Похоже, Глория не обладала стойкостью к алкоголю. Либо она вливала в себя столько спиртного, что желудку надоело его переваривать. Поэтому выпивка беспрепятственно разлилась по ее телу.
— Ей-богу, я не хотела давать показания против вас… — Язык мисс Турман уже немного заплетался. — Ну, про тот дом, что вы продали Эдди. Просто повторила, чего Эдди велел сказать. Он думал, что ваша страховая компания не станет доводить дело до суда. — Она опять сделала приличный глоток и, размахивая стаканом для пущей убедительности, добавила укоризненным тоном: — Он говорил, страховые компании всегда раскошеливаются. Вам не пришлось бы последнее с себя снимать. А Эдди перепало бы немножко деньжат.
Изумительная трактовка! Можно подумать, ее Эдди собирал средства для благотворительного фонда. Впрочем, Глория не слишком покривила душой. Бартлет, наверное, всю жизнь занимался благотворительностью — исключительно в свою пользу.
— Он никого не хотел обидеть, — продолжала соломенная вдова.
Очевидно, по мнению Глории, мошенничество — всего лишь безобидная шутка. Она подняла на меня затуманенный взор.
— За такое, — она энергично, хотя и не слишком трезво, тряхнула головой, — за такое нельзя убивать.
Я и бровью не повела. Как, скажите на милость, убедить эту женщину в моей невиновности?
— К смерти Эдварда Бартлета я не имею никакого отношения. — Знаю, я это уже говорила, но повторить стоило.
— Угу. — Глория опять обращалась к чете Муллов на стене.
Это начинало действовать на нервы.
— Послушайте…
Матиас уловил опасную нотку в моем голосе и немедленно вмешался:
— Милые дамы, вы готовы пообедать?
Я была не готова, однако Матиас и Глория поспешили заказать гамбургеры и жареную картошку. Сомневаясь, смогу ли проглотить хотя бы веточку петрушки, я в конце концов выбрала фирменный салат.
В ожидании блюд я усиленно соображала, что бы нам еще обсудить, не касаясь моей мнимой причастности к смерти Бартлета, — эта тема мне уже изрядно приелась. И тут вспомнила о визите мисс Кеньон прошлым вечером.
— Кстати, Глория, вы не знаете, был ли Эдди знаком с Портером Мередитом?
Глория на миг протрезвела и так энергично закивала, что «бабочка» едва не вспорхнула под потолок.
— А то! Они начинали вместе, после того как закончили адвокатскую школу.
Вот так новость! Я подалась вперед.
— И долго они работали вместе?
— Ну, какое-то время, не помню точно. — Глория пожала массивными плечами. Язык все меньше ее слушался. — Но я-то з-знаю, почему они расплевались. Все п-потому, что Эдди запил.
Я кивнула, словно она подтвердила мои подозрения.
— Вот, з-значит, — продолжала Глория. — Как Эдди начал пить, дела у него пошли прахом. Потом он уже защищал только стриптизерш и… — она брезгливо поморщилась, — всяких таких. Но он все равно был потряс-с-сным адвокатом.
Лично я сомневалась в профессиональных достоинствах алкоголика, но виду не подала.
— Они оба состояли в коллегии адвокатов, Эдди и Портер. — Глория тыкала в меня толстым пальцем. — Так с чего, спрашивается, мистеру Мередиту нос задирать?
Я наблюдала за ней, размышляя: понимает ли она сама, что говорит?
— Уж Эдди так переживал, так переживал. Его оскорбили в лучших чувствах. — Глория утерла слезу. Тушь на ее ресницах слегка размазалась.
Верно, о покойниках плохо не говорят. Но давайте начистоту: по-моему, лучших чувств у Бартлета вообще не водилось. Возможно, в его душе обитало лишь одно искреннее чувство, которое он испытывал к деньгам.
— На что же обиделся Эдди?
— Портер в упор его не видел. Делал вид, что и не знаком с ним вовсе.
Я постаралась изобразить праведный гнев. Что было нелегко.
— Однажды мы с Эдди наткнулись на Портера в одном классном ресторанчике в центре, — горячилась Глория, — и Эдди подошел с ним поздороваться. И этот выскочка знаете что сделал? Даже не стал с ним разговаривать! Это же надо! А ведь когда-то Эдди ему здорово помог. — Ее возмущение было безгранично. Впрочем, в таком состоянии границы легко преодолеть.
— Помог? Как? — Если бы я была охотничьей собакой, то сейчас непременно навострила бы уши.
— Н-не знаю. — Глория пожала плечами и снова приложилась к стакану. — Эдди не рассказывал.
Я ей верила. Хотя бы потому, что она была слишком пьяна, чтобы лгать.
Интересно, какую услугу Бартлет мог оказать Мередиту? Не здесь ли следует искать мотив убийства? Я нахмурилась, размышляя.
Глория немедленно всполошилась. Одним махом прикончив второй коктейль, она жалобно заныла, не забывая коситься на Матиаса. Видимо, проверяла, не подкачает ли он в случае чего.
— Разве ж я виновата, что Эдди мне не сказал? Да если б я знала, разве ж стала бы таиться?
— Все в порядке, — попыталась я ее успокоить. Но если человек считает вас прирожденным убийцей, никакие увещевания не помогут.
Глория бледнела на глазах, словно ее лицо медленно посыпали мукой.
— Д-да я… я п-помочь вам хочу, ей-богу. Но вот такая беда, не в курсе я. — Она едва не плакала.
Я старалась не выдать своих эмоций. Ну почему со мной обращаются, как с маньяком-людоедом! Да еще в присутствии Матиаса!
