Так проходило время… Сколько? Не знаю.
Но я по-прежнему хотела, чтобы Лорел вернулась. Чувство эйфории начало рассеиваться, и на смену ему пришла боль. В меня словно воткнули тысячу раскаленных игл. И я знала, что эту боль сможет прекратить только она.
Адам что-то говорил, утешал меня, гладил по волосам. Но как он не мог понять, что мне нужно вовсе не это?
Мы вместе с ним стояли под потоком воды, она нещадно била меня по плечам и стремительно убегала вниз. Потом Адам повернул кран, и поток прекратился. Одной рукой он снимал с меня пижаму, второй придерживал мое тело, которое постепенно начинало функционировать. Я уже могла шевелить пальцами и даже моргать. А потом все пропало. Я просто провалилась в темноту.
В следующий раз я открыла глаза уже в кровати, с ног до головы укутанная в одеяло. Я окинула взглядом стены и поняла, что комната не моя. И снова темнота.
В следующий раз мое сознание вернулось, когда Адам сидел на кровати и держал меня на руках, как ребенка. Глаза помимо воли закрылись снова.
А потом я проснулась одна в его постели. Голая и наконец-то пришедшая в себя. У меня никогда не было похмелья, но думаю, ощущается оно именно так. Все тело ломило, голова гудела, и я ужасно хотела пить.
Звук поворачивающейся ручки заставил меня напрячься и еще больше закутаться в одеяло. Дверь открылась, и вошел Адам. В руках он держал кружку с чем-то горячим. Мне это было нужно. Пусть там просто кипяток или горячая лава. Это не важно.
– Ты как? – спросил он.
– Нормально, – хрипло ответила я.
– У тебя переохлаждение. Из-за этого и голос пропал, – пояснил Адам.
И снова он спас меня. Несмотря на то, что в тот момент я этого не хотела. От воспоминаний мурашки пробежали по телу. Боже, я ведь сама хотела умереть. Все эта чертова сила моров. Как люди вообще могут воевать с ними? Я постаралась забыть об инциденте и, посмотрев на Адама, спросила:
– Почему я в твоей комнате? – Не то чтобы я была против, но я все еще не решила, как относиться к тому, что он не сказал мне правду.
– Потому что твоя превратилась в морозильник. А комната Джона слишком далеко.
– Прекрати.
Мы замолчали. Адам передал мне кружку, и я аккуратно взяла ее. Подушечки пальцев были онемевшими. Я сделала глоток горячего чая и решилась спросить, несмотря на то, что не была уверена, хочу ли вообще об этом разговаривать. Но я понимала: молчание не принесет нам ничего хорошего.
– Почему ты не сказал мне о… ребенке?
Мы смотрели друг другу в глаза, и я видела, как взгляд Киллера становится другим. Прежде я такого никогда не видела. Это скорбь? Сожаление?
– В тот момент я решил, что ты не выдержишь еще одной потери. Я собирался рассказать, но только позже.
– Ты жалеешь, что не сказал мне тогда?
Адам отрицательно покачал головой и произнес всего одно слово:
– Нет.
До меня только сейчас дошло, что он не знает, что этот малыш был и его тоже. Мы провели вместе всего одну ночь, а наутро он вернул меня домой. Руки задрожали, а голос опустился до шепота:
– Это же был и твой… ребенок. – И тут я начала плакать. Тихо и практически беззвучно.
Адам наклонился ко мне, забрал кружку из моих рук, отставил ее куда-то и обнял меня. Я уткнулась лицом ему в грудь и дала волю слезам. Только сейчас до меня дошло, почему я не заплакала, когда Серена рассказала мне об этом. Мне нужен был Адам, чтобы разделить это горе с ним. Он нежно погладил меня по волосам и сказал:
– Я знаю, что он был наш. Все будет хорошо.
– А если не будет?
– Будет. Верь мне.
Глава 28Помогите нам… выжить
Рейчел
Два дня.
Именно столько времени я провела с Адамом. Боже, как мне его не хватало, обычных разговоров, объятий, поцелуев. Мне просто до боли в сердце недоставало его. Адам был нежным и трепетным по отношению ко мне. И я ценила это, тем более после слов Лорел о том, что он испытывал уникальные для него эмоции. Каждый раз ловя его взгляд, я понимала: так он смотрит только на меня и ни на кого больше. Я начала надеяться, что все происходившее между нами – не простое физическое влечение. Возможно, это глупо, думать о чувствах, когда мир превратился в поле боя, но эмоции не спрашивают позволения, когда им появиться.
Тему ребенка мы больше не поднимали, но вот о Джоне нам пришлось поговорить. Мы решили, что без надобности я постараюсь с ним не пересекаться. По глазам Адама я понимала: даже упоминание имени Джона приносило ему дискомфорт. И дело не в неуверенности в себе. Вовсе нет. Это оказалась банальная ревность. Ревность мужчины, который не приемлет, когда на его территории появляется соперник.
Я видела Джона лишь дважды с момента их стычки с Адамом, и оба раза издалека. Он дружелюбно махал мне рукой, я лишь слегка улыбалась и кивала в знак приветствия. Я понимала, что он хороший человек, но точно не для меня. Его чувства тоже не спросили позволения и появились не в то время и совершенно не к тому человеку.
