Но при таком положении дел очень трудно добыть нужную Виру информацию.
Там, на Вавилоне 5, Виру эта информация была очень необходима. Она не знала наверняка, но не удивилась бы, если бы ее чудесный Вир вдруг оказался бы связан с повстанцами, которые причиняли столько неприятностей Дурле и его планам. Конечно же, она никогда не скажет об этом Дурле. Во-первых, этим она предала бы Вира, а во-вторых, стало бы известно об ее соучастии. Скорей всего это означало верную смерть. Со своей смертью она бы еще смирилась, но смерть.
Вира — нет, она не могла так рисковать. Он был слишком важен, слишком прекрасен.
Уже не в первый раз она задумалась о том, почему считает его таким.
Где-то в глубине души она понимала, что не всегда так относилась к нему.
На некотором уровне она знала, что в ней произошла какая-то перемена, но не могла понять, что именно вызвало ее. Но это не имело значения. Ее Вир был ее.
Виром, вот и все. Она знала, что ее чувства благородны и искренны, и каждый раз, когда она была с Дурлой, только мысли о Вире поддерживали ее. Тогда все казалось не таким плохим, как на самом деле.
— Муж мой, — быстро сказала она, заплетая длинную прядь волос, оставленных, как того требовала мода. Она не стала вставать из кресла, сидя перед столом, заставленным косметикой, продолжая плести косу, глядя на себя в зеркало. — Надеюсь, вы простите меня за то, что я не встала?
— Я постараюсь не допустить, чтобы это разрушило наш брак, — сказал он странно напряженным голосом. — Сегодня ты прекрасно выглядишь.
— И вы поразительно красивы, господин муж мой, — ответила она. Мэриел знала, что ему нравилось, когда она обращалась к нему формально, и пользовалась этим, когда видела, что он не в духе. Обычно этого бывало достаточно для того, чтобы разговорить его и вытянуть какую-либо информацию. — Чем обязана такой честью?
Он некоторое время задумчиво смотрел на нее, а потом произнес:
— Ты любишь Вира Котто?
Она сделала вид, что этот вопрос застал ее врасплох. На самом деле, она в какой-то мере ждала подобного вопроса. Конечно, леди Мэриел многого ожидала, чтобы в случае чего отреагировать с должной сдержанностью и почтением.
Так, по крайней мере, было в теории.
— Вир Котто? — сказала она. — Посол? На Вавилоне 5?
— Твой бывший любовник, — ответил Дурла. Его голос стал чуть более резким. — Уверен, что у тебя с ним были весьма тесные отношения.
— Да, конечно. Но люблю ли я его? — Она знала, что Дурла считал себя настоящим психологом. Часто он хвастался перед ней своими способностями, просто заглядывая кому-либо в глаза, он таким образом определял, говорят ли они правду. Она давно выяснила, что единственный способ выкрутиться из этой потенциально неловкой ситуации — это глядеть ему прямо в глаза и лгать уверенно.
Лучше всего солгать, используя как можно больше правды.
— Если быть совсем откровенной, мой дорогой, то Вир был всего лишь средством для достижения определенной цели. Я использовала его для того, чтобы наладить дипломатические контакты и добыть нужную информацию по поручению министра Лиона. Вы определенно должны были это знать. Ведь вы же знали, что я работала на Лиона.
— Да, я знал об этом, — медленно ответил он. Она продолжала плести косу. — Но ты так и не ответила на вопрос.
— А мне кажется, что ответила, — беспечно ответила она, но, встретив его жесткий взгляд, добавила: — Нет. Я не люблю Вира Котто. Я люблю только тебя, мой великий провидец.
Ей с трудом дались эти слова. Потому что на самом деле она любила Вира.
Котто. Все эти годы, замужество за Дурлой… ничто не могло заставить ее изменить свои мысли. Вир по-прежнему был ее солнцем, луной и звездами. Она согласилась на обман, когда Вир «проиграл» ее в карты Дурле, притворилась, что всегда в глубине души мечтала о премьер-министре, лишь потому, что Вир так захотел. Ей хотелось хоть как-нибудь помочь Виру.
Она не лгала, когда говорила об изначальных причинах, по которым связалась с Виром. Но теперь все изменилось. Она осознала, насколько замечательным был Вир Котто. В один прекрасный день на нее нашло внезапное озарение, и прежняя жизнь показалась ей простым сном, она внезапно поняла, что.
Вир является для нее единственным мужчиной во всей Вселенной.
Она никогда не сомневалась в том, что рано или поздно с Дурлой может что-нибудь случиться. Что-нибудь ужасное. Что-нибудь серьезное. А пока что она должна играть роль примерной жены и думать о Вире, добывать для него всю информацию, какую только в силах. Потому что это нужно Виру.
Как она и предполагала, Дурла кивнул и улыбнулся в ответ на ее заверения в любви к нему.
— Ты ведь знаешь о моих снах… о моих великих видениях, — сказал он.
— Конечно же, знаю. Как и все на Приме Центавра.
— Ты не поверишь, любовь моя…. но ты приходишь ко мне во снах.
— Я? — она засмеялась. — Весьма польщена.
— Естественно, ты должна чувствовать себя польщенной. Не каждой женщине дано быть источником вдохновения для премьер-министра Примы Центавра, — он медленно шел вокруг нее, заложив руки за спину. — Но… некоторые ошибочно полагают, что именно ты навеваешь на меня это вдохновение.
