Сен-Клер опустила свой клинок, взяла Шарлотту за локоть и плечо и показала, как они должны располагаться относительно тела. Когда Сен-Клер атаковала вновь, ее меч скользнул по внешней стороне рапиры Шарлотты, но даже близко не подобрался к ее телу – напротив, теперь Шарлотта могла легко нанести удар Сен-Клер в лицо.
– Такая стойка не может быть слабой, – объяснила Сен-Клер. – Всего-то и нужно слегка изменить постановку рук. Поняла?
– Поняла, – сказала Шарлотта.
Сен-Клер коротко кивнула, затем атаковала в полную силу. В этот раз Шарлотта не только сумела удержать свою рапиру, но и парировала.
– Хорошо, – похвалила Сен-Клер. – Быстрее.
Шарлотта вновь и вновь выполняла указания. Она должна была испытывать хотя бы толику триумфа, ведь удержать клинок в схватке с Сен-Клер – немалое достижение, но Шарлотта запыхалась и вспотела, тогда как Сен-Клер выглядела свежо. Даже в попытке стать лучше Шарлотта все равно была недостаточно хороша. Монтеню тоже не пришлось прикладывать много усилий, чтобы одержать над ней верх. Она пережила их встречу только потому, что он позволил это. Шарлотта оказалась в долгу перед мужчиной, который, бездействуя, смотрел, как умирает ее брат, и от этого ей казалось, будто мир перевернулся с ног на голову.
Будь благодарна за то, что сегодня я проявил милосердие. Такое случается редко.
Шарлотта бросилась на Сен-Клер. Женщина снова отбила ее выпад, и Шарлотта разочарованно рыкнула, когда инерция швырнула ее в сторону. Когда она вновь встала по центру комнаты, Сен-Клер пригвоздила ее к месту оценивающим взглядом темных глаз.
– Если ты тренировалась со своим отцом и братом, то почему так плохо сражаешься? – спросила она.
Возможно, дело было в том, как равнодушно она это произнесла. Может, в том, как она стояла, небрежно перенеся вес на одно бедро. Или в том, что ее коса с голубым кончиком выглядела отвратительно идеально. В чем бы ни заключалась причина, зрение Шарлотты подернулось пеленой, и она без раздумий бросилась на Сен-Клер. Та усмехнулась, вынула кинжал и скрестила его с рапирой, чтобы парировать удар. Шпага Шарлотты задрожала, налетев на преграду, а кинжал Сен-Клер прижался к ее горлу.
– Второй урок, – прошипела женщина сквозь стиснутые зубы. – Никогда не позволяй гневу брать верх.
Сен-Клер оттолкнула ее, и Шарлотта отшатнулась в сторону с разочарованным криком. В этот раз улыбка Сен-Клер была широкой и немного диковатой.
– Хорошо. Встретимся утром. До завтрака.
Сен-Клер забрала перевязь Уильяма у двери и пошла прочь. Но прежде чем женщина исчезла в коридоре, с губ Шарлотты сорвался вопрос, который она сдерживала последние несколько дней:
– Это правда, что ты должна была стоять на страже вместе с моим отцом в ту ночь, когда он умер?
Сен-Клер замерла на выходе, но не обернулась.
– Я отвечу на этот вопрос, когда ты будешь способна за весь урок ни разу не уронить свой клинок на пол.
К тому времени, как Шарлотта забрала со стола ножи, принадлежавшие ее брату, и задула все свечи в тренировочном зале, усталость тяжелым грузом легла на ее плечи, придавливая к земле. Ей нужна еда и постель. Когда она вошла на кухню, там был только Рене. Он встретился с Шарлоттой взглядом и подвинул в ее сторону тарелку с хлебом и ветчиной. Она кивнула в знак благодарности. В это время на кухню вошли Поль и Уорт.
– Говорю тебе, чем скорее мы это сделаем, тем лучше, – сказал Поль.
– Сделаем что? – спросила Шарлотта с набитым ртом.
– Украдем у кардинала сердца Стражей, – ответил Уорт, недовольно глядя на Поля. – И я сказал тебе, что вламываться во дворец – глупая идея. Особенно после нашей провальной попытки спасти последние два сердца. Пока не может идти и речи о том, чтобы добраться до остальных.
Пастор потянулся и направился к лестнице. Поль ухмыльнулся и последовал за ним.
– Пока мы не придумаем чертовски хитрый способ отвлечь гвардейцев – это ты хотел сказать, не так ли?
Уорт коротко рассмеялся, но звук был наполнен такой теплотой, что Шарлотта улыбнулась. Она проглотила последний кусок хлеба и встала.
– Я тоже пойду спать, – сказала она.
Рене покачал головой.
– Ох, chère, ты еще не закончила с тренировками.
Шарлотта рассмеялась бы, но она слишком устала даже для этого. Казалось, день уже растянулся на трое суток, и она не могла даже поддерживать связный разговор, что уж говорить о результативных тренировках.
– Уже поздняя ночь, – возразила она.
– В темноте у нас будет больше свободы, – парировал Рене.
Он снял свою куртку с ряда крючков, вбитых в стену кухни, и Шарлотта поняла, что он говорил всерьез. Она закатила глаза и надела плащ.
– Куда мы идем?
Рене ухмыльнулся и побежал в катакомбы.
– Вот дерьмо, – пробормотала Шарлотта и нырнула в темноту следом за ним.
Он был быстр. Шарлотте пришлось выложиться на полную, чтобы догнать его. Вскоре они оказались снаружи, и прохладный весенний воздух ударил Шарлотте в нос. Днем люди заполняли улицы Тютёра, словно кровь, питавшая артерии неуклюжего волшебного зверя. Но в этот поздний час здесь царила тишина.
