— Привет, Инки, — сказала она. — Ты, как всегда, творишь здесь чудеса… Я зашла кое-что тебе сказать, — продолжала она. — Сегодня утром я заехала повидаться с братом. Дело кончилось тем, что пришлось отвезти его в больницу. Он…
В глазах у Ингрид потемнело.
— В больницу? — Она слышала свой собственный голос словно издалека. — Ч-ч-ч…то…
— Ингрид! — изменившимся голосом воскликнула Джанет.
Она схватила Ингрид за плечи и встряхнула так, что у той лязгнули зубы. Ингрид открыла глаза и увидела перед собой озабоченное лицо Джанет.
— Что с тобой? С Кеном все в порядке. Есть надежда, причем большая, что к нему скоро вернется зрение. Ты не должна так близко к сердцу принимать то, что происходит с твоими клиентами. Хотя, конечно, поскольку Кен мой брат, мне это очень приятно.
— Говоришь… м-м-о-жет вер-нуть-ся з-з-зре-ние? — Ингрид ничего не видела перед собой: глаза были полны слез. — Он м-мо-жет в-в-ви-деть…
Все, что было в комнате, поплыло у Ингрид перед глазами. Нет! Нет! Нет! — стучало у нее в голове. Она совершенно не готова к такому повороту событий. Они только начали делать вместе добрые дела. И столько еще предстояло сделать… Нет!.. Все это не может кончиться просто так. До сих пор он был слепым. А теперь вот… есть надежда. Боже, как много это должно для него значить! Его зрение, его карьера, его жизнь…
Ингрид закрыла лицо руками и разрыдалась.
— Инки! Ну же… — Джанет погладила ее по спине… — Успокойся. Подумай, о чем ты плачешь? Мне больно видеть, как ты расстраиваешься. Успокойся… — В голосе Джанет послышались нотки отчаяния. — В этом году тебе должны присудить премию за самое теплое отношение к клиентам «Живых голосов».
Ингрид постаралась взять себя в руки.
— Да, это точно. Я действительно тепло отношусь. К К-к-е-ну.
Последнее слово прозвучало как вопль отчаяния. Она снова уронила голову на стол.
— В самом деле? Что ты хочешь сказать?
Ингрид разрыдалась еще громче. Джанет сунула ей в руку несколько бумажных салфеток, чтобы вытереть слезы.
— Сию же минуту прекрати этот рев! Вытри щеки и скажи мне все. Что ты хотела сказать про Кена?
— Я… я люблю его.
У Джанет широко раскрылись глаза. Лицо ее выражало крайнее удивление.
— Что в данном случае означает это «люблю»?
Ингрид молча смотрела на Джанет. Та все поняла по выражению ее лица. Джанет вдруг издала радостный вопль и обняла подругу, прижав лицо Ингрид к своей груди.
— Когда? — требовательно вопрошала она, хлопая Ингрид по спине. — Как это случилось? Где я была в то время? Почему он мне ничего не сказал? Боже правый! Значит, это он из-за тебя несколько раз по утрам не открывал дверь, хотя я стучала условным стуком?
Джанет радостно рассмеялась и снова начала хлопать Ингрид по спине.
— Я догадывалась, что у него там женщина, но предполагала, что это какая-нибудь блондинка. Я не могла себе представить, чтобы ваши отношения так быстро перешли в интимные!
Джанет чуть не задушила Ингрид. Той наконец удалось высвободиться из ее объятий. Радость подруги по поводу случившегося дала возможность Ингрид успокоиться.
— К-кен не зна-ет, что я не б-б-блон-динка.
Джанет хихикнула.
— Вот и хорошо!
— Я его не обманывала, Джанет. Я все ему рассказала. Но он мне не поверил.
Джанет еще больше развеселилась.
— Я тоже не могу тебе поверить! Ты с Кеном? Значит, вы в самом деле любовники? Теперь понятно, зачем ему нужен был номер твоего телефона. Я, конечно, не дала, но заверила его, что все тебе передам. А я-то думала, что он просто хочет быть внимательным к тебе, как к сотруднику «Живых голосов».
— О Боже, с ума можно сойти! — Эти слова больше относились к самой Ингрид, чем к Джанет. — Я люблю его. В течение последнего месяца я каждую ночь оставалась у него, а он даже не знает номера моего телефона…
Эти слова снова вызвали у Джанет приступ бурного веселья.
— Действительно? В течение последнего месяца? А я ничего не подозревала! — Джанет обняла Ингрид. Голос ее потеплел. — Это для меня самые желанные новости. Ты и Кен любите друг друга и… Ведь он испытывает к тебе такие же чувства, да?
— Он гово-р-р-ит, ч-что да. — Ингрид сделала глубокий вдох. — Да, — продолжала она уже более уверенно. — Д-да, любит.
— А вы говорили о… Конечно же, я знаю, это не мне решать, но ведь он же мой брат, и я долгие годы искала женщину, которая бы подходила ему во всех отношениях. И потому я хочу знать… Вы собираетесь пожениться? Ради всего святого, скажи — да! Ведь именно на это я надеялась с тех самых пор, как мы с тобой подружились. Мне только трудно было уговорить его встретиться с тобой. Я была уверена, что, как только вы встретитесь, он полюбит тебя так же, как люблю тебя я.
В глазах Ингрид снова потемнело.
— М-м-мы говорили про д-де-тей, — произнесла она, пытаясь представить себе будущее. Но Кен сказал, ч-что не см-может их содержать и…
— У-ррр-а! — вскричала Джанет, вскакивая на ноги и пускаясь в пляс посреди канцелярии.
