– Ты сказал, что он может о себе позаботиться.
– Если бы не мог, работники той бани обнаружили бы на полу одной из купален бездыханную груду мешковины и лаванды, а кардинал получила бы его сердце, – отозвался тот.
Взгляд Шарлотты метнулся к Уорту. Тот снял рубашку, и его широкая мускулистая грудь казалась бледной от кровопотери. Сквозь завитки волос на ней проглядывало бесчисленное множество шрамов. Самым заметным был сморщенный шрам от колотой раны, который располагался прямо над его сердцем слева от грудины.
– Кровотечение замедлилось, – сообщила Марта и осторожно пальцами раздвинула края новой раны, отчего Уорт скрипнул зубами. – Прошу прощения за неудобства, Пастор. Порез чистый, нож прошел сквозь мускулы и не задел органы. Рана должна легко зажить, если избежать заражения.
– Заражение обычно для нас не проблема, – сказал Поль. – Бессмертные воины и все такое.
Уорт захрипел, когда Марта облила его рану виски, а Поль направил в его сторону завиток кленовой магии, чтобы помочь процессу. Пастор глубоко вдохнул и закрыл глаза. Наконец в сторону Шарлотты хлынул запах лаванды. Он не был сладким, но и горечью не обжигал.
– Что случилось с призраком? – спросил он, все еще не глядя в ее сторону. – Или ты была так занята тем, что пробиралась за капитаном гвардии кардинала в его ванну, что забыла о том, что должна была сделать?
Глаза Марты расширились, но она не отвела взгляда от раны Уорта. Щеки Шарлотты вспыхнули.
– Я не забиралась в его ванну, – сказала она, прикрыв лицо рукой. – Я следовала за призраком до тех пор, пока не наткнулась на Монтеня, когда тот бродил по улицам Пуант-дю-Претр.
Уорт смерил ее аметистовым взглядом.
– И ты решила проследить за капитаном вместо призрака? – спросил он.
Шарлотта яростно замотала головой.
– Призрак исчез, поэтому я пошла за капитаном. Я решила, что если он заклинает призраков, то при нем должны быть кости.
Шарлотта не дрогнула под осуждающим взглядом Уорта.
– Клянусь, – сказала она. – Я не собиралась связываться с ним.
Пастор покачал головой и поморщился. Ему потребовалось мгновение, чтобы справиться с болью и взять себя в руки.
– Я тоже потерял призрака, которого преследовал, – признал он со вздохом. – Он исчез там, где новые сточные трубы пересекаются со старыми катакомбами. Но когда призрак пропал, я почувствовал кое-что еще.
Уорт попытался встать, но выругался и вернулся на место.
– Марта, не могла бы ты подняться в мою комнату и принести мешок, который лежит на кровати?
Марта кивнула и направилась наверх. Когда она вернулась с мешком, который выглядел так, словно был сшит из алтарного савана, температура в комнате резко упала. Шарлотта подалась вперед, когда Уорт взял мешок и открыл его.
Кости. Старые, потемневшие и потрескавшиеся от времени.
– Ты упокоил древних призраков из склепов, – ахнула Шарлотта. – Всех?
Уорт пожал плечами:
– Да, насколько я могу судить. Но я не могу присвоить все заслуги себе. Больше чем тридцать костей лежали в одной куче. Они уже были наполовину упокоены.
– Наполовину? – переспросил Рене. – Так вообще бывает?
– Это значит, что человек, который собрал кости, пытался подарить им покой, но оказался недостаточно силен для этого, – объяснила Шарлотта.
– Поэтому нам было так сложно их отыскать, – сказал Уорт.
Он порылся в костях и достал стопку бумаг. С одной стороны каждый лист был потрепан, словно страницы вырвали из книги.
– Корни преисподней, что это такое? – спросил Лавина.
Уорт бросил бумаги в их сторону, и, когда листы разлетелись по полу, Шарлотта поняла, что так поразило Поля. Бумаги походили на страницы книги, но помимо текста на них присутствовали картинки. Рисунки, сделанные черными чернилами, были полны тьмы и страха. На них женщины бежали от темной фигуры, а на заднем плане возвышалось каменное здание аббатства. Сердце Шарлотты забилось сильнее.
– Аббатство Святого Стюарда, – выдохнула она, подняла страницы и быстро пролистала их. – Что эти бумаги делали в катакомбах рядом с кучей костей?
Уорт поскреб подбородок.
– Предполагаю, Петрас знал, что я буду единственным, кто сумеет подобраться достаточно близко к этим костям.
Рене вздрогнул:
– Потому что только ты достаточно силен, чтобы их упокоить.
– А это значит, никто, кроме меня, не сумел бы добраться до этих записей, – закончил Уорт.
Шарлотта пристальнее изучила рисунки – что-то в них не давало ей покоя. Человеческие силуэты были нарисованы грубыми росчерками, в них едва можно было узнать женские фигуры, не говоря уже о лицах. Но силуэты сумели прояснить то, что не смогли передать детали.
– Это монахини, – выдохнула Шарлотта.
Сидящий рядом с ней Рене покачал головой.
– Разумеется, монахини, – сказал он. – Это же аббатство.
– Нет, – возразила Шарлотта, глядя на Уорта. – Призраки – это монахини.
