ему. Если его сбивало с толку то, что она разглядывала его в открытую, ей же лучше.
Монтень медленно опустился обратно в ванну, и вода едва дрогнула, когда он потянулся, чтобы закрыть кран. Его взгляд метнулся к водной поверхности, словно он хотел убедиться, что все его деликатные места прикрыты. Затем он откашлялся.
– У вас вошло в привычку устраивать на меня засады, леди Сэнд?
Несмотря на бешеное биение сердца, Шарлотта в ответ дернула плечом и растянула губы в своей самой обворожительной улыбке.
– Вы очаровательно выглядите, когда ваше лицо принимает такое удивленное выражение, капитан. Я поняла, что не могу упустить ни малейшего шанса, чтобы увидеть вас таким.
Лицо Монтеня разгладилось.
– По крайней мере, постарайся врать убедительно, – невозмутимо произнес он.
В этот раз она пожала обоими плечами. Ее слова лишь отчасти были ложью. В тот день, когда она встретила Монтеня на дороге, его замешательство заставило ее улыбнуться. Тем приятнее было увидеть его удивление сейчас, когда она узнала, насколько редко он позволял заставать себя врасплох. Добиться от него такого выражения лица – все равно что зацепить противника на дорожке для фехтования.
Шарлотта держала руки на виду. Она не строила иллюзий насчет того, что капитан был менее опасен лишь потому, что он голый, и ей не хотелось закончить свой день на дне ванны в Пуант-дю-Претр. Мускулистые плечи капитана дернулись, когда он рассеянно коснулся фигурок, висевших на шее, не сводя с нее взгляда.
В тусклом освещении комнаты глаза Монтеня казались почти черными. В них также плескалось множество вопросов, которые он, похоже, не решался задать вслух. Взгляд Монтеня прошелся вдоль ее тела, задержавшись на рапире, но, когда их глаза вновь встретились, выражение его лица было замкнутым и настороженным. Холодок пробежал вверх по ее спине.
– Ты можешь их чувствовать, – сказала она, безуспешно стараясь избавиться от упрека в голосе. Капитан замер. – Призраков, – пояснила Шарлотта. – Ты их чувствуешь. Почти так же легко, как я.
Монтень прищурился на короткое мгновение.
– Ты и правда не помнишь, не так ли? – спросил он.
Шарлотта попыталась понять, что у него на душе, но он провел мокрой рукой по лицу, скрыв от ее глаз не то разочарованный рык, не то усмешку. Монтень откинулся на спинку ванны, положил локти на бортик и опустил пальцы в воду, лениво вырисовывая на ее поверхности круги. От этого движения мускулы на его предплечьях напряглись, и Шарлотте пришлось заставить себя перевести взгляд на механизм у него на запястье.
– Из-за чего именно у тебя сложилось впечатление, будто я чувствителен к присутствию призраков? – спросил он.
– Это не просто впечатление. Я видела это ясно как день, когда ты плутал по улицам.
Губы капитана растянулись в улыбке, и их изгиб отвлекал ее. Боже, что с ней не так? Шарлотта внезапно пожалела, что не заговорила с ним снаружи. Если поначалу она считала, что здесь у нее будет преимущество, то сейчас в ней росло понимание, что она, вероятно, пыталась прыгнуть выше головы.
– Неужели? Ты это видела? – сказал он, и его голос задрожал от смеха.
Казалось, он начал постепенно привыкать к тому, что она смотрит. И похоже, ему это нравилось.
Но когда Монтень поджал губы, Шарлотта поняла, что он играет с ней так же, как и в тот раз на кладбище. Он пытался использовать эту странную интимную обстановку, чтобы отвлечь ее. Что ж, в эту игру могут играть двое. И Шарлотта была готова поставить свою любимую пару сапог на то, что она лучше подготовлена к этой партии.
Какой бы силой, по мнению Монтеня, он ни обладал, капитан всего лишь голый мужчина в ванне. Но Старый Бог не придерживался ханжеских взглядов, и Шарлотта видела достаточно тел, чтобы знать – в них нет ничего особенного.
Ее переполняла решимость вывести Монтеня на чистую воду. Она зацепила пальцами свой ремень, позволив весу ее рук оттянуть ткань достаточно, чтобы показать полоску кожи. Взгляд Монтеня метнулся вниз, и он тяжело сглотнул. Любопытно.
Шарлотта еще раз прошлась взглядом вниз по его торсу, на этот раз позволив глазам задержаться на поверхности воды над его коленями. Она не видела ничего, кроме расплывчатой тени, но Монтень об этом не знал.
– Хм, – спокойно и бесстрастно протянула она.
Ее взгляд метнулся обратно к глазам капитана как раз вовремя, чтобы увидеть, как самодовольное выражение на его лице сменяется ужасом. Он наклонился вперед, опершись локтями на колени, и откашлялся. Дважды.
– Ты либо можешь чувствовать призраков, как я, – продолжила Шарлотта, – либо управляешь ими.
– Ты обвиняешь меня в заклинательстве, – прорычал Монтень. – Хотя это вы целыми днями носитесь за призраками по улицам города?
– Следишь за нами?
Монтень пренебрежительно махнул рукой.
– Каким бы капитаном гвардии кардинала я был, если бы не следил?
