался:
— Проходите, товарищ капитан, и садитесь, — он указал на ближайший от его письменного стола стул.
«Интересно — генерал без живота, — подумал автор. — Видно, постоянно занимается спортом, хотя возраст и говорит за себя».
После этого Петр Иванович взял конверт, вскрыл его, внимательно прочитал документ, расписался и законвертовал письмо при помощи скотча.
— Новенький?! — спросил он. — Родом-то откуда будете?
— С Украины… в городе Сарны родился, что на Полесье, — отец там работал машинистом паровоза и до войны, и после войны.
— Почти земляки. Интересно, у меня отец ведь тоже был машинистом. А что касается ваших мест, то я бывал на Полесье не раз в пятидесятых. Знаю, что там творилось, не понаслышке. Шла война после войны с бандеровщиной, — с тонким прищуром уставших глаз, отчего они стали еще меньше, заметил хозяин кабинета.
— Какие объекты обслуживаете? — неожиданно спросил генерал армии.
— Информационные управления ГРУ… Информацию, товарищ генерал армии, — последовал ответ.
— Что я вам скажу как старый контрразведчик, — это один из сложнейших объектов в нашей системе. Враг будет постоянно стремиться к этому сейфу секретов. И его вам придется защищать. Где до этого служили?
— С шестьдесят девятого по семьдесят четвертый год в особом отделе КГБ по Южной группе войск — в Венгрии.
— У генерала Галютина?
— Да!.. Так точно, товарищ генерал армии.
— Знаю и его, и Венгрию — красивая страна. Нравилась?
— Мне она тоже понравилась…
Эта встреча запомнилась тем, что молодой офицер впервые с близкого расстояния увидел живую легенду. Как говорится, полный генерал, да еще с такой героической биографией. До этого он много наслышался о деятельности Петра Ивановича Ивашутина. Чекист знал, что генерал в начале пятидесятых возглавлял МГБ Украины и был первым заместителем министра внутренних дел УССР. А в ГРУ пришел с должности первого заместителя председателя КГБ СССР.
Его тихий голос располагал к беседе. Сразу же воспринималась душой какая-то исходящая от него аура умиротворения, создавалось впечатление, что хозяин не накричит, не гаркнет, с чем приходилось не раз встречаться в армейских условиях. Появлялось у гостя отсутствие робости. Хотелось говорить и говорить с хозяином кабинета, так как он чем-то подкупал, располагал к себе, призывал к откровенности. Но эти глупые мысли скоро растаяли, — у генерала армии, судя по кипам бумаг на столе, было много, очень много работы.
Он встал, передал пакет и попрощался.
Несмотря на внешне кажущееся спокойствие, у оперативника горели щеки и стали пунцовыми уши.
— Что случилось? — засмеялся Игорь Попов, когда увидел вышедшего гостя из кабинета своего шефа. — Ты так напуган, весь красный. Мне не только казалось всегда, так оно и есть, — Петр Иванович очень спокойный человек.
— Если по правде, Игорь, человечность его поразила меня. Тремя вопросами он выяснил все о моей личности. А вообще с генералами армии вашему покорному слуге ни разу не приходилось встречаться.
— Ничего, чекисты в нашу епархию приходят надолго, так что будет время еще не раз встретиться с шефом, — адъютант загадочно улыбнулся…
И действительно, потом были запоминающиеся и встречи, и беседы, и даже его помощь.
Как можно забыть положительно вынесенное Петром Ивановичем Ивашутиным решение о предоставлении автору — оперативному работнику — трехкомнатной квартиры на «Сходненской» или помощи в установлении домашнего телефона. До сих пор стоит в памяти совсем незамысловатая вязь его подписи на тех важных для жизни автора документах. Этот жест незабываем, потому что свидетельствовал, что военных контрразведчиков, обеспечивающих безопасность работы ГРУ, он считал тоже своими офицерами и заботился в одинаковой степени об их бытовых условиях.
Политотдел и руководство ГРУ нередко приглашали автора и других его коллег — армейских чекистов, на партактивы, конференции и некоторые служебные совещания, — не это ли свидетельство слаженности работы военных разведчиков и военных контрразведчиков, которой мы всегда дорожили.
Проколы разведчиков переживали как свои, потому что вросли в эту организацию и в полной мере отвечали за ее безопасность.