Но досаду как рукой сняло, когда в голову пришла любопытная мысль: возможно, это хорошо, что Глория меня боится? Не обратить ли ее страх на пользу дела?
— Вы случайно не знаете, где Эдди держал свои архивы? — осведомилась я.
"Бабочка" на рыжей шевелюре отчаянно затрепетала.
— Знаю, знаю! В конторе.
— А нельзя ли на них взглянуть?
Матиас явно не ожидал такого поворота. Его кудлатая голова резко дернулась в мою сторону. И разумеется, на лице было написано неодобрение.
Я сделала вид, что ничего не заметила.
— Чего ж нельзя, — неуверенно протянула Глория. — У меня есть ключи от конторы, Эдди дал.
— Давайте съездим туда после обеда.
— Ох… ну, надо подумать…
— Послушайте, — сердито перебила я, — вы думаете, что знаете, как умер Эдди, но, повторяю, вы ошибаетесь. Я ни в чем не виновата, и мне надоело выслушивать обвинения в том, чего я не делала.
Глория вытаращила глаза, нервно сглотнула и тоненько пискнула:
— Мамочка родненькая!
— Я намерена выяснить, кто на самом деле убил Эдди, но мне необходима ваша помощь.
Глория верила в мою невиновность не больше, чем в начале нашей встречи. Но теперь она выглядела куда более испуганной.
— Ой, господи, — залепетала она, — я не хотела… не хотела вас обижать. Только не подумайте…
Похоже, дамочка начала поддаваться. И тут я воспользовалась своим козырем: глянула на нее в упор. И насупилась.
Глаза у Глории стали в пол-лица. Теперь она была на все согласна.
— Да боже ж мой, конечно, поехали! Да я завсегда готова. Покажу вам все папки, какие захотите. Прямо щас!
Ах, если бы нахмуренные брови производили такое же впечатление на моих сыновей! Учились бы они сейчас в университете на отлично.
Согласившись ехать в контору Бартлета, Глория решила, что необходимо укрепить свой моральный дух, прежде чем она сядет со мной в машину. И уговорила еще парочку «Маргарит», закусив их гамбургером и картошкой.
Помните золотое правило: когда пьешь, закусывай, дабы не опьянеть? Глория была тем самым исключением, которое подтверждает правило.
К концу обеда она клевала носом над тарелкой и в какой-то момент едва не рухнула лицом в кетчуп, которым щедро полила жареную картошку, но вовремя отпрянула.
Похоже, у Глории и Эдварда Бартлета и впрямь было много общего. Например, выпивка.
Мне стало жаль ее. Пришлось даже напомнить себе, что эта женщина оболгала меня и ее вранье было напечатано в газете. Но все равно я ее жалела. Хотя уже немного меньше.
Когда она в конце концов отключилась — оповестив об этом громким храпом, — Матиас решил воспользоваться возможностью перемолвиться со мной парой слов.
— Скайлер, — он перегнулся через стол и понизил голос почти до шипения, — думаешь, это нормально?
Что он имеет в виду? Если то, что Глория дрыхнет, уронив голову на стол, то это ненормально. Она запросто может утонуть в луже кетчупа.
— Ты о чем? — спросила я.
— Вламываться в офис Бартлета!
— Мы не станем вламываться, — не моргнув глазом, уточнила я. — Просто отопрем дверь и войдем. Большая разница.
Однако Матиас не видел разницы, ни большой, ни маленькой. Он с тревогой смотрел на меня.
— Скайлер, не предоставить ли расследование профессионалам?
— Смеешься?! Эти твои профессионалы почти уверены в том, что я убила человека! Не знаю, как тебе, но мне лично такое мнение не кажется профессиональным!
Наверное, в запале я повысила голос, потому что храп внезапно смолк и Глория беспокойно заерзала головой по столу.
Матиас не проронил ни слова до тех пор, пока Глория снова не захрапела. Ждать пришлось недолго.
— Скайлер, пойми меня правильно…
Последний раз я слышала эту фразу от моего бывшего мужа. Тогда Эд предлагал "открытый брак". Сие означало, что он хочет в открытую спать с другими женщинами. А также хочет, чтобы я по-прежнему спала только с ним.
Помнится, я правильно поняла Эда. По всем пунктам. А затем подала заявление на развод по всем правилам.
— Не находишь, что твое поведение скомпрометирует тебя в глазах полиции? — Матиас озабоченно морщил лоб. — Мол, ты шаришь в конторе Бартлета, пытаясь обнаружить хоть какую-нибудь зацепку, дабы отвести подозрение от себя?
Потрясающе! А зачем еще соваться в этот офис?
— Ты отлично сформулировал, — похвалила я. — Не пойму, что тебя смущает.
Видимо, в моем голосе прозвучала издевка, потому что Матиас слегка поежился.
— А ты не боишься, — заторопился он, — что твой поступок будет выглядеть так, словно ты из кожи вон лезешь, лишь бы навесить убийство Бартлета на кого-нибудь другого?
Поправьте, если я ошибаюсь, но не повторил ли он то же самое, только другими словами?
— Верно, — согласилась я. Моему терпению любой мог бы позавидовать. Матиас слегка опешил. — Не отпираюсь, я жажду развеять подозрения полицейских, и это единственная причина, которая заставляет меня выяснять, кто убил Бартлета. Основной мотив моих поступков. Других нет. — А он что подумал? Что мне просто нравится разгадывать тайны? Кем он меня вообразил? Шерлоком Холмсом? — Понадобится, так прочешу каждый миллиметр в конторе Бартлета. А если ты отказываешься ехать со мной, что ж, не надо, я пойму…