был год, проведенный в Брадоне, рядом с поместьем Сэнд, а после – детский приют в Тютёре, которым управляли монахи. Джонас Сэнд отвез Люка туда вскоре после смерти его матери. Но регулярные визиты Сэнда и его лавандового Стража не могли развеять неприкаянность, которую Люк испытал, внезапно потеряв семью. Они учили его сражаться на клинках и порой брали с собой на вылазки из города. Но даже это не помогло Люку почувствовать себя на своем месте среди тех холодных стен. Это не помогло ему почувствовать себя желанным.
Потусторонний холодок пробежал по позвоночнику Люка, и он едва удержал себя от того, чтобы обернуться и проверить, закрыты ли балконные двери. Вчера точно такое же ощущение он испытал на улицах города. Глава Гильдии Упокоения сказала, что в столице пробудилась тьма, но это определенно не могло случиться так близко к дворцу. Точно не в его комнатах.
Казалось, стены, которые он возвел в своем сознании еще в юности, ослабевали, но это было невозможно. Люк давно научился сражаться с тьмой. Он не потеряет контроль над разумом лишь потому, что столица утратила покой.
Люк закрыл глаза, когда его сердце забилось быстрее, грозя вырваться из груди.
Заставь сердце замедлить бег, уйми дрожь, залатай дыру в груди.
Годо потянулся к горловине мундира Люка, но капитан оттолкнул руки камердинера и сам застегнул последний крючок. Когда он повернулся к напольным часам, которые одновременно служили ему оружейным шкафом, камердинер так быстро последовал за ним, что они столкнулись. Люк поймал старика за локоть, помогая ему восстановить равновесие, и крепко стиснул челюсти.
– Как часто я говорил, что сам могу позаботиться о своем оружии? – рявкнул он.
Годо поджал губы, взглядом вперившись в свои ботинки, и Люк почувствовал себя полным придурком. Он вздохнул и сказал:
– Ты не мог бы принести мою перевязь? И бумаги, которые лежат на столе.
Камердинер кивнул и исчез в спальне Люка. Капитан же отпер часы и воззрился на свои бесчисленные клинки с благоговением, которое стоило бы приберечь для Безмолвных Богов. Взгляд зацепился за рапиру Сэндов, и чувство вины вспыхнуло в его груди. Люк забрал ее у Грандье, как только они добрались до столицы. Когда Шарлотта Сэнд отдаст ему сердце Пастора, Люк вернет ей семейный клинок. Недостаточная плата за жизнь ее брата, но лучше, чем ничего. Он потянулся к клинку, но отпрянул прежде, чем успел провести пальцем по переплетению ветвей на рукояти. Рапира действительно была красивой.
Но в то же время никуда не годной.
Клинок был не сбалансирован, отчего даже нести его в ножнах было невыносимо, что уж говорить об использовании в бою. Люк покачал головой и потянулся к своим знаменитым ножам в форме когтей, но замер, увидев, что место, где они обычно лежат, пустует.
Крепко стиснув зубы, Люк медленно втянул воздух носом. Существовал только один человек, который осмелился бы прикоснуться к его клинкам, и внезапно на смену темной чаще воспоминаний о детстве пришел образ переулка. Образ ночи, когда Люк впервые убил человека.
Ночи, которая изменила все.
Люк схватил свою рапиру, подошел к камину, опустился в глубокое кресло и откинул голову назад, перебирая эмоции, которыми было наполнено это воспоминание.
Страх, который Люк испытал, заметив в тени солдата. Мужчина с ужасом взирал на Люка, на кровь, стекающую с его ладоней, и на тело, что лежало на земле у его ног. Стыд, охвативший Люка, когда он понял, что сотворил. Но дело было не в том, что он убил человека, – то чудовище заслужило смерти, – а в том, как Люк сделал это. Ужас. Потому, когда солдат скрылся во тьме, Люк понял, что за ним придут, – это был лишь вопрос времени.
И за ним пришли, только не гвардия, а кардинал Лоррен Непорочная. Она явилась одна, забрала его из сиротского приюта и устроила в кафедральный собор, чтобы он мог закончить обучение. Она была с ним откровенна: «Только я одна знаю, что ты такое, и я не забуду». Затем она улыбнулась и добавила: «С этого мгновения убивать ты будешь только для меня».
Люк больше никогда не видел солдата, который нашел его в том проулке.
Годо вбежал в гостиную, на ходу выравнивая стопку бумаг в руках. Он приблизился к Люку, и капитан взял отчеты, повесил рапиру на пояс и покинул свои покои. Если он поторопится, то до начала первой на сегодня встречи сумеет проверить, как идут дела у новых рекрутов.
Ботинки Люка бесшумно ступали по пушистым коврам Казарменной башни, верхний этаж которой почти полностью занимали его комнаты. Этажи ниже были отведены для гвардии: на верхних уровнях жили лейтенанты, а кадеты обитали в подвале, рядом со столовой и кухней. Люк спустился в один из подземных коридоров, глотая слюни от запаха свежего хлеба, но стоило ему завернуть за угол, как он налетел на принца Артюса.
Юноша не вскрикнул, но толкнул Люка настолько сильно, что капитан покачнулся, сумев, однако, восстановить равновесие.
– Простите, ваше высочество, – сказал Люк.
