все равно выбрала тьму!
Воздух вокруг них содрогнулся. Монтень опустил веки, пытаясь совладать с собой, а когда вновь открыл глаза, боль, сквозившая в них, едва не сбила Шарлотту с ног.
– Ты так много раз спасала меня от тьмы, – хрипло выдохнул он. – Мне так хотелось вернуть тебе долг.
Монтень сжал рукоять одного из ножей на поясе, и воздух вокруг них стал холоднее. Темный туман потек из стен, еще больше призраков обрели форму, заполняя коридор. Шарлотта вглядывалась в лицо капитана, пытаясь найти хоть один намек на то, что он с ней играет, но казалось, он правда верил в то, что говорит, – верил, что она виновата в появлении духов.
Даже сейчас, когда сотни призраков витали в воздухе, готовясь вырваться на свободу, Монтень понятия не имел, что наделал. Что он продолжал делать. Шарлотта предполагала, что любой заклинатель, достаточно смелый, чтобы воспользоваться своим умением в Тютёре, должен обладать огромной силой. Но во время сражения с кардиналом Шарлотта ощутила всего одного или двух призраков под ее контролем. Каким-то образом Лоррен Непорочная привязала целое полчище духов к своему капитану.
Монтень шагнул ей навстречу, затем замер, тяжело втягивая воздух через нос, словно пытался подавить тошноту. Шарлотта отступила, увеличивая расстояние между ними и придвигаясь ближе к выходу на тренировочную площадку. Мысли лихорадочно метались в ее голове.
Призраки, которых они с Уортом повстречали в городе, – включая того, который привел ее к Монтеню в переулок, – были зыбкими, но по столице они бродили бесцельно. Они ждали приказов от мужчины, который даже не знал, какой силой его наделили. Монтень был пешкой. Инструментом в руках женщины, чей дар мерк в сравнении с тем, на что был способен сам капитан.
Неудивительно, что Люк де Монтень так боялся теней. Они были его частью, от которой он никогда не мог сбежать.
Остатки гнева Шарлотты растворились, словно призрак, чьи кости наконец нашли покой. Она заметила, как затряслись руки Монтеня, как воротник его алого мундира потемнел от пота. Его ноздри раздулись, и он отшатнулся от ближайшего призрака, пытаясь сохранить безразличный вид. То, что соединяло их, – необходимость находиться рядом, неспособность отпустить друг друга – было не увлечением. С самого рождения это было неотъемлемой частью ее натуры. Шарлотта боялась, что к капитану ее тянула собственная тьма, но это свет заставлял ее сократить расстояние между ними. Притяжение было вызвано ее непреодолимым, неумолимым желанием упокоить его.
Если ей удастся, возможно, Монтень сам сможет увидеть правду.
Шарлотта шире расставила ноги и обратилась к своей связи с Уортом и его умиротворением. Она будто обняла это ощущение своим сердцем и направила его к капитану. Он отступил на шаг, словно знал, что даже без клинка в руке Шарлотта сохраняла преимущество.
– Я ошиблась, – сказала она. – Каждый раз, когда я думала о твоих способностях, я делала неверное предположение. У тебя правда есть дар, но не к тому, чтобы упокоевать, не так ли?
Монтень бросил на Шарлотту свирепый взгляд. Он явно старался держаться подальше от призраков, пытаясь при этом понять, что Шарлотта имела в виду.
– Ты не видишь образы, как большинство людей, – продолжила она. – Как вижу их я. Ты их слышишь.
– Нет, – ответил Монтень и замотал головой.
– Они рассказывают тебе истории из жизней, – не сдавалась Шарлотта. – Возможно, подбадривают тебя. Или соблазняют своей тьмой. Возмездием.
У Монтеня перехватило дыхание, он оскалился, но Шарлотта осторожно шагнула вперед, словно пыталась подойти к раненой лисице в темном лесу.
– Не я заклинаю этих призраков, капитан. Это делаешь ты.
– Неправда! – крикнул он. – Я никогда этого не делал!
Монтень замахнулся на нее ножами-«когтями». Шарлотта увернулась, отказываясь обнажать собственный клинок. Она должна заставить его увидеть.
Капитан наставил «когти» на Шарлотту, с нарастающим волнением поглядывая на колышущуюся массу призраков. Шарлотта настороженно обошла его кругом. Призраки, подконтрольные заклинателю, могли причинять такую боль, что жертва начинала молить о смерти. Прежде эти духи использовали только страх. Но теперь они стали плотнее, подплывали ближе, а затем отшатывались. Шарлотта знала, что они ожидают приказов. Если Монтень поддастся, если велит им напасть на нее, боль, которую она испытает, будет гораздо хуже тех мучений, что мог причинить ей любой древний дух из Олд-Пуанта.
Капитан дернулся, словно кто-то потянул его за волосы, затем обернулся к призракам и безумно взревел:
– Ради всех богов, возвращайтесь в свои кости!
Призраки скользнули в стены и испарились быстрее, чем Шарлотта успела моргнуть. Взгляд Монтеня впился в нее, в его гранитных глазах плескалось смятение. Затем капитан упал на колени, и его вырвало прямо на голубой ковер.
49. Шарлотта
– Я вижу тебя, – прошептала Шарлотта, но она не могла сказать наверняка, предназначались эти слова Люку или ей самой. Почему она испытывала желание подойти к нему, вместо того чтобы сбежать от заклинателя, как ее всегда учили? – А ты видишь?
