Разумеется, здесь были кости. Шарлотта чувствовала их, ощущала, как души, прикованные к ним, нежно цепляются за края ее сознания. Но также здесь царило спокойствие. От этого осознания на ее ресницах выступили слезы.
Что-то привлекло внимание Шарлотты, и она резко повернула Ирис направо. Но то, что она сперва приняла за человека, стоявшего среди деревьев, оказалось чучелом. Не Стражем. Это было простое пугало, установленное в качестве оберега. Его травяная набивка должна была помогать призракам обретать покой.
– Они стоят по всему периметру, – объяснил Уорт, придержав лошадь. – Кажется, Петрас времени зря не терял.
Уорт внезапно замер, и его лавандовые глаза сузились. Затем на заросшем щетиной лице появилась улыбка.
– Можешь выйти, – мягко сказал он, опустив капюшон.
В зарослях папоротника раздался шорох, и на свет выбрался мальчик. Он смотрел на Уорта, приоткрыв рот. Пастор спешился и опустился перед ним на колено. Шарлотта тоже соскочила с седла.
– Ты помогал капитану Петрасу? – спросил Уорт, и в его мягком голосе звенело любопытство.
Мальчик кивнул.
– И Гильдии, – добавил он. – Но большинство ее членов покинули столицу.
– Ты знаешь почему?
Уорт терпеливо ждал, пока взгляд мальчика метался между ним и Шарлоттой. Ребенок, возможно, пытался решить, можно им доверять или нет.
– Безмолвные Боги занимают слишком много места, – наконец произнес он. – Я и мои друзья составляем мертвецам компанию.
– Хорошо. – Уорт порылся в кармане и вложил мальчику в ладонь несколько монет. – Продолжайте в том же духе, ладно?
Мальчик решительно кивнул, но, когда Уорт собрался подняться, ребенок подался вперед и крепко сжал пальцы Стража.
– Капитана больше нет, – мрачно прошептал мальчишка. – К кому нам идти, если один из них проснется?
Призраки. Он хотел узнать, что им делать, если одного из призраков потревожат и его понадобится упокоить вновь. Уголок губ Уорта дернулся в сторону, пока он размышлял над ответом.
– Ты знаешь фонтан в Пуант-де-Жют? А писать умеешь? – Мальчик дважды кивнул. – Хорошо. Если мы тебе понадобимся, оставь записку под статуей смеющейся гаргульи. Ее основание расшатано.
Мальчик широко улыбнулся.
– Когда кончатся деньги, – добавил Уорт, – там же ты найдешь еще монеты.
Уорт и Шарлотта вновь забрались на лошадей, и, когда Шарлотта повернула Ирис, чтобы попрощаться, мальчик уже исчез.
– Они будут приглядывать за лесом лучше, чем мы в состоянии делать это сейчас, – сказал Уорт.
Шарлотта подозревала, что он прав.
Сейчас, когда Орден распался, а Гильдия Упокоения постепенно теряла членов, у призрачного леса осталось мало хранителей. Теперь она и Уорт, по крайней мере, узнают, если случится что-то, требующее их внимания.
Уорт повернул лошадь к большой дороге. Они войдут в город через западные ворота, которые чаще называли Призрачными, потому что они выходили к лесу. Когда-то в стенах Тютёра могла укрыться большая часть населения города, но теперь дома, постоялые дворы и оживленные улицы выплеснулись за пределы столицы, простираясь все дальше. Солнечный свет просачивался над западными горными вершинами, отражался от воды и множества повозок, которые ехали на рынок и обратно.
Дворец возвышался над городом, голубой флаг дома Тристен развевался на легком ветру. Рядом с дворцом располагался кафедральный собор – вечный соперник и верный союзник короны. Когда этот пейзаж развернулся перед Шарлоттой, вместе с ним в сознании всплыло воспоминание об Уильяме, об отцовской шпаге, торчавшей из его груди. Сердце Шарлотты ускорило бег, когда красота города померкла под тяжестью ее потери. Да, капитан Петрас приказал им защищать принца, но Шарлотта не могла избавиться от мысли, что с каждым пройденным шагом она становилась ближе к Грандье и желанной мести.
Уорт взглянул на нее, затем натянул капюшон на голову, скрывая лицо. Шарлотта последовала его примеру, и они пустили лошадей вниз по холму, чтобы слиться с потоком жителей столицы. То тут, то там в толпе виднелись паломники Безмолвных Богов – эти крестьяне пришли издалека, чтобы посетить собор в столице. Они бросались в глаза благодаря отрезам красной ткани, которые они крепили к своей одежде, словно знак почета.
– Много красного, – пробормотал Уорт, направляя свою кобылу в обход мула, нагруженного мешками.
– В последние два года красного стабильно становится все больше, – объяснила Шарлотта. – Баланс между последователями Старого Бога и Безмолвных Богов нарушен, сейчас древним устоям следуют все меньше и меньше.
– Люди обращаются в новую веру или бегут?
Голос Уорта был серьезным и хриплым, словно он знал, что ответ ему не понравится.
– И то и другое. Страх тьмы стал гораздо сильнее, чем был во времена Войн Призраков.
Уорт фыркнул:
– Говорит та, кого там не было.