— Ошибочно? Почему?
— Они считают, что ты меня контролируешь. Что я вроде… — он закатил глаза и покачал головой, — …вроде как помешан на тебе.
— Забавно, — быстро произнесла она, закончив заплетать косу. — Ты, Дурла, премьер-министр Примы Центавра. Ты не обязан подчиняться женщине.
— Ты это знаешь. И я это знаю. Но они, — и он указал в неопределенном направлении, — они думают иначе. Боюсь, что мне надо что-то предпринять в связи с этим.
— Я одобряю любое твое решение, любимый, — она повернулась на стуле и улыбнулась самой своей ослепительной улыбкой.
Он с такой силой ударил ее, что она упала.
Мэриел упала на спину, ударившись головой о пол. Она неподвижно лежала, чувствуя, кровь на зубах, текущую из носа. Нижняя губа быстро распухла, а верхняя онемела.
Она попыталась хоть что-нибудь произнести, но тут Дурла снова пнул ее ногой. Она попыталась оттолкнуть его, но он был гораздо сильнее и снова нанес удар. Ее лицо покраснело в том месте, где он ударил, а потом он отшвырнул ее, и она снова упала. Мэриел судорожно дышала, сплевывая кровь.
— Вот так, — сказал Дурла.
— Вот так? — она не могла в это поверить. — В че… чем дело? Чем я вам не угодила…
— Ничем. К сожалению, мы живем в мире, основывающемся на внешних впечатлениях, — грустно произнес он. — Если другие считают, что я помешан на тебе…. что я позволяю тебе каким-то образом манипулировать собой…. то это может очень скверно сказаться на мне и моей репутации. Хотя это вовсе не так.
Тем не менее, нам нужно прояснить ситуацию и дать другим понять, что я ни от кого не завишу.
Он пнул ее в живот. Она согнулась, а потом носком ботинка он ударил ее в лицо. Мэриел, рыдая, перевернулась на спину, подогнув ноги. Она почувствовала что-то маленькое и твердое во рту. Перекатила его языком. Это был зуб. Она выплюнула его, и зуб со стуком покатился по полу.
— Да, — удовлетворенно произнес он. — Теперь все узнают, что Дурла вовсе не подкаблучник. Не подкаблучник. Ты можешь быть моим вдохновением… но я не испытываю ни малейшего раскаяния, когда обращаюсь с тобой также, как и с низшими из низших. Я вовсе не прикидываюсь избранным. Как ты видишь, ничто и никто не может быть важнее Примы Центавра. И я сделаю все, что в моих силах, дабы вернуть нашему любимому миру его истинное величие.
— Вир, — очень мягко и хрипло прошептала она.
Он не расслышал ее слов, потому что она произнесла их на выдохе, в то время, когда он говорил.
— Что ты сказала? — спросил он.
— Дорогой… я сказала… дорогой… пожалуйста… не бей меня… не бей меня больше… — она не узнала своего голоса, настолько он был сдавленным от боли.
— Мне необходима полная поддержка всех министров для планируемой новой военной программы, — продолжил он. Склонившись над ней, он говорил так, будто находился от нее за многие световые годы. — Ты только представь это, Мэриел.
Представь могущественные военные корабли, готовые к бою. Им нужен всего лишь один приказ от меня для того, чтобы пронестись по галактике подобно могущественному черному облаку, завоевывая все миры на своем пути. Но это может произойти только в том случае, если это полностью одобрит Центарум. Если он подчинится мне. Без сомнений, без оговорок, без колебаний. Я не допущу, чтобы кто-либо считал меня размазней. Ты поняла меня?
— Да… я… поняла…
— Вот и хорошо.
А потом он снова начал избивать ее.
Единственное, о чем она могла думать, это о Вире.
«…Вир поможет мне… он спасет меня… Вир… Я люблю тебя».
Глава 5
Вир Котто почувствовал, что весь мир вдруг завертелся перед ним, и осел на землю, в отчаянии глядя вверх.
Он только что вышел из дворца. Солнце висело низко над горизонтом, его лучи пронизывали сгустившийся в сумерках туман. Но, несмотря на приближающиеся сумерки, Вир смог увидеть голову, вздернутую на пике в саду. Еще было достаточно светло, чтобы узнать знакомое лицо.
На него безжизненно смотрел Рем Ланас. Но в его мертвых глазах был укор.
Почему ты не находишься здесь, вместо меня, — казалось, говорил он. — Почему ты не спас меня? Я верил тебе, помогал тебе… и это случилось со мной… из-за тебя… из-за тебя…
Он не ожидал увидеть здесь это. Ему сказали подождать в саду до тех пор, пока кто-то не должен был проводить его на встречу с императором. Зрелище застало его врасплох.
Вир не знал, сколько уже торчит здесь голова Рема. Погода не способствовала ее лучшей сохранности.
Тут на голову села птица. К ужасу Вира, она начала клевать щеку Рема, пытаясь вырвать кусочек мяса.
— Убирайся прочь! — закричал Вир, швырнув в нее камнем. — Вон! Убирайся вон!
Но птица не обратила на него внимания, а Вир, яростно размахивая руками, внезапно потерял равновесие. Он опрокинулся на спину, ударившись головой, и остался лежать без движения.