В то же время мы понимали, что разведка — это тонкая и сугубо тайная сфера деятельности, потому в обеспечении ее безопасности как бы шли рокадами, наблюдая за движущейся колонной со стороны, оберегая ее от расставленных противником мин в ходе проведения тотального шпионажа. Вот уж действительно, кто предупрежден, тот вооружен.
На одном из таких совещаний автору запомнились слова, сказанные Петром Ивановичем, которые до сих пор считаю афоризмом: «Без разведки армия слепа, а без контрразведки — беззащитна».
Думается, сказанная фраза, в первую очередь, касалась всего ГРУ и армейских чекистов, обслуживавших военную разведку. Потом он говорил о боевой готовности разведывательных подразделений и тоже сказал о ней так, что запомнилось до сих пор:
«Боевая готовность военной разведки всегда должна быть на ступень выше боевой готовности тех частей, которые она обеспечивает своей информацией. Что же касается причин отдельных преступлений в рядах военных разведчиков, я имею в виду предательство Резуна, то это результат существования недостатков в системе отбора кандидатов для учебы и последующей службы в разведке. В подборе надежных кандидатов кадровикам следует смелее использовать офицеров, имеющих опыт и положительно зарекомендовавших на службе в войсках в Союзе или за границей…
Как только мы стали повнимательней, так сразу же проявились контуры положительных примеров в подборе будущего разведки. Стали чаще отсекать людей случайных и ненадежных…
Надо помнить, что разведка — это такая система, которая постоянно находится в бою, она круглосуточно воюет, а на войне потери неизбежны. Конечно, лучше, чтобы их вовсе не было…»
Он не гнул выю даже перед большим партийным начальством, наверное, он был воспитан на отцовских заповедях. Порой казалось, что в огромных джунглях Генерального штаба ВС СССР Петр Иванович возвышался мощным баобабом. С ним многие генералы и маршалы считались, обращались за советом. Но он не был тем шишкарем — паном, о котором говорил когда-то кинорежиссер Сергей Бондарчук — «у нас кто ближе к власти, тот и пан».
И еще запомнился один эпизод.
Это было на учениях в Белорусском военном округе. Их проводил Маршал Советского Союза В. Г. Куликов. Обстановку по учениям, подходя к огромной карте, докладывали войсковые генералы. Почти все они читали свои доклады по бумаге: рубежи расположения войск, населенные пункты, количество боевой техники, время наступательных и оборонительных операций, не отрываясь от бумаги. Очередь подошла Петру Ивановичу. Подойдя к карте, он повернулся к ней спиной и стал в течение получаса, как заученное стихотворение, перечислять элементы обстановки. Поворачивался к карте, только для того, чтобы длинной указкой точно ткнуть в нужное место. Потом снова по памяти перечислял массу сведений по очередному этапу учений.
Когда руководители военной контрразведки приезжали к Ивашутину с первичной информацией об аресте того или иного сотрудника ГРУ, уличенного в проведении шпионской деятельности, Петр Иванович мужественно воспринимал такие сведения. Он делал все от него зависящее, чтобы облегчить следственную работу через предоставление «нужных» материалов по выявленному отщепенцу — очередному «кроту-оборотню».
Помнится, когда на заключительной стадии дела оперативной разработки в отношении Полякова, проходившего службу в Индии в должности военного атташе, у оперативников появились конкретные уликовые материалы, говорящие о его явной причастности к шпионской деятельности, военными контрразведчиками совместно с начальником ГРУ была быстро разработана легенда по выводу подозреваемого из страны пребывания.
И шпион поверил в предложение «поучаствовать в совещании руководителей загранаппаратов». Такой ход не вызвал никаких подозрений у фигуранта разработки и лишил предателя маневра с возможностью побега за границу.
Обслуживая Информацию ГРУ, автору еще не раз приходилось бывать в кабинете генерала армии, и каждый раз, выходя оттуда, оперативный работник задавался вопросом, ну почему человеку, так много сделавшему для Отчизны, руководители Минобороны никак не могут или не хотят подготовить представление в инстанцию на маршальское звание. В то же время именно в те годы отмечался настоящий звездопад — маршальский бум. Многие генералы армии стали получать маршальские звания. Сегодня их мало кто помнит, промелькнули указы в газетах, покрасовались эти люди портретами в журналах и ушли в сторону забвения.
И вот в кулуарах ГРУ и КГБ, среди сотрудников этих ведомств, стал живо обсуждаться вопрос о полной достойности носить это высокое звание начальнику военной разведки СССР, которая не знает покоя ни ночью, ни днем, — бои на незримых фронтах не затихают ни на минуту.
