Теперь грязь исчезла с улиц, городские сточные канавы работали как положено. Попрошаек тоже не было. Шарлотта прошла мимо нескольких постоялых дворов, которые походили на ночлежки для нуждающихся. Только миновав четвертый из таких приютов, она поняла, что привлекало ее внимание. На вывесках в название каждого из них был искусно вписан маленький голубой символ. Этот символ, нарисованный с куда большим вниманием к деталям, походил на татуировку, которую она заметила на руке трактирщика прошлым вечером. Это была коронованная ворона дома Тристен, только вот корона ее залихватски сползла набок, а крыло торчало под странным углом, словно было сломано.
Когда речь шла о статуях, сломанное крыло служило символом проигранного боя, но эта птица не выглядела побежденной. Напротив, она, казалось, вселяла надежду.
Шарлотта и Уорт продолжали пробираться к Пуант-де-Жют. Дворцовые башни едва виднелись над крышами окружавших их зданий. Двести лет назад Отель построили достаточно близко к дворцу, чтобы Орден мог прийти на зов короля в случае необходимости, но в то же время достаточно далеко, чтобы обеспечить его членам некую автономию в свободное от службы время.
Шарлотта ахнула, когда они остановились в конце переулка и устремили взгляды на другой конец площади, где находился Отель-де-Жют. Десять лет назад, до изгнания Ордена, это место казалось волшебным, словно порождение легенд из ее детства. Но за время отсутствия Ордена белый камень потускнел. Площадь была пуста, если не считать пересохший фонтан и ветерок, который гонял зловонный мусор по широкой улице. Казалось, незримая энергия, что поддерживала идеальную чистоту на улицах столицы, достигала границы Пуант-де-Жют и здесь рассеивалась.
Над их головами жалобно лязгал на ветру пустой флагшток. По крайней мере, входные двери Отеля выглядели как прежде: огромные створки были выкрашены в насыщенный ярко-голубой цвет.
– Может, нам стоит поискать другой вход? – спросила Шарлотта.
Ей казалось неразумным подходить к главному входу среди бела дня, тем самым объявляя о своем прибытии любому шпиону кардинала, который мог наблюдать за этим местом. Уорт на мгновение застыл в тени и закрыл глаза. Затем он без колебаний вышел на площадь.
– Рядом никого нет, – объявил он. – Даже в окружающих домах пусто.
– Не уверена, что это меня успокаивает, – пробормотала Шарлотта.
Она следом за Уортом взобралась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз и вспоминая, как выглядело это место до смерти ее отца. Страж оглянулся через плечо и печально улыбнулся – без сомнений, он почувствовал ностальгию, которая охватила Шарлотту.
– Видела бы ты, как это место выглядело сотню лет назад, – сказал он. – Готова?
Шарлотта кивнула, и они вошли в большой приемный зал. С потолка свисали пять незажженных люстр, а ковер был покрыт толстым слоем пыли.
Череда воспоминаний пронеслась на краю сознания Шарлоты. Тепло и смех. Громкие крики и звон стали о сталь. Аромат магии, схлестывающейся с магией, который наполнял коридор для тренировок. Щеки, алеющие от удачных шуток, которые она в силу юности еще не могла до конца понять. Добрая улыбка капитана Петраса, который учил Шарлотту играть в шахматы, когда у ее отца не было времени. Слезы заволокли ее глаза, когда они с Уортом вошли в следующую комнату.
Большой зал высотой в четыре этажа. Окна на самом верху были завешены плотными шторами и клочьями пыли. Казалось, та окутала слоем удушающей тьмы не только пристанище Ордена, но и его историю.
– Вы не торопились.
Ракель Сен-Клер появилась в дверном проеме на другом конце зала, слева от огромного камина. Смешок сорвался с губ Уорта, но он ничего не сказал. Они двинулись навстречу Сен-Клер, шаги эхом отражались от каменной плитки. Взгляд женщины задержался на лице Шарлотты и смягчился на долю секунды.
– Я так понимаю, вы въехали в город через главные ворота, – сказала Сен-Клер, и, к удивлению Шарлотты, от нее совсем не пахло вином.
– Да, – кивнула она.
Вонь разложения все еще стояла у нее в носу, и она отчаянно желала достать из сумки цитрусовое масло.
– Никто не заслуживает того, что они с ним сделали, – сказал Уорт.
Сен-Клер оскалилась.
– О, я не соглашусь, – протянула она. – У меня есть целый список имен. Они заслуживают по меньшей мере такой же участи.
Шарлотта собиралась было спросить, есть ли имя Уорта в ее списке, но Сен-Клер развернулась и повела их через зал.
– Рене активировал ловушки, а Поль ждет нас в доме Петраса, – бросила она через плечо. – Если вы, двое древних придурков, собираетесь служить избалованному принцу, который знать вас не хочет, и помереть в процессе, то лучшего места, чтобы обосноваться, нам не найти.
Сен-Клер сняла со стены зажженный факел и повела их вниз. Тут воздух был прохладным, но сухим, и, когда они достигли основания лестницы и пустились в путь по хитросплетению древних катакомб, Шарлотта коснулась плеча Уорта.
– Петрас жил не в Отеле? – спросила она.
Она пыталась говорить шепотом, но ее голос все равно эхом отразился от стен прохода, и губы Уорта изогнулись в легкой ностальгической улыбке.