Всего два дня спокойствия – это слишком мало. Но большего времени у меня не оказалось. Бенджамин вернулся из поездки, и умиротворению пришел конец. Он поставил меня перед фактом: я должна убить Тобиаса. Как? Ножом. Это все, что мы знали, но все доверяли видению Лорел. И на данный момент это был единственный шанс на победу над Новой империей, которая словно паразит расползалась по миру.
Сейчас я находилась в кабинете Бенджамина и слушала их спор с Адамом. Старший Аллен, вернувшись в бункер, сразу же вызвал меня к себе в кабинет. Он передал через своего подручного, чтобы я пришла одна, но Адам с этим не согласился и, естественно, отправился вместе со мной. Одно его присутствие давало мне уверенность, что я смогу справиться с Тобиасом. С самым древним мором на земле: остальных он убрал нашими руками.
Сначала Бенджамин расспросил меня обо всем, что со мной случилось за тот месяц, что я провела у моров. Досконально расспросил про забег и про всевозможные мелочи. Он очень внимательно слушал и кое-что даже записывал в блокнот. Потом его лицо стало совсем серьезным, и мы перешли к разговору о Лорел. Я все так же без утайки рассказала ему о том, что она мне говорила. Больше всего его заинтересовало, что такого Лорел хотела сообщить мне, чего не собиралась рассказывать ему.
После Бенджамин в подробностях пересказал мне видения Лорел. Она говорила, что до Тобиаса можно добраться только с помощью поезда, в котором перевозят людей для ферм. Это я и так знала. Но я не знала того, что окажусь в одной комнате с правителем Новой империи и только тогда смогу подобраться к нему и вонзить нож в самое сердце. Где в это время будут остальные, мы не знали, но Адама в видении Лорел не было, а из этого следовало, что он не поедет с нами на поезде. Именно по этому поводу сейчас они и спорили.
– Я поеду, – снова сказал Адам.
– Нет, – спокойно повторил старший Аллен.
Адам оттолкнулся руками от стола и отошел назад на пару шагов. Он словно лев в клетке, я наблюдала за тем, как его распирало от негодования. Он серьезно посмотрел на оппонента и сказал:
– Бенджамин, это не обсуждается.
– Ты же понимаешь, что если ты поедешь, то что-то пойдет не так или окажется, что видение Лорел было о каком-то другом разе… У нас есть шанс убить его. Понимаешь? Мы выиграем войну таким образом. Скорее всего, другой возможности у нас не будет.
– Мне плевать. Я еду. Я не отправлю Рейчел туда одну.
– Она не будет одна, с ней поедет несколько людей. Там будет подмога.
– Ты бы не отправил туда Лорел, так почему просишь меня отпустить Рейчел? Видимо, ты не в своем уме, раз решил, что я на это соглашусь.
И они снова начали спорить. Если бы я не знала, что они не являются родственниками, то решила бы, что это отец и сын. Они оба были несгибаемы, безапелляционны, и уж если что-то созрело у них в голове, то они не сворачивали со своего пути, а танком неслись к цели. Мы сидели здесь уже слишком долго, я понимала, что этот спор никогда не прекратится, и поэтому решила вмешаться. Мне было немного страшно перед встречей с Лорел, но другого варианта я не видела. Она хотела сообщить мне то, чего мужчины в этой комнате не знали.
– Мне нужно поговорить с Лорел. – Я сказала это тихо, но они меня услышали.
Адам и Бенджамин замолчали, словно я произнесла какое-то заклинание тишины. Они бросали на меня недовольные взгляды. Бенджамин, скорее всего, опасался, что из-за Лорел я погибну и тогда наша возможность перестанет существовать. Адаму претила сама идея подвергнуть меня опасности. Да, я понимала, что последняя встреча с Лорел закончилась не самым хорошим образом, но она знала что-то, что готова сказать только мне. И, возможно, это поможет в нашем сражении против Тобиаса.
– Последний раз она потеряла контроль, – напомнил Бенджамин.
– Знаю, я там была. Но это может нам помочь.
Бенджамин и Адам какое-то время обдумывали мои слова. Оставлять меня наедине с Лорел они боялись, а в присутствии кого-то она не будет говорить.
В какой-то момент они посмотрели друг на друга и молча согласились с тем, что я права. Таким образом, я осталась сидеть в кабинете Бенджамина, а сам его хозяин и Адам ушли за Лорел. С каждой секундой я нервничала сильнее. Но я понимала, что за дверью будет Адам, и это дало мне силы встретиться с ней лицом к лицу. Спустя десять минут мама Киллера вошла в святая святых Аллена-старшего и с сожалением посмотрела на меня:
– Прости, что причинила тебе вред. Я…
Я смотрела на нее и видела перед собой больную женщину, которая не отдавала отчета своим действиям. Я взяла эмоции под контроль и сказала:
– Все обошлось. Лорел, скажите мне то, что хотели сказать тогда.
– Я не могу. – Она опустилась на самый дальний от меня стул и заломила пальцы, не осмеливаясь встретиться со мной взглядом.
Ну уж нет. Она не может просто так сидеть и молчать. Мне ее жаль, но еще мне жаль себя и всех, кто пойдет на это дело. Ведь любая мелочь важна, и единственная, кто располагает хоть какими-то сведениями, – женщина, которая сходит с ума. Сидя на стуле, я наклонилась немного вперед и, не отводя взгляда от бегающих глаз Лорел, сказала: