«Не обращай внимания, Лили!»
На всякий случай предупреждаю я ее.. о, но завтра? Мадам Нисуа!.. а как же!.. перевязка!.. нет!.. послезавтра!.. в крайнем случае!.. через три дня!.. я снова к ней обязательно спущусь!.. и снова увижу «Общество» с этими скоморохами на борту!.. о, непременно! непременно! у меня просто руки чешутся разобраться с этим Хароном! я его так отделаю, что он меня надолго запомнит! макака саблезубая!.. это уж точно! о ля ля!.. он и пикнуть не успеет!.. этот ихний Харон!.. пусть все полюбуются, как он будет ползать передо мной на коленях и умолять о пощаде! я его заставлю это сделать! веслом по морде!.. для начала! прямо там!.. хр–рясь! я так и вижу себя с этой бандурой в руках!.. бах!.. трах!.. только щепки полетят!.. его размеры меня совсем не смущают! так уж и не смущают?.. нисколько!.. я бы мог поднять два! три! четыре таких весла! я чувствую в себе страшную силу! такую, что койка подо мной вся трясется! скрипит! дрожит! раскачивается из стороны в сторону!.. что это со мной?.. о, я знаю… знаю что… это долгая история! впервые это случилось со мной давно!.. еще во время моего пребывания в Камеруне![155] мне нужно было своевременно сообщить об этом куда следует!.. тогда сегодня я имел бы 20-ти, даже 30-ти процентную надбавку к пенсии! вместе с тем, что я получаю как инвалид войны, это составило бы 130 процентов! не меньше!.. тогда мне не надо было бы теперь работать курам на смех! чтобы кормить Ахилла! и всех этих «педерастов» из его окружения!.. унижаться! тянуть лямку, как бурлаки на Волге!.. впрочем, волжские бурлаки и те сумели подняться! чтобы в этом убедиться!.. нужно хоть разок увидеть, какие у самых задрипанных комиссаров жопы!.. они у них как у Архиеписковов!.. tutti quanti![156] когда все феллахи с Нила отрастят себе такие же жирные жопы, как у Архиепископов, вот тогда можно будет смело сказать: кто был ничем, тот стал всем! простые люди всей земли мечтают отрастить себе жопу, как у Архиепископов! а брюхо, как у комиссаров!.. посмотрите на Пикассо! … Мадам Рузвельт!.. какие у нее сиськи!.. лифчик! обалдеть!
Одного я не могу понять… и даже теперь, в горячке и бреду, меня не перестает это волновать, куда все таки Ахилл зафигачивает свои сто миллионов в год?.. наличными! они идут на отращивание жоп?.. на блядей? а может быть, он откладывает их себе на гроб?.. о, тогда у него будет настоящий супер–гроб, он его сможет всячески украсить, инкрустировать!.. отделать шелком небесно–голубого цвета, фестонами, сеткой, серебряными слезами… а в изголовье? в изголовье у него будет подушечка Вечности!.. с золотым пухом внутри и розовыми помпончиками!.. в Пламенеющей Часовне[157] он будет, как огурчик… вечный Ахилл! наконец–то его поганые глаза закроются!.. и он перестанет улыбаться своей отвратительной жалостливой улыбкой!.. хотя бы в гробу на него будет не противно смотреть!
Приятно, конечно, помечтать, отвести душу!.. но черт возьми! я напрасно тешу себя иллюзиями! мне его не пережить!.. я работаю на износ!.. а он, он отдыхает… последнее слово геронтологии: ни хрена не делай и живи за счет других!.. credo! сутенера!.. блядуй! копи себе на гроб! а я тем временем буду на него ишачить!.. гнуть спину! выбиваться из последних сил! пока — оп! не околею от непосильного труда… нет, ему это не грозит!.. он себя бережет… можете не сомневаться, он протянет дольше, чем я!..
Посмотрите на Б!.. Х!.. Мориса!..[158] этим товарисчам было бы полезно оказаться на моем месте! поишачить на Ахилла!.. может быть, тогда их жопы немного поуменьшились!.. обрели более пристойные формы! их задницы и ряхи с двойными подбородками!.. да, как же! они предпочитают нейлоновые корсеты и лифчики! достопочтенные архиепископы–комиссары!.. увы, жопень выдает их с головой!.. все люди одинаковы! но разве не вы сами допустили их до кормушки? какая разница, кто их кормит: Народ или Святой Дух? главное, что они раздаются в ширь на глазах!.. как свиньи… да вы просто садисты!.. и вас не мучают угрызения совести?.. вам их не жалко?.. вам безразлично, что с ними стало? у них ведь такие трагические судьбы? они так много страдали? благо народа! ради него они были готовы на все!..