– Петрас владел небольшим домом неподалеку отсюда, – произнес он, и его тихий голос громовым раскатом прокатился по коридору, окутанному почти непроницаемой тьмой. – Там он находил покой, когда мы слишком сильно шумели. К дому можно попасть из Отеля по старым катакомбам.
– Как и почти во все остальные уголки города, – добавила Сен-Клер. – Именно поэтому мы установили ловушки. Не броди по этим туннелям в одиночестве.
Вскоре они добрались до еще одной лестницы, поднялись на три этажа и оказались в узкой подвальной кухне. Шарлотта ожидала, что они поднимутся на главный этаж, но вместо этого Сен-Клер направилась к дальнему углу помещения и толкнула полку кладовой. Та поддалась, и перед ними возникла уютная гостиная.
– По сути, весь дом разделен на две части, – объяснил Уорт. – В первую можно попасть с улицы. Вторая является зеркальным отражением первой, но попасть сюда можно только через эту кухню.
Рене боком развалился в глубоком кресле, закинув ноги на подлокотник. Затравленное выражение его лица противоречило расслабленной позе, и Шарлотта взмолилась в надежде, что мальчик был у главных ворот. Она шагнула к Рене, но остановилась, заметив, что Поль разговаривает с каким-то человеком. Мужчина стоял к Шарлотте спиной, но она где угодно узнала бы эти темные кудрявые волосы и широкие плечи.
– Мика?
Ее кузен обернулся, и кривая улыбка озарила его лицо, но затем ее сменило обеспокоенное выражение. Мика пересек комнату и заключил Шарлотту в объятия. Что-то в глубине ее души воспротивилось, но его знакомая бесцеремонность ошеломила ее, и Шарлотта зарылась носом в шелк его нелепого белого жакета.
– Боги, Шарлотта, – прошептал он ей в волосы. – Почему?
Слезы обожгли ее глаза, пока она пыталась понять, о чем именно спрашивал ее кузен. Почему она оказалась здесь? Почему открыла свой проклятый рот и погубила брата? Мика отступил на шаг и поднял руку, чтобы большим пальцем утереть слезы со щек Шарлотты. Она даже не заметила, когда начала плакать. Его глаза горели голубым пламенем, а тихий голос дрожал.
– Почему ты не рассказала мне?
Желудок Шарлотты ухнул вниз. Она думала о том, чтобы написать кузену о смерти Уильяма. Она должна была написать. Затем что-то изменилось во взгляде Мики, и она вспомнила. Эти глаза всегда полнились заботой, но ему никогда не удавалось скрывать осуждение. Пускай ее кузен никогда не скажет «я же тебе говорил», Шарлотта все равно услышала эти слова.
Она отстранилась, утирая слезы со щек.
– Ты хорошо выглядишь, – сказала она, чтобы сменить тему.
Прежде чем Мика успел задать еще один вопрос, Шарлотта отступила вглубь секретной гостиной Петраса и жестом указала на остальных.
– Ты знаком с Уортом.
– Давно не виделись, – сказал Страж. – В нашу последнюю встречу Шарлотта загнала тебя на дерево с помощью пригоршни червей.
Уорт вышел из тени дверного проема и протянул руку. Мика ответил на рукопожатие: его глаза были широко распахнуты, а на щеках выступил румянец.
– Пастор.
Мика провел рукой по волосам и выругался.
– Это слово весьма емко описывает ситуацию, – протянул Поль.
– Не расскажешь, как ты нашел это место? – спросила Сен-Клер, с подозрением рассматривая Мику.
– В этом городе происходит не так много вещей, о которых я бы не знал, – ответил тот. Когда его глаза вновь нашли Шарлотту, в них таилось множество вопросов. – Я слышал, что ты должна прибыть в столицу в ближайшие несколько дней, предположительно с сердцем Пастора, поэтому держал ухо востро.
– Я привезла сердце Пастора, – ответила Шарлотта. – Просто так вышло, что оно бьется.
Мика подмигнул ей и большим пальцем ткнул в Поля.
– Этот гигант попытался пробраться в город через Мусорные ворота. Проследить за ним оказалось несложно.
Борода Поля дернулась, когда его губы скривились в суровой гримасе. Рене, сидевший в кресле, пихнул своего Стража носком ботинка.
– Я же говорил, что нужно было дождаться темноты и вскарабкаться на стену.
– Гвардейцы кардинала ничего не знают, – добавил Мика, обращаясь к Сен-Клер. – Они ждали прибытия Шарлотты, но так как в гвардии служит кучка мазохистов с пухом вместо мозгов…
– Ты повидался с кузиной, – перебила его Сен-Клер. – Теперь уходи.
Мика покачал головой.
– Шарлотта – не единственная причина, по которой я пришел сюда, – сказал он. – Меня послал Артюс.
Взгляд Уорта заострился.
Мика жестом призвал всех к спокойствию и окинул взглядом обоих Стражей.
– Никому не известно о вашем пробуждении, – сказал он. – Ни об одном из вас. Но Артюс, возможно, воспрянет духом, если узнает. Ему нужна помощь.
– Мне плевать на то, что ему нужно, – рявкнула Сен-Клер.
Мика проигнорировал ее вспышку гнева и обратился к Шарлотте и Уорту.