Сидя в машине и глядя на пустынный пейзаж, я понимала, что сейчас Адам, Бенджамин и его люди – это единственное, что не дает Тобиасу полной власти над миром. Пока мы ехали, Тони рассказал, что за прошедшие полтора месяца у нас прибавилось моров и людей. Моров Бенджамин переманил сам, а вот люди… Они попадают к нему через побочных. Адам рассказывал мне, что их всего двадцать четыре. Они объединились и стали своего рода отрядом спасения. Побочные находят людей и перевозят их в безопасные места, эти места предоставляет Бенджамин Аллен. Его имя теперь для людей стало нарицательным. Ведь только он спасает их от участи стать рабами моров и вечными обитателями ферм.
Мы прибыли в тот же бункер, из которого уходили в прошлый раз. Как я поняла, Бенджамин двигался по кругу, не задерживаясь долго на одном месте. Как только мы спустились вниз, на меня налетел Джереми, и я наслушалась от него столько приятных слов, сколько не слышала за всю свою жизнь. Я была так рада обнять своего маленького братишку. Ну как маленького, моя макушка упиралась ему в подбородок. Как только он отпустил меня, я нашла глазами Шерри. Она стояла в стороне и смотрела на меня, но вряд ли четко видела: ее глаза наполняли непролитые слезы. У меня в горле встал ком. Не представляю, что она пережила, пока думала, что меня уже нет в живых. А она точно об этом думала. Я медленно пошла в ее сторону.
– Привет, – мягко сказала я.
– Привет. И где ты была? – строго спросила она, а из уголка ее глаза скатилась слеза. Но Шерри мастерски сделала вид, что ничего не произошло.
– Да так, в гонках участвовала, – ответила я и печально улыбнулась.
Шерри хлюпнула носом и спросила:
– Победила?
– Как всегда.
Шерри оглядела меня с ног до головы и сказала:
– Иди сюда.
И я влетела в объятия единственной мамы, которую когда-либо признавала. Стоя там и вдыхая ее запах, я понимала, что это мой дом. Не место, а эта женщина. Где бы она ни была, рядом с ней я всегда буду чувствовать себя маленькой девочкой. Даже когда мне исполнится пятьдесят, я буду нуждаться в моментах единения с ней. И пусть во мне не течет ее кровь. Это совсем не важно. Важно то, что мы есть друг у друга.
После долгих разговоров я ушла в комнату, которую занимала в прошлый раз. Адам запретил отдавать ее кому-то, ведь он верил, что рано или поздно я вернусь. И я вернулась, а его здесь не было.
Стук в дверь не дал мне возможности принять душ и переодеться.
– Войдите, – сказала я, печально посмотрев на чистые вещи, которые приготовила. От меня несло, я чувствовала себя какой-то дворняжкой, похудевшей, с синяками по всему телу.
Дверь приоткрылась, и в комнату на всех парусах влетел Пончик, а следом появилась Серена. Пончик наскочил на меня всеми лапами, сбил с ног и принялся радостно облизывать.
– Фу… Пончик, прекрати, – просила я сквозь смех и пыталась встать.
– Пончик, иди приставай к кому-нибудь другому, – сказала Серена, и пес тут же куда-то унесся.
Девушка подошла ко мне и села рядом. Еще до того, как нас с Джоном похитили, мы поговорили с ней. Сначала Серена была очень зла, ведь если бы мы сказали ей правду, она бы ни за что на свете не стала взрывать Совет и мир остался бы прежним. Но она отходчивая, и я искренне надеялась, что она не ненавидит меня.
– Ты как? – спросила подруга.
– Я дома, – искренне ответила я, вспоминая объятия Шерри, и улыбка тут же появилась на губах.
– Ты дома, – сказала Серена и тоже улыбнулась.
– Ага. А ты как?
– Хорошо. Мы только вчера перебрались сюда. Так что неделю можем жить спокойно, а потом опять в дорогу. А я постоянно хочу спать, – пожаловалась Серена.
– Что случилось? Ты заболела? – обеспокоенно спросила я.
Серена посмотрела на меня сквозь линзы своих очков, щеки ее порозовели. Она прикусила нижнюю губу, отвела взгляд в сторону.
– Нет. Я просто… я не знаю, как тебе это сказать. Точнее, как сказать знаю, я просто не понимаю, как ты к этому отнесешься, а я хочу, чтобы ты была рада. Ведь я-то рада. Вроде как. Ну ты понимаешь.
– Ничего не понимаю.
– Я… – Она положила руки на живот, и меня озарило.
– Ты что… в положении? – спросила я.
– Да. Возможно. Я точно не знаю. Но скорее всего.
– Э-э-э… поздравляю. И кто счастливчик?
Серена молчала, и ужасные мысли полезли в голову. Почему она не хочет мне сказать? Но когда она заговорила, с каждым сказанным ею словом мне становилось только хуже.
– Понимаешь. Мы были одни, ты пропала, я чувствовала себя одинокой, он тоже. Все как-то само собой случилось. Я не понимаю, как это произошло.
Она говорила про Адама. У меня закружилась голова, внутренности стянуло в тугой узел.
– Кто отец? – с замиранием сердца спросила я, хотя уже не хотела знать ответа.
Но Серена, словно не слыша меня, продолжала:
– И вот через два дня после того, как тебя похитили, он пришел ко мне, чтобы утешить, ведь мы не знали, что с тобой, жива ли ты вообще. И все как-то получилось. Прости меня. Пожалуйста, извини.