Монтень вытер губы трясущейся рукой и поднял голову, всматриваясь в лицо Шарлотты. В его глазах была паника.
– Нет, – прошептал он, а затем добавил тверже: – Никогда. – Он присел на корточки, с отчаянием глядя на Шарлотту. – Это противоречит всему, чему учат Безмолвные Боги. Всему, во что я верю!
– Мы не выбираем способности, которые даруют нам боги.
Шарлотта подступила на шаг ближе.
– Эта способность не может действовать без костей, Сэнд! Никто не может заклинать без них…
Шарлотта из последних сил потянулась ниточками своего сознания к Монтеню, сосредоточившись на «когтях», которые торчали из его кулаков. И тогда она поняла.
– Капитан, – спокойно сказала она. – Разожмите пальцы.
Он моргнул в замешательстве, затем повернул левую руку ладонью вверх и разжал пальцы. Свет ближайшего факела отразился в белой сверкающей инкрустации, и Шарлотта поморщилась.
– Эти рукояти новые? – спросила она.
– Они были подарком…
Голос капитана сорвался, и его вновь вырвало.
Возможно ли, что он так хорошо умел возводить стены вокруг своего сознания, что не сумел почувствовать присутствие призраков в собственном оружии? Шарлотта помнила, что видела эти «когти» при нем в день смерти ее брата, но на кладбище Монтень был без них. И в купальнях тоже. Получается, она не видела при нем «когтей» ни разу после первой встречи. До сегодняшнего дня.
Монтень уронил ножи и прижал ладони к глазам.
– Они отвечали не мне, – выдохнул капитан, с трудом выталкивая слова наружу. – Ты это сделала. Свела меня с ума, чтобы получить шанс сбежать.
– Тогда почему я все еще здесь? – спросила Шарлотта. – Твой вариант освобождает тебя от ответственности и дает причину меня ненавидеть. – Шарлотта сделала еще один шаг вперед. – Но если бы я была заклинательницей, возможно, ты бы не чувствовал себя таким одиноким.
Монтень отчаянно впился в Шарлотту взглядом.
– Эта способность отделяет тебя от других, – продолжила она. – Секреты. Страх перед возможностями, которые открываются перед тобой.
– Эта способность не должна существовать!
Слюна вылетела изо рта Монтеня, и дикость в его взгляде заставила Шарлотту вздрогнуть. Она сделала глубокий вдох и заставила спокойствие наполнить тело, тогда как Монтень, казалось, сдался под весом истины.
Когда он вновь посмотрел на нее, его глаза были полны отчаяния. Затем его взгляд метнулся к рапире на поясе Шарлотты.
– Обнажите свой клинок, леди Сэнд. Получите свое возмездие здесь. Грандье – ничто по сравнению со мной.
Месяц назад эти слова вызвали бы у Шарлотты искушение, но ее сердце разбилось на осколки, когда свет в глазах Монтеня потух. Прежде она уже думала об этом: он был призраком самого себя. Потерянная душа – человек, у которого не осталось ничего, кроме горя и страха.
Шарлотта сконцентрировалась на своем даре. Она безумно устала, но сердце Уорта продолжало биться напротив ее груди, и она впитала в себя его силу. Затем Шарлотта шагнула навстречу Монтеню и протянула руку.
– Пойдем со мной, – прошептала она.
Недоумение в его взгляде наверняка отражало ее собственное удивление. Капитан опасливо посмотрел на нее, и Шарлотта поспешила объяснить.
– Ты хотел спасти меня от тьмы, – сказала она. – Тогда позволь мне спасти тебя. Орден может тебе помочь. Я могу тебе помочь. Ты ничем не обязан кардиналу.
– Я обязан ей всем. – Монтень подавил всхлип и прижал кулаки к пушистому ворсу ковра. Маленькая гранатовая сережка в его ухе сверкала, словно капля крови. Когда он поднял взгляд на Шарлотту, она поняла, что никогда прежде ей не хотелось забрать чью-то боль столь сильно, как в этот момент ей хотелось разделить страдания с Люком де Монтенем. Он вытер нос, а затем смерил ее взглядом, полным отчаяния. – Она спасла меня, когда я заслуживал смерти. Спроси Рене. Он расскажет, кем я был. Кем я являюсь.
Шарлотту разрывало от отчаяния, слезы выступили у нее на глазах. Она никогда больше не сможет поговорить с Рене Дюраном. Голос Монтеня сорвался на шепот:
– К тому же, какой бы пыткой ни было служение кардиналу, клянусь, находиться рядом с тобой еще мучительнее.
Шарлотта вздрогнула от того, с какой убежденностью он произнес эти слова. Их пути были настолько разными, что общее прошлое растворялось под гнетом десяти лет потерь и трудностей, но неужели он правда так сильно ее ненавидит? Ее губы задрожали, и, хотя она попыталась скрыть это, Монтень, должно быть, заметил, потому что подался ей навстречу.
– Ты знаешь, как больно продолжать лгать себе? – спросил он. – Убеждать себя, что ты не важна для меня? Что ты никогда не была важна для меня? А затем прорываться сквозь все эти чувства – анализировать их, чтобы понять, настоящие ли они? Или же я просто отчаянно хочу находиться рядом с тобой, чтобы обрести хоть толику ПОКОЯ?