– Что же, если ваша гвардия не зевает, то они должны были сообщить, что мы упокоеваем призраков по приказу кардинала. Мы не заклинаем их. К тому же если бы ты действительно считал меня заклинательницей, уже давно посадил бы под стражу или повесил.
– Значит, ты понимаешь, насколько это серьезное обвинение? – спросил Монтень, подавшись ей навстречу. – Я бы перестал так свободно им разбрасываться.
Шарлотта оперлась бедром о дверной косяк, чтобы замаскировать непринужденным движением свое раздражение.
– А ты признаешь, что упокоевать призраков – это не то же самое, что их заклинать. Тогда зачем отрицать, что владеешь этим даром?
– Мне бы вообще не пришлось об этом думать, если бы вы с Пастором выполняли свою чертову работу, – огрызнулся Монтень. – Кардинал потребовала, чтобы вы упокоили призраков, и все же их холод до сих пор наполняет улицы. Разве ты не должна быть хороша в этом деле?
Шарлотта едва не закричала от раздражения из-за того, как упорно он продолжал уклоняться от ее вопроса. Каждый мускул в плечах и шее капитана напрягся, а на висках выступил пот. Шарлотта была уверена, что это никак не связано с паром, поднимавшимся из ванны. Тьма заволокла ее зрение на долю секунды, и связь между ними натянулась. Внезапно это влечение показалось ей настолько знакомым, что возможность того, что они с Монтенем пересекались в детстве, уже не казалась настолько невероятной.
Нет.
Этого не может быть. Из-за того, что она увидела его тело, – из-за того, что ей понравилось его тело, – ее разум начал играть с ней злые шутки. Этот мужчина опасен. И даже если ее подозрения окажутся правдивы, если Монтень действительно был тем мальчишкой, что исчез из ее жизни много лет назад, это никак не влияло на то, кем он решил стать: ублюдком без моральных устоев, наделенным слишком большой властью.
Чувствительность к призракам без должного обучения могла свести человека с ума, но если Люк де Монтень предпочитал жить в страхе, а не пользоваться своим даром, она позволит ему и дальше влачить свое жалкое существование.
Шарлотта повернулась к выходу, но за ее спиной раздался голос Монтеня:
– Я знаю, что Лавина проснулся.
Шарлотта остановилась у занавески и обернулась.
– До меня дошли слухи, – продолжил Монтень, – но именно ты их подтвердила. – Капитан медленно провел пальцем по своему лбу. – Твоя рана исчезла. А ведь она должна была хотя бы зарубцеваться.
– И? – протянула Шарлотта, отказываясь поддаваться на провокацию.
Монтень дернул мускулистым плечом. От этого движения капли воды, собравшиеся на коже, ручейками потекли вниз.
– И я бы не советовал и дальше идти наперекор кардиналу.
– Я не принадлежу кардиналу, – отрезала Шарлотта.
Монтень постучал по своей сережке мокрым пальцем.
– А гранат говорит иное. – Его губы медленно растянулись в опасной улыбке. – Она пометила тебя, Сэнд. Три сердца, которые кардинал еще не получила, находятся в пределах моей досягаемости, и у вас осталось два дня, чтобы упокоить призраков в склепах. Время поджимает.
– Два дня? – возмутилась Шарлотта. – Кардинал ничего не говорила о том, что мы ограничены во времени.
– Она теряет терпение, – сказал Монтень. – Как и я. У вас есть два дня на то, чтобы доказать свою верность.
– Призраки в склепах не проблема, – сказала Шарлотта. – Здесь орудует заклинатель.
– Только не в моем городе, – отрезал Монтень.
– Если ты можешь с чистой совестью это утверждать…
– Хватит.
Монтень дернулся ей навстречу, и на мгновение Шарлотте показалось, что он выберется из ванны, чтобы самолично закрыть ей рот. Хотя было непонятно, воспользуется он клинком или губами. Щеки Шарлотты вспыхнули.
Капитан застыл и сделал глубокий вдох.
– Как и Петрас, ты видишь тьму не в том месте. Сделай то, чего он не сумел, и признай, что время Стражей подошло к концу. Ничто из этого не стоит смерти. Отдай сердца и уезжай домой.
Шарлотта сделала три быстрых шага к краю ванны.
– Ты дотла сжег мой дом!
– И это не последнее, что ты можешь потерять, если продолжишь в том же духе, – сказал он громче. – Не сомневайся в моих намерениях. Когда Артюс взойдет на трон, нам нужна стабильность, а не мятеж. Я не позволю тебе разрушить все из-за твоего искаженного чувства долга.
– Ты правда веришь в то, что кардинал откажется от своей власти и даст Артюсу занять трон? – спросила Шарлотта. – Она едва позволяет ему говорить в его собственном тронном зале.
– Артюсу требуется советник, – ответил Монтень. – Кардинал знает свое место.
Шарлотта отрывисто рассмеялась:
– Если ты в это веришь, то сильно заблуждаешься.
Монтень стиснул зубы, его ноздри раздулись – он явно изо всех сил сражался за то, чтобы сохранить контроль над собой.
– Я не преувеличивал, Сэнд. Если ты перейдешь дорогу кардиналу, то закончишь свои дни как Петрас.
– Я не предам Стражей, чтобы спасти свою голову.
– А семью? – голос Монтеня стал тише. – Я не привык казнить старых леди, но сомневаюсь, что твоя бабушка долго протянет в клетке.