Он уже собирался спросить, почему принц бродит рядом с кухнями, но слова застряли в горле. Глаза Артюса сияли безумием, его волосы слиплись от пота.
– Он где-то здесь, – прошептал принц. – Прячется.
По взгляду принца было ясно: эти слова предназначались не Люку. Он шагнул ближе, мягко накрыл ладонью локоть Артюса и тихо спросил:
– Ваше высочество, могу я помочь?
Артюс покачал головой. Когда он вновь посмотрел на капитана, его взгляд стал осмысленным, пусть и не вполне прояснившимся. Дыхание с хрипом вырывалось из горла принца, словно он кричал всю ночь и повредил голосовые связки. Холодок пробежал по спине Люка. Артюс подался вперед.
– Хочешь помочь? – спросил он. – Убедись, что Шарлотта Сэнд не разделит судьбу Петраса.
И спокойной походкой, никак не вязавшейся с его измученным сознанием, Артюс удалился.
Двенадцать кругов преисподней, как Сэнд связана с тем, что принц бродит по дворцовым кухням? Или дело в том, что Артюсу вновь мерещатся тени? Возможно, он прятался от порождений своего воображения и очутился здесь прежде, чем пришел в себя? Люк вздохнул и зашагал вверх по ближайшей лестнице. Они с Артюсом в свое время вместе тренировались под началом Джонаса Сэнда и в результате сильно сблизились. Время и обстоятельства развели их пути, но Люк до сих пор понимал принца как брата.
По крайней мере, так было раньше. Люк понятия не имел, какое Артюсу дело до девчонки Сэнд, разве что, возможно, принц знал что-то, о чем не было известно капитану? По расчетам Люка, Сэнд должна была появиться в городе несколько дней назад.
Он все еще обдумывал эту встречу, когда наткнулся на лейтенанта Шарп перед входом в тронный зал. Он стряхнул с себя беспокойство и позволил сложившемуся ритуалу утренних отчетов развеять его тревогу.
– Капитан.
Шарп коротко кивнула, и, как обычно, сдержанность ее движений почти заставила Люка улыбнуться.
– Лейтенант. – Люк подошел к балюстраде, ограждавшей лестницу тысячи ступеней, с которой открывался вид на вестибюль дворца. – Новости о Сэнд?
– Никаких, – мрачно ответила Шарп.
Люк хотел выведать подробности, но сдержался. Нет значит нет, и он не станет закатывать истерику лишь потому, что ответ Шарп пришелся ему не по вкусу.
– Кардинал хочет знать, скольких солдат вы послали за недостающими сердцами, – сказала лейтенант.
Люк выгнул бровь. Почему Лоррен просто не задала этот вопрос ему лично?
– Каких двух сердец нам недостает? – спросил он.
– Если верить отчетам, пропали сердца Беллы Шарис и Поля Бодена.
От Люка не укрылась мрачность в ее тоне. Стражи рябины и клена действительно были грозными воинами. Шарис была прирожденным лидером. Что же до Бодена… Лавина славился своим умением чинить неприятности. Настроение Люка улучшится, когда их сердца окажутся под стражей. Пусть даже для этого потребуется размазать силы гвардии по королевству, как слишком маленький кусок масла по ломтику хлеба.
Его солдаты в столице уже дежурили по две смены подряд. Если верить записям десятилетней давности, работать с членами Ордена было чертовски сложно, но их изгнание определенно оставило брешь в защите города. Указ о роспуске Ордена усугубил эту проблему. Люку придется найти способ рекрутировать больше граждан в ряды гвардии.
– Спасибо, Шарп, – сказал он. – Отправь четырнадцатый и тридцать первый отряды на поиски пропавших Стражей. Один пусть отправится на запад, а затем объедет север, а другой – на восток и кольцом на юг.
Лейтенант кивнула и развернулась на каблуках.
– Шарп, – позвал Люк, когда она дошла до лестницы тысячи ступеней.
– Сэр? – отозвалась она, обернувшись.
– Отряд, который сопровождает повозку с еще двумя сердцами, должен прибыть в столицу в течение двадцати четырех часов. Отправь им навстречу двадцать солдат.
– Конечно. Обычных гвардейцев?
Люк стиснул зубы.
– Нет, – решил он. – Пошли красные мундиры. Мы не можем рисковать.
14. Шарлотта
Прошло всего два дня с тех пор, как они прибыли в столицу. Шарлотта стояла у окна в Отеле-де-Жют и смотрела на пустую площадь внизу, чувствуя, как нарастает беспокойство. Никто не видел Грандье в городе, и это вселяло надежду на то, что он получил наказание за убийство Уильяма. В то же время Шарлотта часто представляла, как случайно столкнется с ним на улицах Тютёра. Как украдкой проследует за ним в темный переулок и воткнет ему кинжал между ребер.
Зрение Шарлотты затуманилось, и она сделала глубокий вдох. Не время размышлять о Грандье, когда на горизонте маячит вполне реальная задача. Последние два дня Рене провел на Южной дороге, высматривая солдат, сопровождающих сердца Стражей. Когда Сен-Клер была достаточно трезва, чтобы покинуть тайное убежище Ордена, она охраняла другие подъезды к городу.
Если они не позволят кардиналу пленить еще двух Стражей, то не только пополнят ряды Ордена, но и продолжат дело, которое начал Петрас.
Бросьте вызов кардиналу. Защитите принца.