Луч солнца, заглянувший к ним в окно, расположенное позади стола Ингрид, высветил золотые нашивки на летной форме, надетой на Джанет.
— Он тебя любит! И хочет, чтобы у вас были дети… И до сих пор думает, что ты блондинка! Могу представить себе выражение его лица, когда он увидит твои замечательные волосы цвета шоколада и твои огромные карие глаза!
— Он не должен это знать, — прошептала Ингрид, снова чувствуя сильное головокружение. — О, Джанет! Он не должен меня в-в-ви-деть! Я не могу ему э-т-т-ого позволить. К т-том-у же он не з-з-нает, что я з-з-заи-каюсь!
Джанет подошла к столу Ингрид, села перед ней на краешек стула и стала с удивлением ее рассматривать.
— Как это он может не знать, что ты заикаешься, если у вас близкие отношения? Или я ни черта не понимаю.
— Я… я не-не знаю п-почему, но я нн-и-когда не зза-ика-юсь, к-когда м-мы вме-сте. Я г-говорю, как н-нормаль-ный чело-в-в-ек. М-мо-жет, это п-потому, что он н-ничего н-не видит… — Ее глаза снова наполнились слезами, а говорить стало еще труднее. — Я… я п-про-сто ур-р-од, Джа-нет! — сквозь слезы проговорила она. — Я м-могу разго-в-варивать т-только с-со слепыми и д-д-детьми!
— Да нет же, дорогая!
Джанет ласково приобняла подругу.
— Никакой ты не урод. И даже если после того, как к Кену вернется зрение, ты начнешь заикаться, для него это не будет иметь никакого значения. Он не такой человек, поверь мне. Пойми, Инки, ты изменила всю его жизнь. Я считаю, что твоя любовь вернула ему зрение. Подумай об этом! Если после его выздоровления, ты откажешься с ним встречаться, он может снова ослепнуть.
Ингрид подняла голову с плеча Джанет и привела себя в порядок.
— Я н-не бу-ду с ним в-видеть-ся, — сказала она. — Не стану. П-пусть он всп-п-поминает меня к-как нормаль-н-ного ч-челов-века, п-пока н-не забу-дет. — Губы ее дрожали. — П-пусть предс-с-тав-ляет меня б-б-лондин-кой.
Ингрид долго смотрела в лицо Джанет, потом взяла телефонную трубку и набрала номер.
— Здравствуйте, Марта, — приветливо сказала она. — Как вы себя чувствуете? Ваши внуки еще с вами? Сегодня утром? Понимаю, как вы без них скучаете…
— Кенни, она отказывается, — убитым голосом произнесла Джанет. — Я была в церкви еще три раза. Заезжала к ней домой. Что я могу с ней сделать? Силой вытащить из дома и привезти сюда?
— Дай мне номер ее домашнего телефона! Я буду звонить ей до тех пор, пока она не возьмет трубку!
— Не могу! Она запретила мне.
Кену хотелось выть от отчаяния. Со всех сторон его обступила темнота. Она была страшнее той темноты, которая не позволяла ему видеть окружающий мир. Эта темнота забралась к нему в душу. Та эйфория, которая охватила его четыре дня назад, испарилась без следа. И причиной тому был отказ Ингрид посетить его. Кен впервые почувствовал себя по-настоящему слепым. Безнадежно слепым.
Его душу терзал страх. Он хотел, чтобы к нему вернулось зрение. Но еще сильнее он желал Ингрид.
Ему снова и снова вспоминались слова отца Ралфа, сказанные о ней: «Ингрид готова помогать всем и каждому». Боже, неужели по этой причине она отказывается приехать к нему? Из-за того, что, если к нему вернется зрение, он уже не будет нуждаться в помощи?
Он не мог в такое поверить. Но эта мысль с ужасающим постоянством возвращалась к нему, хотя он изо всех сил пытался ее отогнать.
— Почему она так поступает, Джанет? Черт бы все побрал! Почему? Ведь она меня любит. Я знаю это наверняка. Так почему она отказывается?
— Я… точно не знаю, Кен. Она говорит, что не может приехать в больницу, не может снова с тобой встречаться.
Кен нахмурился. Черт возьми, сестра, конечно же, все знает, но в силу каких-то причин, пресловутой женской логики встала на сторону Ингрид. Ох, эти женщины! Они держатся друг за друга даже сильнее, чем врачи. Куда же делась преданность Джанет? Ведь он ей все-таки брат! И куда делась любовь Ингрид, о которой она так горячо говорила?
Куда пропала Ингрид?
Ведь он не сомневался ни на минуту, что она придет его навестить, что примчится в больницу в первый же вечер его пребывания там. Он надеялся, что она будет проводить с ним все вечера, заскакивать к нему в свободную минуту, главное — окажется рядом в тот момент, когда он откроет глаза и наконец увидит белый свет.
Да, он рассчитывал на многое.
Кен лег на бок, отвернувшись от сестры.
— Тебе лучше сейчас уйти, — сказал он.
И все-таки он испытывал благодарность к Джанет за то, что она сидела рядом, положив ему на спину руку, от которой исходило успокаивающее тепло. Замечательно, конечно, что она находилась рядом. Но всеми фибрами души Кену хотелось, чтобы возле него сидела Ингрид.
11
Когда это произошло, Кен не почувствовал особой радости. Он проснулся воскресным утром, — он был уверен, что это воскресное утро, — открыл глаза в своей палате без окон и увидел в полутьме какие-то предметы. Он лежал и разглядывал их, пытаясь при слабом свете, исходившем откуда-то с потолка, определить их назначение. Он понял, что света здесь было ровно столько, сколько нужно обслуживающему персоналу, чтобы ориентироваться в палате.