Но кто-то же тормозил кадровый процесс! Знают сегодня и молчат об этом только те, кто это делал. Именно тогда офицеры ГРУ и особисты, обслуживавшие этот объект, стали величать Петра Ивановича Маршалом Военной разведки.
Доходило ли это до руководства Минобороны и Генштаба? Наверное, да!
Очевидно, в какой-то мере завидовали пророчеству, высказанному генералом армии Ивашутиным перед принятием решения о вводе «ограниченного контингента советских войск» на территорию Республики Афганистан. Он первый из военных тогда на заседании в Генштабе заметил о нежелательности такой операции, которая, по его словам, непременно «обернется для нас вторым Вьетнамом, как это произошло с американцами».
Это заговорил в нем божий дар предвиденья. Руководители главных управлений и замы начальника Генштаба, как и сам начальник Огарков, поддержали Ивашутина.
Несколько лет спустя после тех событий ему намекнули о возрасте, неспособности оценить время, умничанье, противопоставлении себя партийному ареопагу и прочее…
Но это были поступки трезвомыслящего генерала. Вот уж действительно, великие таланты навлекают на себя ненависть — так железо подвергается ржавчине. Одна посредственность не имеет врагов.
Он ушел на гражданку после полувекового срока службы Отечеству. Равнодушная природа человека даже не заметила его неожиданного исчезновения из своего кабинета в ГРУ. Но жизнь продолжала свое бесконечное течение. Пришли новые люди, которые не шли ни в какое сравнение с огромным «баобабом» военной разведки.
Кто-то из великих сказал, что завистники и тупицы никогда не могут понять тех побуждений, по которым действуют выдающиеся умы, поэтому, как только они подметят несколько поверхностных противоречий, они тотчас хватаются за них. Ничто не может успокоить завистника, а потому у завистливых людей длинные руки. Завистник страдает комплексом чужой полноценности.
Свое мнение тогда перед вводом войск на территорию Афганистана высказал аксакал, гуру, мудрец. Если бы ему поверили, если бы к нему прислушались, а не к оторванным от жизни партократом — детям сторонников Мировой революции, сколько бы сохранила страна молодых жизней — солдат и офицеров и сберегла денег, так нужных тогда для народного хозяйства. А потеряли за десять лет безумства более 15 тысяч соотечественников, не говоря уже о вооружении.
Страна наряду с павшими сынами Отечества потеряла и авторитет. Но опухоль некомпетентности не из тех, что можно удалить с помощью скальпеля. Эта болезнь надолго и всерьез, если ее не лечить приобретаемыми навыками и наработками жизненного опыта. Высшая мудрость — знать самого себя. Генерал армии Ивашутин знал, что говорил. Ему подсказывала интуиция, рожденная огромными масштабами военной и политической практики.
Наша жизнь имеет смысл только в таких случаях или ситуациях, если человек борется за свою свободу высказывания того, что он считает важным, за свою правду, за счастье родных ему людей! И если он готов отдать за все это не чужую, а свою собственную жизнь. Такой человек, как Ивашутин, был готов на этот подвиг или Божий промысел. И в связи с этими мыслями захотелось повторить бессмертные, великие и вечные слова Гёте: «Лишь тот достоин жизни и свободы, Кто каждый день идет за них на бой!» Он каждый день шел в бой и успешно воевал на незримом фронте…
Стратегическая агентурная разведка
Большое, если не первостепенное, внимание П. И. Ивашутин уделял добывающим управлениям — агентурной разведке. Он, как никто другой, понимал, что только хорошо охраняемый вероятным противником материал, но добытый нашей агентурой, представляет несомненный интерес для обороноспособности и безопасности страны. И он делал все, чтобы эти управления были обеспечены лучшими кадрами.
Под стратегической разведкой понимается, прежде всего, вид стратегического обеспечения, организуемый и осуществляемый для добывания, сбора, изучения и оценки данных о военно-политической, военно-стратегической и военно-экономической обстановке в государстве — вероятном противнике на театрах войны и театрах военных действий, оценки его политики, взглядов на характер и способы ведения войны, состояния и перспектив развития военной техники и вооружений, состава, расположения группировок войск, состояния и возможностей вооруженных сил в целом, вероятных намерений и планов ведения войны и стратегических операций, а также оборудования театра военных действий (ТВД), военно-экономического и мобилизационного потенциалов.