Так!.. так!.. я все смеюсь! упражняюсь в остроумии! в конце концов, это вам надоест… перевязки мадам Нисуа?.. как моя голова? крыша как?.. жар не спадает! меня по–прежнему лихорадит!.. а как же все–таки перевязки мадам Нисуа? ночь!.. ночь не кончается!.. все вокруг трясется! дрожит! когда же наконец обрушится эта чертова кровать! кажется, я достаточно ее раздолбал! она вся трещит!.. у меня малярия! приступ в самом разгаре!.. приступ лихорадки!. и злобы!.. что они там орали мне снизу! эти ублюдки… со своего поганого корабля! сам ты «гладиолус»!.. совсем обнаглели!.. «трус!» и еще! «давай отваливай!» отвалю, не унесут!.. я им так отвалю, что мало не покажется!.. сам лично!.. я еще с ними увижусь!.. от возмущения я раскаляюсь, как утюг! чувствую, что вот–вот взорвусь!..шконка подо мной сейчас развалистя! эту заразу я подцепил в 1917 в Камеруне!.. они еще пожалеют! я щупаю свой пульс!.. жар увеличивается! 40 градусов не меньше!.. надо собраться с мыслями!.. опять я тряхомудствую?.. может быть!.. в голове все перепуталось… смешалось… Нижний Медон… Зикмаринген… да!.. а Петэн?.. о, он здорово устроился, этот Петэн!.. он ведь имел статус «Главы Государства»!.. все равно, как Богомолев или Тито!..[159] Гюголь или Нассер!..[160] один хрен!.. ему полагалось шестнадцать карточек на питание!.. у Лаваля…[161] Бишлонна…[162] Бринона…[163] Дарнана…[164] их было меньше!.. всего шесть… или восемь… о, они вели гораздо более скромный образ жизни!.. ну, а у нас и вовсе было по одной!.. ну и что?.. да ничего! министры, не министры, Главы Государств! на том свете все равны!.. все ведь уже скукожились! умерли, несмотря на привилегии! и без особой помпы!.. просто составили протокол, и все!.. забавно, но я опять о похоронах!.. куда ни ткнись… всюду покойники!.. покойники!.. и Ахил, тот тоже никуда не денется… но постойте!.. кажется, я забежал вперед и забыл, о чем говорил!
Мне хотелось, чтобы кровать развалилась!.. чтобы я куда–нибудь полетел! пусть даже в воду!.. я бы с удовольствием погрузился вместе с ней в волны! я задыхался… пот стекал по мне ручьями.
— Тебе ничего не надо?
— Нет… нет… милая!
Мне ничего не надо… ничего… ни поцелуя… ни полотенца!.. мне необходимо все снова восстановить в своей памяти!.. и чтобы мне не мешали!.. все детали!.. все обстоятельства!.. это все, о чем я прошу! меня гораздо больше питает ненависть, чем лапша!.. но ненависть вполне определенная!.. не «отвлеченная»!.. да!.. и признательность тоже! извините!.. чуть не забыл!.. Нордлинг, спасший Париж, несколько раз пытался отмазать меня от кичи…[165] это должно остаться в Истории!.. ничто не должно быть забыто!.. так? так!.. а там внизу?.. на набережной?.. Ля Виг?.. действительно он был одет как гаучо?.. внизу? кассир и гаучо… Ле Виган кассир… мне необходимо это вспомнить! уточнить!.. во что бы то ни стало!.. лихорадка лихорадкой! а факт должен быть восстановлен!.. Ахилл и Жертрут считают, что я исписался?.. все выдумываю? извините!.. пусть они сначала докажут, что ничего подобного в Зикмарингене не было, да! Тогда, где это было? в бреду?.. может быть, и на набережной я ничего не видел?.. ни «Общества»?.. ни призраков!.. Ля Виг не был гаучо!.. и сомбреро на нем не было!.. а был огромный тюрбан! для меня такой сварганить — раз плюнуть! огромный тюрбан!.. я еще сорвал его в схватке!.. на снегу!.. в самом деле, из–за чего мы тогда сцепились?.. а его тюрбан оказался повязкой!.. повязкой от отита!..
Я… то все отчетливо помню… а то вдруг все путается… и исчезает!.. чепуха какая–то! ничего не понять!.. наверное, возраст!.. все равно!.. я просто обязан запечатлеть Ля Вига! Зикмаринген!.. Петэна с его восемнадцатью карточками!.. и я это обязательно сделаю!.. и Лаваля, и Менетреля!..[166] они теперь со мной навсегда!.. Черный Лес и большой орел!.. о них я вам еще тоже расскажу! и про замок Гогенцоллернов!.. подождите!..
***
Нет, я так с ходу выбрать не могу, да еще в горячке… Ахилл?.. Жертрут?.. мне они оба в равной степени противны!.. а если они вдруг загнутся? такое ведь тоже может случиться!.. и тот, и другой?
О, я определенно решил больше ничего не писать… мне всегда казалось неприличным само это слово: писать!.. «а ты меня читал»… как это претенциозно, нарциссично звучит… от одного этого… с души воротит!.. нет!.. я на место в Пантеоне не претендую! пусть там великие как–нибудь без меня! Суффло,[167] фуфло!.. мне все равно!.. я не тщеславен! газ, морковь, сухари… это другое дело! понимаете?.. если я и влип в это грязное дело… то только из–за газа, моркови и сухарей!.. ну, и из–за собак, конечно, их ведь тоже нужно кормить… я и написал–то всего ничего, а сколько на меня обрушилось ненависти!.. сколько на меня всего навешали!.. и вот еще что!.. у меня, как у никого другого, была возможность убедиться в ничтожности человеческого существования, особенно когда в перерыве между двумя отсидками в Дании меня запихнули в больницу Сонби в Копенгагене… вы не представляете, какой там стоял вой!.. все палаты были забиты раковыми больными «в последней стадии»… мне сделали большое одолжение, поместив туда… все же лучше, чем в Ванстр… ну, и конечно же, я должен был помогать… присматривать за умирающими… звать санитарку… упаковывать вместе с ней жмуриков… ей оставалось лишь докатить их до двери… и в коридор!..