– Это не имеет значения, – парировала Шарлотта. – Кардинал и ее Безмолвные Боги учат, что близость к тьме очерняет душу и делает нас недостойными. Мы близки к природе – они говорят, что мы ей поклоняемся. Мы пользуемся тем, что дарует земля, – они утверждают, что мы накладываем заклятия. Если что-то происходит вдали от их девственно-чистых соборов или не соответствует тому, что записано в их молитвенниках, – оно слишком близко к тьме. Большая часть людей уже не может отличить искусство упокоения призрака от гнусной практики заклинательства.
Голос Уорта понизился до рыка:
– Это опасные изменения.
Шарлотта невесело рассмеялась. Уильям и тот мальчик из Воробьиной долины стали первыми на ее памяти, кто пролил кровь из-за радикальных идей Безмолвных Богов. Но если ничего не предпринимать, они будут не последними.
Уорт остановил лошадь, козырьком приставил ладонь к глазам и устремил взор на восток, где находились главные ворота.
– Посмотри на птиц, – сказал он.
Шарлотта, успевшая уехать вперед, вернулась к Уорту. Над городскими стенами парили черные точки. Каждые несколько секунд одна из них ныряла вниз, скрываясь из виду.
Взгляд Уорта настороженно переместился к потоку людей, спешащих к Призрачным воротам, а затем метнулся обратно.
– Пойдем, – позвал он. – Выясним, от чего они бегут.
Они двинулись вокруг города, перебрались через небольшой ручей, и наконец перед ними предстали главные ворота. Здесь разглядеть птиц было легче: небо застилали вороны, черные головы которых, словно капюшон палача, окольцовывали серые перья.
– В подвесной клетке у ворот кто-то есть, – сказал Уорт.
Ирис ударила копытом в землю и нервно попятилась в сторону.
– Это необычно, но не неслыханно, – отозвалась Шарлотта, хотя в глубине души чувствовала: грядет что-то плохое.
Уорт кивнул.
– Сам факт того, что в клетке висит тело, волнует меня куда меньше, чем то, что мертвец одет в голубое, – мрачно произнес он.
Уорт не взглянул на Шарлотту, но мускул, подергивавшийся на его щеке, служил для нее предупреждением. Они двинулись к воротам. Сперва их настиг запах, но, когда подвесная клетка полностью открылась их взору, Шарлотта перегнулась через шею Ирис, и ее вырвало.
Клетка была крошечной, тело изломали, чтобы засунуть внутрь. К железным прутьям, сделанным из сломанных мечей давно погибших предателей, прижималось мертвенно-бледное, изможденное лицо, и Шарлотта отчаянно надеялась, что этого человека убили прежде, чем подвесить над въездом в город. Потому что, хоть тело человека было изуродовано до неузнаваемости, на голове мужчины оставалась шляпа – перо на ней выдавало личность убитого не хуже имени. Оно же служило предупреждением.
В клетке был Петрас. Капитан Ордена.
12. Шарлотта
Шарлотта изо всех сил старалась не дать Ирис растоптать кого-нибудь из горожан, пока они со Стражем пробирались через толпу на улицах Тютёра. Город вокруг сиял, но Шарлотта видела лишь капитана Петраса, его изуродованное, замученное тело, гниющее в подвесной клетке. Она знала, что физически это невозможно, но ей не удавалось отделаться от ощущения, будто, если она потеряет концентрацию – хотя бы на мгновение, – все, что она съела с тех пор, как покинула дом, хлынет наружу, окружающим на потеху.
Она должна быть в восторге от того, что вот-вот увидит Отель-де-Жют – легендарную штаб-квартиру Ордена Стражей. Но вместо этого Шарлотте очень хотелось сбежать из города как можно дальше. Если она развернется сейчас, то сможет добраться до дома меньше чем за неделю. Они с Мартой могут забрать бабушку и семейное серебро и начать все с чистого листа далеко отсюда. Да, их жизнь будет ничем не примечательной, но в ней хотя бы не будет места для растущей горы трупов.
Шарлотта медленно вдохнула, жалея, что Уорт не может наполнить воздух ароматом лаванды, ведь в гуще толпы это привлечет внимание. Поэтому она воскресила в памяти лицо Грандье, убившего ее брата. Заставила себя вспомнить его хриплый смех. Затем велела себе побороть собственный страх. Она не должна забывать, по какой причине стала напарницей Уорта и приехала в столицу. Пастор может сколько угодно рассуждать о том, что они обязаны защищать корону, но Шарлотта собиралась обратить ситуацию себе на пользу.
Она сдавала лошадей на постой в общественной конюшне, а Уорт остался снаружи наблюдать за улицами и окнами окружающих домов на случай, если появятся гвардейцы. Затем Уорт повел их по боковым улочкам, лестницам и туннелям Тютёра.
Когда они добрались до Пуант-дю-Маршан, прохлада лизнула шею Шарлотты, и она замерла, напрягая свои способности в поисках призрака. Но стоило ей сосредоточиться на этом ощущении, как оно исчезло.
– Тебе не показалось, – сказал Уорт, но не замедлил шага и не стал вдаваться в подробности.
Неясный шум города казался знакомым, словно явился прямиком из ее детских воспоминаний, но больше всего Шарлотту удивила чистота. Когда она в последний раз посещала Тютёр, в городе имелись места, которые она не могла исследовать, несмотря на то что в то время уже носила на бедре кинжал и знала, как им пользоваться, хотя при ее росте это скромное оружие больше походило на меч.