Она перевела взгляд с Пастора на Рене и обратно, отчаянно размышляя, как заставить их увидеть то, что видела она.
– Призрак, который на меня напал, показал мне свою смерть. Я видела женщин в рясах. Сперва все выглядело мирно, но потом образы наполнились кровью и болью.
– Это могло быть что угодно, Шарлотта, – заметил Поль.
– Возможно, – согласилась она. – Но вдруг Петрасу удалось узнать именно это? Вдруг он не только понял, что в городе есть заклинатель, но и выяснил, что тот управляет монахинями из аббатства Святого Стюарда? – Шарлотта подняла взгляд на Уорта. – Где находится это аббатство?
Уорт пристально посмотрел на бумаги в руках Шарлотты, закусив щеку изнутри. Затем его глаза встретились с ее, и в их глубине вспыхнуло аметистовое сияние.
– В дне езды от столицы, – сказал он. – По Северной дороге.
В комнате повисла тишина. Петрас видел призраков в столице. Он пробудил своего Стража и сбежал из города, вероятно, чтобы проверить подозрения и доказать, что человек, который этими призраками управлял, опустошил могилы убитых монахинь.
– Мы все еще не знаем, кто их заклинает, – напомнил Уорт.
В тяжелом вздохе Уорта эхом отразилось разочарование, растущее в груди Шарлотты.
– Не знаем, – согласилась она. – Но мы так близко. Кто бы ни заклинал кости, этот человек либо сам жил неподалеку от аббатства, либо приложил невероятные усилия, чтобы забрать оттуда останки монахинь. Эти призраки что-то значат для заклинателя. Иначе почему он просто не выкопал первые попавшиеся кости из леса рядом со столицей?
– Ты можешь быть права, – кивнул Поль. – Но как это поможет нам отыскать заклинателя?
Шарлотта потерла лицо руками. Им придется отыскать в Тютёре кого-то, кто связан с аббатством Святого Стюарда, а это может занять недели, если не месяцы. По крайней мере, теперь у них есть кости из склепов. Они могут дать кардиналу то, что она потребовала, в надежде, что этого хватит, чтобы вернуть сердца остальных Стражей. Возможно, этим они хотя бы купят себе немного времени, чтобы отыскать заклинателя прежде, чем тот сумеет по-настоящему навредить Артюсу.
Лавина пихнул Шарлотту в бок могучим плечом.
– Вам с Уортом нужно немного отдохнуть, – сказал он. – Вы оба сразу почувствуете себя лучше.
Уорт уже клевал носом у огня. Шарлотта оставила его в гостиной и поднялась по лестнице, стараясь не позволить неуверенности захлестнуть ее с головой. Если они пойдут во дворец, то дадут кардиналу именно то, что она просила, но Шарлотта костьми чувствовала, что все будет не так просто, как она надеялась. Встреча Уорта с Монтенем служила тому доказательством.
Шарлотта была так уверена, что капитан не причинит ей боли. Тогда почему он пырнул ножом Уорта? Мог ли Страж допустить какую-то ошибку? Или же Монтень сдерживал себя, пока Шарлотта была рядом, но позволил гневу выплеснуться наружу, когда появился Уорт?
Усталость болезненно давила на ее глаза, а голову наводнил туман. Ее разум был переполнен информацией, которую не мог переварить. Шарлотта рухнула в кровать, подтянула покрывало к самому подбородку и заставила себя вспомнить каждое мгновение, проведенное с Монтенем в купальне, надеясь отыскать что-то – что угодно, – что могло бы объяснить ее смятение. Он смотрел, как убили ее брата, сжег ее рощи, а теперь напал на ее Стража. Шарлотта должна испытывать к нему лишь чистую, безжалостную ненависть.
Но что-то сжалось в ее груди: как бы Шарлотта ни пыталась, у нее не получилось убедить себя, что это чувство может быть чем-то, кроме жажды.
Это была не страсть. Да, возможно, ей нравилось видеть его обнаженным и сбитым с толку, но она способна игнорировать физическое влечение. Шарлотта никогда бы не позволила чему-то настолько банальному выбить ее из колеи.
Но игнорировать его боль она не могла. Страх, который она увидела в его глазах, когда они обсуждали призраков, был настоящим, и впервые за всю жизнь Шарлотта ощутила глубокое, непреодолимое желание подарить покой живой душе.
Она упустила это из виду в то мгновение, когда ее окружали пар, аромат шалфея и Монтень. Но теперь, оставшись в одиночестве в своей комнате, она отчаянно пыталась понять, отчего его страх казался настолько знакомым. Ужас сковал ее внутренности, и все же она заставила себя углубиться в воспоминания о призрачном лесе дома на юге.
Ей тринадцать, и она, стиснув зубы, борется с особенно диким призраком, пока бабушка упрекает ее за нетерпеливость в обращении с мертвыми.
Ей десять, и она впервые читает полную историю Войн Призраков, пытаясь не трястись от страха, когда ей попадаются описания того, на что похожа атака призраков, управляемых заклинателем.
Ей восемь. Она скорбит по отцу и Стражу, которому запрещено просыпаться, и скучает по своему другу, потому что годом ранее…
Шарлотта ахнула и села в кровати, у нее на глазах выступили слезы.
– Нет, нет, нет, – прошептала она и потянулась за Книгой Пастора.