В целом стратегическая разведка определяется военной доктриной государства, а планируется и организуется Генеральным штабом ВС и главными штабами видов ВС. Ведется в мирное и военное время силами стратегической агентурной разведки, соединениями и частями радио-, радиотехнической, радиолокационной и оптической разведки центрального подчинения.
По сферам действий она подразделяется на космическую, наземную, воздушную и морскую. Важнейшей задачей стратегической разведки в современных условиях является своевременное вскрытие подготовки противника к нападению, начала и масштабов стратегического развертывания ВС, непосредственной подготовки к применению ядерного оружия, начала ракетно-ядерного и воздушно-ракетного нападения. По этим вопросам данные стратегической разведки должны отличаться абсолютной достоверностью, обеспечивать принятие безошибочных военно-политических и стратегических решений.
Основу стратегической разведки в армиях ведущих государств составляют технические виды разведки, прежде всего, воздушная и космическая.
Именно такое определение стратегической разведки дал в 2004 году в своем словаре «Война и мир в терминах и определениях» доктор философских наук, нынешний вице-премьер Д. О. Рогозин. Однако о стратегической агентурной разведке, а тем более о нелегальном разведывательном аппарате, в словаре нет никаких пояснений.
Термин «нелегальная разведка» означает проведение разведывательной работы с «нелегальных позиций», то есть под глубоким прикрытием и без видимой связи с официальными загранпредставительствами своей страны. Ее девиз — «Без права на славу, во славу державы!».
Нелегал, глава или сотрудник нелегальной резидентуры обозначал советского разведчика, который работал в иностранном государстве под видом гражданина этого государства или какой-либо третьей страны. Работа таких разведчиков опасная, тонкая и наиболее продуктивная для той страны, под флагом которой они работают.
Дело в том, что агентурная работа любой разведки — это святая святых, тайна из тайн. Не случайно еще с давних времен мудрецы понятию «секрет» посвящали свои философские трактаты. В одной из арабских максим говорилось: чего не должен знать твой враг, не говори того и другу. Авиценна в своем четверостишье так сказал о тайне:
«Тайн хранить не умеет глупец и бахвал, Осторожность поистине выше похвал, Тайна — пленница, если ее бережешь ты, Ты у тайны в плену, лишь ее разболтал».
Известный нелегал, полковник И. И. Мукасей, успешно проработавший за рубежом вместе с женой Е. И. Мукасей более двух десятков лет и начинавший свою разведывательную деятельность в военной разведке, писал в недавно изданной книге «Зефир и Эльза — разведчики-нелегалы», что «…работа разведчика многогранна. Она представляет собой совокупность — науки, техники и искусства. В искусстве есть правила перевоплощения актера в роль, в которой он правдиво произносит текст и ведет себя как для него „новый“ человек — по системе Станиславского — умеет верить, что он не Петров, а какой-то Отелло, скажем. И если он с этим не справляется, режиссер кричит ему — „не верю“, и актер считает, что это неудача, и начинает работать над собой.
В книге К. С. Станиславского „Работа актера“ есть глава „Как разгадать тайные мысли противника“.
Если страна нас не знала, значит, мы ее не подвели!»
Поэтому разведчик, особенно разведчик-нелегал, — это человек-личность! Он, чтобы выжить и выстоять в ежеминутной борьбе с противником, должен обладать букетом высочайших моральных, физических и интеллектуальных качеств.
Однажды в разговоре источник — генерал-лейтенант ГРУ, не пожелавший называть свое имя в печати, заметил, что на одном оперативном совещании Петр Иванович, говоря о соблюдении режима секретности и ужесточении конспирации в службе, высказался такой фразой: тайна имеет свойство молодого вина, которое постоянно грозит взорвать бутылку. Что ж, сказано довольно-таки образно и правильно. Любая гласность губительна для разведки.
В последние годы существования СССР многие апологеты горбачевско-ельцинского агитпропа типа Яковлевых и Волкогоновых требовали, уповая на демократические традиции цивилизованных стран, открыть архивы КГБ и ГРУ. Но, слава богу, нашлись мужи государственно мыслящие в этих ведомствах и не сделали «в святая святых» проходных дворов. Правда, говорят, что Волкогонов под крылом первого «гаранта конституции» основательно пощипал архивы. Печально, что часть умыкнутой им информации оказалась в США.
В той же кичащейся демократическими традициями Великобритании остаются засекреченными множество материалов, касающихся событий не только Второй, но и Первой мировой войн, а некоторые останутся за семью печатями вечно.
