– Ложись спать, – сказала бабушка, мягко потянув Шарлотту за запястье. – Он обрел покой среди небесных ветвей, а ночь становится все холоднее.
Шарлотта не чувствовала холода. В камине умирал огонь, угли перемигивались от легкого ветерка, задувавшего в дымоход.
– Я скоро поднимусь, – сказала Шарлотта и подумала: «Мне еще нужно обратить остатки нашего наследия в пепел».
Шарлотта отвернулась от Уильяма и пошла к выходу. Один из конюхов стоял в тени на крыльце, спиной прислонившись к стене.
– Леди Сэнд, – тихо произнес он и склонил голову в знак приветствия. – Двое солдат из гвардии кардинала некоторое время следили за домом, но покинули поместье вместе с последними скорбящими. Мой брат говорит, они засели в таверне и напились.
– Спасибо, – поблагодарила Шарлотта. – Вам не нужно оставаться здесь на всю ночь. С нами все будет в порядке.
Мужчина коротко поклонился и отправился домой, а Шарлотта обогнула дом и вышла в боковой дворик. Единственным источником света служило окно поместья, и в полумраке чучело соломенного воина казалось еще более жалким, чем обычно. У Шарлотты не было времени, чтобы зашить маленькую дыру на лице Пастора, которая осталась после ее схватки с Уильямом, но теперь это не имело значения. Шарлотта остановилась рядом с ним и почувствовала, как девушка, которой она всегда была, выходит из нее и разлетается на осколки.
Кардинал понятия не имела, чего именно требует от Ордена.
Уорт – это не просто стражник. Он много поколений был частью их семьи. Он стал им другом. Да, Уорт заставлял Шарлотту больше заниматься. Изучать языки. Осваивать новые виды стратегии и оружия. Но он также тайком приносил ей в комнату куски торта, когда то или иное приключение заканчивалось тем, что отец отправлял ее в кровать без ужина.
– Если бы только ты был здесь, – прошептала она.
Шарлотта лбом прижалась к груди Уорта. Когда Страж бодрствовал, он часто подставлял ей дружеское плечо. Не для того, чтобы она плакалась ему в жилетку, а для того, чтобы придать ей сил. Исходящий от него запах лаванды походил на теплое объятие. За прошедшие века многие Стражи научились набивать свои чучела травами, отличными от тех, с которым они проснулись изначально. Некоторые растения придавали им скорости и силы. Другие дарили возможность сбивать с толку или зачаровывать врага. Но Уорт оставался верен лаванде.
– Мне всегда нравилось это в тебе, – сказала Шарлотта, вытянув выбившуюся нитку из рубашки Стража.
Другие предпочитали улучшать навыки в бою с помощью трав, но Уорт всегда излучал уверенную силу. Он всегда был Стражем спокойствия. Мысль о том, что придется отдать его кардиналу, разбивала сердце Шарлотты. Возможно, стоит сбежать? Забрать его сердце и спрятаться? Наверняка есть и другие члены Ордена, которые рискнут поступить так же. Она могла бы их отыскать.
А что потом? Это поместье связано с короной. Если Шарлотта сбежит, отберут ли у них дом? Она не могла оставить бабушку и Марту на произвол судьбы. Но и обрекать бабушку на жизнь в бегах тоже нельзя. Рапира Грандье – рапира ее отца – поведала ей жестокую правду. Кардинал не позволит им поднять восстание.
– Ты нам нужен. – Шарлотта взглянула в сшитое из мешковины лицо Уорта. Дырка в уголке рта придавала ему озорной вид. – Здесь поселилась тьма, и это только начало. Быть может, ты был рожден сражаться совсем с иной угрозой, но одни мы не справимся.
Шарлотта знала, что ее просьба опасна. Десять лет назад Стражи потерпели поражение, и в результате король и королева погибли. Теперь же она просила Уорта проснуться вопреки королевскому указу, зная, что этим он сознательно нарушит волю короны, которой служил всю жизнь. От легкого ветерка по рукам Шарлотты побежали мурашки, и она, нахмурившись, отступила на шаг, не сводя глаз с Уорта. Она ждала. Ее следующие слова мощной вспышкой прорезали темноту.
– Если ты больше не хочешь сражаться, то проснись всего на мгновение. – Ее голос дрогнул, но вновь окреп. – Посмотри мне в глаза и признай, что сдаешься.
Чучело безмолвно висело в темноте. Тряпичные рукава колыхались на ветру, но чучело по-прежнему оставалось безжизненным. Сердце Шарлотты дрогнуло. Лаванда не смогла унять ее боль, и что-то ни капли не похожее на покой пустило корни в пустоте, которая осталась после смерти Уильяма. Что-то темное и хрупкое, холодное, словно меч изо льда.
Ладно. Если Уорт так решил, Шарлотта отвезет его сердце в столицу, нагреет его до нестерпимого жара и засунет в глотку Люку де Монтеню.
Но Грандье она не позволит умереть так быстро.
Шарлотта в последний раз прижалась лбом к груди Уорта. Она потянулась, чтобы коснуться его щеки, и с неба хлынул дождь. Тяжелые капли остужали тыльную сторону ее ладоней, но под кончиками пальцев вдруг потеплело. Мешковина на лице Уорта дрогнула.
Рубашка чучела затрепетала на ветру, и аромат лаванды задрожал в воздухе. А потом грудь Стража приподнялась.
И опустилась.
Приподнялась.
И опустилась.