– И что теперь?
Шарлотта сложилась вдвое, с трудом пытаясь восстановить дыхание.
Ответ Рене был тихим, как ночь.
– Теперь ты закроешь рот. И не отставай.
Затем он вновь сорвался с места. И снова Шарлотта побежала. Они перепрыгивали через стены, петляли по проулкам и карабкались на крыши. Все это время Рене не производил практически ни звука. Шарлотта пыталась подражать ему, но после того, как она в очередной раз упала, особенно эпично зацепившись за дымоходную трубу, мальчик обернулся и прошипел:
– Ради всего святого, chère! Ступай тише!
Они продолжали бежать, пока серебряный диск луны плыл по небу. Шарлотта завернула за угол на полной скорости и едва не врезалась в Рене, который стоял в темноте, плечом опираясь о стену. Шарлотта привалилась к камню. Она не сомневалась, что выглядит далеко не столь грациозно, как этот красивый мальчишка с безумными навыками.
– Если целью этой тренировки было вымотать меня, то ты ее достиг.
– О нет, – покачал головой он. – Это было просто забавы ради.
Шарлотта нахмурилась, когда Рене нарочито медленно обвел взглядом переулок.
– Где мы? – спросил он.
Шарлотта выглянула из-за угла и осмотрела оба конца улицы. Там находилась таверна, несколько посетителей как раз, спотыкаясь, выходили наружу, и вместе с ними из дверей полились теплый свет и смех. Вдоль улицы тянулись лавки, окна таверн покрывала грязь, а названия на вывесках было не разобрать.
– Я понятия не имею, – призналась Шарлотта.
Рене вскинул бровь:
– Очень жаль. Тогда вернуться будет сложнее.
Шарлотта откинула голову, упершись затылком в стену. Она так сосредоточилась на том, чтобы поспевать за Рене, что приняла за данность то, что рано или поздно он отведет ее домой.
– Ты собираешься заставить меня искать путь обратно, – со вздохом сказала она. – Разве для тебя это будет не так же плохо, как для меня?
Рене улыбнулся, и живот Шарлотты скрутило в узел.
– Ты не пойдешь со мной, – догадалась она.
– Что, если бы на нас напали? – спросил он. – Что, если бы Пастора ранили настолько сильно, что он вновь обратился бы в чучело, а у тебя не было бы ни времени, ни припасов, чтобы подлатать его?
– Я бы оказалась в глубоком дерьме.
Рене кивнул, а затем оставил ее одну в темноте. Шарлотта пробормотала несколько весьма изобретательных ругательств и решила, что лучше всего будет побродить по городу, пока не увидит что-нибудь знакомое. Тучи заволокли луну, смешивая разрозненные тени, пока они не обратились в единый мирный сумрак. В какой-то момент Шарлотта увидела, как Сен-Клер вошла в таверну, неуверенно пошатываясь от выпитого. Она подумала о том, чтобы подождать и следом за женщиной вернуться в тайный дом, но Сен-Клер может просидеть в таверне хоть до полудня следующего дня.
К тому же это слишком легкое решение. Рене бросил ей вызов, велев самой найти путь, и будь Шарлотта проклята, если она даст Сен-Клер еще один повод считать ее бесполезной.
Шарлотта пробиралась по грязному, плохо знакомому району города туда, где, как она надеялась, находился Пуант-де-Фуар, полный торговых лавок. Пару раз она ощущала прохладное и мимолетное присутствие призраков. Возможно, Гильдии Упокоения действительно не хватало людей, как сказал мальчик из призрачного леса, или же в столице в последнее время стало появляться больше призраков, как и дома на юге. В любом случае у Шарлотты сейчас не было сил на то, чтобы упокоить даже самого слабого духа.
Наконец базарные лавки уступили место более дорогим магазинам Пуант-дю-Маршан. Здесь располагались портняжные мастерские и магазины письменных принадлежностей. При виде ситцевого платья в галантерейной лавке у Шарлотты почти слюнки потекли. Когда она наконец вышла на площадь перед кафедральным собором, зазвонили колокола. Шарлотта по привычке отсчитала часы.
Она точно не доберется домой до рассвета.
В лучшем случае она просто идиотка.
Шарлотте действительно пора прекратить доказывать правоту Сен-Клер. Боль пульсировала в ее теле в такт биению сердца, пока она смотрела на собор. Вознесение Безмолвных Богов принесло больше вреда, чем Шарлотта только могла представить. Место, когда-то служившее центром поклонения Старому Богу, превратилось в гладкую мраморную глыбу. Здание скорее напоминало древний замок, чем церковь, три колокольные башни заполняли собой небо – квадратный исполин, коронованный шпилями из лилий и мечей.
Шарлотте это место нравилось больше, когда над храмом возвышались живые деревья.
Справа раскинулось самое старое кладбище в Тютёре, и хотя Шарлотта устала до изнеможения, она все равно уверенно ступила внутрь через ворота. Если и существовало место, откуда нельзя стереть ее бога, оно находилось здесь, среди мертвецов.
Соборное кладбище было маленьким. Здесь лежали целые поколения жителей города, но большая часть костей находилась под землей, замурованная в стены лабиринтоподобных склепов. Надгробия, стоявшие по обе стороны от дорожки, были одними из самых старых в городе, и во мраке Шарлотте с трудом удавалось разобрать имена. По привычке она потянулась вперед своим сознанием в поисках призраков.