Так, когда в 1998 году английский публицист Гордон Брукс-Шеперд подготовил к публикации статью, подтверждающую факт планирования британской разведкой в 1918 году покушения на Ленина и Троцкого, глава Службы внешней разведки МИ-6 Дейвид Спеддинг потребовал запретить ему не только ссылаться на источники, но даже упоминать факт нахождения таких документов в архивах внешней разведки.
Но нет худа без добра. Да, «крах тоталитарной системы» обернулся для большинства из нас непредсказуемой трагедией. Хотя, скорее, наверное, предсказуемой, — уничтожение СССР ой как аукнулось. И все же в последнее время с появлением Интернета много полузакрытой, а иногда и рассекреченной секретной информации вылили архивы на свои сайты, чем писатели и журналисты с удовольствием пользуются. Конечно, много там и мусора.
Говоря о возможностях стратегической агентурной разведки, достаточно вспомнить ругаемую ее еще недавно разного рода борзописцами, чтобы утвердительно сказать, что разведка — это упреждение, предупреждение, глаза и уши армии.
Как известно, 18 декабря 1940 года Гитлер подписал знаменитую директиву № 21 — стратегический план войны с СССР, вошедший в историю как план «Барбаросса».
По плану фюрера «…германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии». Устанавливался срок завершения военных приготовлений — 15 мая 1941 года, и подчеркивалось что «решающее значение должно быть придано тому, чтобы наши намерения напасть не были распознаны».
Но не прошло и десяти дней, как главные тезисы плана «Барбаросса» читал уже Сталин, но в отличие от Хрущева он не хвастался, что у него разведчики чуть ли не со спины читают депеши американского президента. Сам план, конечно же, в руки советской разведки не попал.
Сегодня много написано о том, кто и как из закордонных разведчиков предупреждал Кремль о войне, поэтому нет смысла останавливаться на этих вопросах. Немного из истории. В годы Гражданской войны, когда фронты боевых действий стали более маневренными, а дислокация воинских частей постоянно менялась, было крайне затруднительно организовать систематическое и непрерывное изучение противника на определенном участке. Не раз случалось так, что только разведка приступала к созданию агентурного аппарата в тылу и прифронтовой полосе противника, как воинская часть, а вместе с ней и штаб перебрасывались на другой участок фронта, и вся работа превращалась в пыль. Как говорится, еще недавнее прошлое превращалось в ведро праха.
Но надо было выкручиваться из этого положения. И руководители разведки стали вербовать и использовать агентов-ходоков и отдельные резидентуры с подвижной агентурной сетью. Организация связи с агентами представляла еще большую болячку. Так, штаб 9-й армии рекомендовал резиденту:
«Если долго не возвращается агент, посланный с донесением, то посылай другого с таким же донесением… Ценные сведения направляй с двумя разными агентами».
Итак, агент-ходок являлся основной фигурой в агентурной разведке Красной Армии вплоть до 1919 года. Агенты-ходоки делились на две категории: внутренние и внешние.
Внутренние использовались только в расположении частей противника. Они получали задание пристроиться к какой-либо воинской части и, следуя вместе с ней, вести разведку. Если разведчик не был связан с определенным резидентом, то он поддерживал контакт или самолично доставляя сведения через линию фронта, или посылая их по почте на условный адрес в тылу противника. Из этого «почтового ящика» (от хозяина конспиративного адреса, по нынешней терминологии) корреспонденция извлекалась специально посланным агентом-ходоком…
Внешние ходоки использовались по двум направлениям: непосредственно для ведения разведки в выделенном районе и в качестве курьеров — агентов-связников — между разведывательным отделением и резидентом, а также между резидентом и его агентами.
Ходоков отправляли в тыл большими группами. Многие из них получали не только один и тот же район разведки, но одно и то же задание. Это делалось с простым расчетом: не дойдет один, дойдет другой. Агенты перебрасывались через линию фронта как в одиночку, так и по несколько десятков человек, которые веером расходились по тылу противника, охватывая целые районы и области…
Однако военная разведка, основанная на подвижных агентурных сетях, не могла обеспечить командование регулярно поступающей и полной информацией о противнике. Сведения, добываемые агентами-ходоками, были отрывочными. Главными методами работы агентуры являлись наблюдение, осведомление и подслушивание. Разведчики изучали и печать противника, откуда также черпали необходимые сведения. Печать преимущественно изучалась на местах, так как своевременная доставка белогвардейской прессы через линию фронта была крайне затруднена, а порой просто невозможна. Впрочем, иногда удавалось добыть сведения чрезвычайной важности. Так, в июле 1919 года разведорганы Южного фронта сообщили в Регистрационное управление о том, что «ближайшей задачей Деникина является удар на Курск — Орел — Тулу».