Серена взяла меня за трясущиеся пальцы и сжала их, я опустила взгляд на наши руки и почувствовала, как кто-то в грязных ботинках проходит по моей душе, оставляя после себя зловоние и мрак. Но я переборола себя и спросила:
– Кто отец ребенка? Это Адам?
Сердце остановилось и не хотело больше биться. Оно просто отказывалось. А я и не была против.
Я перевела взгляд на лицо девушки и увидела, как ее глаза расширяются в недоумении.
– Что?! – взвизгнула она. – Нет! Это Тони.
– Что?! – Волна облегчения едва не смыла меня, и я начала судорожно глотать воздух. – Тони? Почему я должна тебя ненавидеть, если отец Тони? Это твой выбор.
– Потому что он причинил тебе слишком много боли, и еще та авария… ой. Я пойду. Ладно?
– О чем ты говоришь? Я не понимаю тебя.
Серена ломала мне мозг.
– Прости, я не могу сказать. – Я видела, что она испугалась своих слов. – Все мой проклятый язык. Не слушай меня. Я что-то несу, сама не понимая…
– Говори! – приказала я.
Серена колебалась, я больше не давила, знала, она сама сдастся. В итоге так и получилось, она прикрыла глаза и стала рушить мой и без того хрупкий мир.
– Тогда в машине, когда вы съехали в реку с моста… Ты была в положении, но потеряла малыша.
Это неправда. Серена что-то напутала. Это просто не могло быть правдой. В груди появился камень и сильно давил на грудь.
– Нет. Адам сказал… – начала говорить я, но Серена перебила меня:
– Он солгал.
– Он не лгал мне, – спорила я.
Я отказывалась в это верить. Я не была в положении. Нет. Конечно нет. Я бы почувствовала, что часть меня отняли, но я ничего не ощутила. Как только Адам сказал, что я не беременна, я даже не возвращалась к этим мыслям. Зачем бы ему меня обманывать. Это бессмысленно. Но и Серене лгать не было никакого резона.
– Это я взломала сервер больницы и передала ему твои документы, – прошептала Серена. – И сама тоже посмотрела, там было написано: беременность четвертой недели.
Каждое слово Серены словно молотом било по камню, поселившемуся у меня в груди.
– Не понимаю, – невнятно прошептала я.
– Адам приказал мне молчать. Сказал, что не время тебе это говорить. И я молчала, но когда начала подозревать, что я сама в положении… Я не знаю… я чувствую, что ты должна знать правду. Прости. Пожалуйста, прости меня…
Серена продолжала что-то говорить, но я предпочла ее больше не слушать. Я положила руку себе на живот, но ведь там больше никого не было. Только пустота, такая же, как и в душе. Тони. Он убил моего нерожденного ребенка, а я сегодня собиралась его обнять. Настолько обрадовалась, увидев знакомое лицо, что простила ему все, что он делал до этого, но я не знала о том, что… Адам солгал, глядя мне прямо в глаза. Серена тоже врала. Я не понимала, что испытывала в тот момент. Почему не горевала по малышу, которому не суждено было увидеть белого света? Как в этом случае скорбеть? Но я определенно чувствовала злость и пустоту.
– Серена, мне нужно помыться, от меня воняет, как от помойки, – без эмоций сказала я и поднялась с пола.
– Прости меня, – повторила она в тысячный раз.
– Я не злюсь. – Но я-то знала, что это ложь.
– Правда? – с надеждой во взгляде спросила она.
– Да. Мне просто… нужно побыть одной.
– Прости меня еще раз, но я считаю, что ты должна знать правду… Какой бы она ни была.
– Спасибо, что сказала мне.
И Серена ушла, оставив меня одну. Наедине с чувствами, которым нет названия. После ее ухода я снова опустилась на пол и долгое время просто сидела возле кровати и смотрела в одну точку. Слез не было, не было истерики. Это все в прошлом. И, хорошо это или плохо, теперь я знала правду. Спустя какое-то время я поняла, что боль никуда не денется. Я просто должна взять ее за руку и свыкнуться с тем, что теперь она мой верный спутник.
Я сходила в душ и быстро помылась под струями холодной воды, вытерлась и переоделась в чистую одежду. Можно сказать, я почувствовала себя человеком. Снаружи, но не внутри. Сейчас уже, наверное, темнело, и я решила не выходить из комнаты. Забралась на кровать, выключила свет и провалилась в странный сон. Но это длилось недолго. В полусне я почувствовала, как крепкие мужские руки прижали меня к своей груди. Адам вернулся. Я улыбнулась и прижалась к нему еще ближе. Мы поговорим с ним о том, что он солгал, но сейчас я просто была рада тому, что он рядом.
Но что-то меня насторожило. Объятия были не столь уверенными, как обычно. Запах и… Я скинула руки, распахнула глаза и села на кровати. Потянулась и включила ночник.
– Что ты тут делаешь? – спросила я у мужчины, который лежал рядом со мной.
– Я пришел поддержать тебя, – спокойно ответил Джон.
– Я об этом не просила. – Да он совсем свихнулся?
– Но я случайно услышал твой разговор с Сереной.
И что, хотела спросить я, но не успела, так как дверь моей комнаты распахнулась, и на пороге возник Адам. Его взгляд метался от меня к Джону и обратно. Грудь высоко вздымалась и резко опадала. В глазах горела жажда убийства.