Небеса разверзлись, и вода потоком хлынула на землю. Под ладонью Шарлотты забился пульс – сперва слабо, но затем все более уверенно. А потом сила Уорта наконец по-настоящему проснулась. Аромат лаванды обрушился на Шарлотту и заставил отпрянуть. Она жадно вдохнула, и ее сердце забилось быстрее, в такт пульсу просыпающегося Стража. Его руки и ноги налились мышцами, когда Уорт ступил на землю, больше не нуждаясь в поддержке шеста, на котором висел. Мешковина разгладилась, превращаясь в кожу. Страж слегка покачнулся, схватился за шест, чтобы восстановить равновесие, и наконец выпрямился в полный рост.
Шарлотта вознесла благодарственную молитву, и ее глаза наполнились слезами неистовой радости. Уильям десять лет ждал этого мгновения…
Но Уильяма здесь не было.
Шарлотта всхлипнула, ощутив, как ее сердце вновь разрывается. Она шагнула навстречу Стражу. Ее трясло. Если бы Пастор проснулся раньше, все могло закончиться совсем иначе.
– Как ты посмел?!
Шарлотта яростно замахнулась. Непролитые слезы застилали ее глаза, а ветер и дождь подхватили ее слова и унесли прочь, но Уорт взял ее за запястье, и воздух вокруг наполнился ароматом лаванды. Он дарил силу. Он дарил покой.
Шарлотта вновь накинулась на него, но Уорт оказался быстрее и обхватил ее руками. Если хватка Монтеня вызвала в Шарлотте неуемное желание сражаться, то объятия Уорта мгновенно наполнили ее теплом от встречи со старым другом. Он упал на землю, встав коленями в грязь, и она повалилась следом. Впервые с тех пор, как ей исполнилось восемь, Шарлотта смотрела в человеческое лицо Пастора, и гнев комом застрял у нее в горле.
Уорт проснулся точно таким, каким она его помнила: воин средних лет с первой сединой на висках. Его подбородок покрывала темная щетина, а глаза поражали серо-фиолетовым цветом лавандовых цветов, но сейчас там не плескалось прежнего веселья. В них читалась глубокая скорбь, какой Шарлотта прежде не видела. Уорт горевал не только по Уильяму. Не по разрушенной семье и сломленной девочке, сидевшей в грязи перед ним. Его глаза были полны тоски, накопленной за четверть тысячелетия жизни и потерь.
– Привет, Шарлотта.
Его голос напоминал журчание глубокой реки, бегущей среди камней, гладкая поверхность которых стойко противостояла силе течения. Шарлотта закрыла глаза и судорожно выдохнула.
– Ты опоздал, – прошептала она.
Они сидели на грязной земле, следы от копыт лошадей гвардии кардинала уже смыло дождем. Внезапно идея разбудить Уорта вопреки указу кардинала показалась Шарлотте самой глупой из всех, что когда-либо приходили ей в голову. Да, теперь он рядом, но без напарника он будет уязвим. Она была не в том положении, чтобы брать на себя такую ответственность, да и Уорт не захотел бы связывать себя с ней.
Она этого не заслуживала.
– Я помогу тебе добраться до столицы, – тихо сказала Шарлотта. – Мой кузен наверняка знает, скрываются ли от кардинала другие Стражи. Мы можем их отыскать. Будем держать в тайне твое пробуждение, пока ты не найдешь себе напарника.
Уорт склонил голову так, чтобы у Шарлотты не осталось выбора, кроме как встретиться с ним взглядом. Под ледяным дождем его ладонь, лежавшая на ее предплечье, казалась обжигающе горячей.
– Я никогда не просыпался для того, кто не был бы моим новым напарником, – произнес он в ответ. – Разве это не ты только что отчитывала меня за то, что я посмел сдаться?
Спутанные дождем волосы облепили лицо Уорта, и струйка воды непрерывным потоком стекала по его носу. И все же он смотрел на нее не мигая. Шарлотта сглотнула – она была уверена, что он говорит не всерьез.
– Разумеется, я говорю всерьез, – сказал Уорт, и Шарлотта вздрогнула.
– Отец никогда не говорил, что ты можешь читать мысли.
– Не могу. – Уорт покачал головой. – Я чувствую эмоции, что управляют мыслями, а ты их не скрываешь.
– Мой брат ждал тебя. – Ее голос дрогнул под тяжестью сквозившего в нем упрека. – Он был достоин.
В лавандовых глазах Уорта промелькнуло сожаление, но он не отвернулся.
– А ты достойна?
– Совершенно точно нет.
– Хорошо, – сказал он, тяжело вздохнув. – Потому что я тоже недостоин.
Уорт поднялся с земли, увлекая Шарлотту за собой, и протянул ей руку. Шарлотта лишь однажды видела, как Страж связывает себя с человеком магическими узами. Она оказалась рядом, когда двенадцать лет назад клеверная Стражница проснулась для своего нового напарника, и, когда они взялись за руки, сила, хлынувшая из Стражницы, прокатилась над собравшимися раскатом грома. Шарлотта задержала дыхание.
Протянутая рука Уорта предлагала ей все, о чем она прежде могла лишь мечтать. Он стоял напротив, терпеливо ожидая ее решения. Церемониальная мантия Шарлотты отяжелела от воды и грязи, сравнявшись весом с грузом ответственности, которую она всегда отождествляла со своим долгом перед мертвыми. Она закрыла глаза, и перед ее внутренним взором предстал дрожащий свет огня, омывающий безжизненное тело ее брата, и отчаянный страх, написанный на лицах людей вокруг. Она увидела призрак мальчика, печально трепещущий над телом, и его братьев – ведомые гневом и смятеньем, они могут закончить так же. Шарлотта услышала рыдания вдовы ее брата, которые, без сомнения, затихнут еще не скоро.