Мало что изменилось с тех пор в принципах добывающих органов, только агенты-ходоки в современных условиях стали «агентами-летунами». Возросли их качественные характеристики и техническое оснащение в операциях по связи.
Ивашутин буквально опекал личный состав оперативных управлений — своеобразных «шахтеров информационного уголька». Он прекрасно понимал значение сталинского лозунга, только в новых условиях, — кадры решают все!
Так начальник политотдела ГРУ Генштаба генерал-лейтенант Г. И. Долин в статье, посвященной 90-летию патриарха военной разведки, «Ратный и гражданский подвиг во имя Отечества», писал:
«Особое внимание придавалось работе с офицерами добывающих органов: оперативных управлений и заграничных разведывательных аппаратов. Обязательно принимал и беседовал с вновь назначенными резидентами; всегда находил практические советы и пожелания.
Внимательно выслушивал во всех деталях прибывающих в отпуск: об общественно-политической ситуации в стране, работе, людях, нацеливал на решение новых задач.
Лично занимался руководящими кадрами. Знал плюсы и минусы каждого начальника управления, службы, научно-исследовательского, научно-производственного института, командиров спецчастей, руководителей разведаппаратов…
Петр Иванович всегда остро реагировал на постановочные кадровые вопросы. Оберегал начальников оперативных управлений и руководителей загранаппаратов от необоснованных претензий к ним…
Он хорошо знал людей, поэтому при назначениях и перемещениях, награждениях и присвоениях воинских званий, особенно руководящим работникам Центра, а также всем категориям офицеров резидентур, советовался, но при этом всегда имел свое твердое мнение, никто не мог навязать ему неправильное решение».
Многие офицеры тогда говорили, что если Иван Серов в основном работал оперативными средствами в Европе, то Петр Ивашутин — на всем земном шаре. Новые вызовы времени требовали этого. Рушившаяся колониальная империя создавала массу независимых государств, которых стремились подчинить другие крупные капиталистические страны, видевшие в них свои национальные интересы.
Однако по-прежнему главным противником стратегической агентурной разведки ГРУ Генштаба считались США и их союзники, в первую очередь страны — члены НАТО. Как и прежде, одним из главных противников была Великобритания, активно ведущая агентурную работу против СССР. Интенсивная работа проводилась и по Скандинавии — странам Балтийского бассейна, в которых были сильны позиции ЦРУ США.
Колесо «холодной войны» набирало обороты, поэтому Ивашутин считал, что основная нагрузка в получении необходимых данных для руководства Генштаба ляжет на качественно подобранный кадровый аппарат стратегической разведки. Он понимал, что основу разведки составляют сбор и учет информации. А разведывательная информация — плод коллективного труда, а в каждом коллективе есть свои традиции, свой дух. В основе каждой доброй традиции лежит преемственность, а условием поддержания морального духа на высоком уровне является доверие. Но в понятие доверия он вкладывал когда-то прочитанные им мудрые слова о том, что верный способ заручиться общественным доверием — прибегать к нему как можно реже. Будьте вежливы со всеми, но близки с немногими; и пусть эти немногие хорошо постараются, прежде чем вы окажете им доверие. С руководящим составом оперативных управлений именно на этих принципах он и строил работу, считая, что недоверие обманывает нас чаще, чем доверие. В доверии, конечно, необходима осторожность, но далеко необходимее, особенно в разведке, еще более быть осторожным в недоверии.
60—70-е годы теперь уже прошлого столетия характеризовались обостренными баталиями в ходе ведения шпионажа между США и СССР. Шло открытое и скрытное соревнование между двумя экономическими системами, начиная от покорения космоса и до выяснения степени опасности одной страны для другой и обратно.
Уместно здесь привести рассуждения известного руководителя германской разведки Вальтера Николаи, который говорил, что шпионаж — это война в мирное время, что разведке нельзя нанести удар разоружением, что интенсивный шпионаж должен предшествовать интенсивному вооружению для подготовки к войне.
Все эти слова не выдумка, а правда, выкристаллизированная многоопытным практиком борьбой на незримых фронтах.