торые только и думают, как бы побольше нахапать!.. я на них на всех положил!.. суки!
***
Норбер Лукум, это я специально, чтобы его достать, рассказываю про то, как там в одиночке… он ведь сам вряд ли когда–нибудь туда попадет, черт бы его побрал!.. ни он!.. ни Ахилл!.. ни Мальро… ни Мориак… ни этот недоносок Тартр!.. ни Обрыгон!.. ни Труляле на столе!.. этих хитрожопых на кривой не объедешь!.. сливки «ебщества»!.. корчат из себя черт знает что!.. «кукареку Железный занавес!».. супербазуки!.. бомбы!.. петарды!.. Запад!.. Восток!.. все гремит!.. а на самом деле, они ведь всегда были паиньками!.. только о пенсии и думали всю жизнь.. начиная с грудного возраста… томная кормилица, привилегированный лицей, друг сердца, «теплое местечко»! и оп! десять, двенадцать раз подсуетиться, дать кому надо на лапу… готово! персональная пенсия Хамелеона! цель достигнута!.. размер пенсии «проиндексирован»!.. можно надевать Парик!.. милые шалости в общественном туалете… так, шутки ради!.. Академия!.. Ришелье!..[174] интрига!.. а главное, можно больше не платить!.. никогда!.. все оплачивается! приехали! конечная остановка: «Набережная Хитрожопых»! Сонм воспаленных ректумов и простат!.. «О, мсье, вы совсем не похожи на других!.. вы такой утонченный, такой эмоциональный, такой выдающийся мудила!.. Апофигеоз!..»
Видел бы Ришелье все это!.. Мориак, Бурже, Аспирин!.. в наши грустные времена наверх почему–то вылезают одни гумозники!.. живи Людовик XIV вместе с Жуановиси, он бы не то что «солнцем», фонарем бы не стал![175] а уж об «утечке информации»[176] я вообще не говорю!..
Не обращайте внимания, что я все время перескакиваю!.. с одного!.. на другое!.. и еще эта непонятная история, «Общество»… но неизвестно, как бы вы сами себя вели, окажись на моем месте?..
— Тебе не холодно?
— Нет… нет… нет!
В таком возрасте… 63 года… вам только и остается, что отвечать: нет!.. нет!.. или исчезнуть!.. навсегда!.. вы ведь требуете дополнительных затрат!.. сколько раз вам желали смерти после шестидесяти трех?.. и не сосчитать!.. может быть, вас и согласятся терпеть еще несколько месяцев… одну весну?.. две?.. но это только в том случае!.. если у вас есть деньги! много денег!.. очень много!.. это самое главное!.. и если вы продемонстрируете своим наследникам, как вы их любите!.. добрый Дедушка Мороз!.. а для этого вы должны собственноручно составить завещание, заверить его у нотариуса, зарегистрировать, поставить печать, чтобы они были уверены, что все свое имущество вы оставляете им!.. дорогому Люсьену!.. а не Камилле!.. при этом вы должны находиться в таком ужасном состоянии! в котором уже ничего не сможете изменить! быть на последнем издыхании!.. испускать предсмертные хрипы!.. трястись всем телом! не держаться на ногах! язык у вас должен быть черным с желтым налетом… и постоянно вываливаться!.. вот тогда… тогда… может быть, тогда?.. вас и перестанут считать отвратительным капризным тираном и кровопийцей… не все, конечно!.. но имейте в виду!.. вы постоянно должны оставаться скукоженным! задыхаться!.. харкать кровью!.. хромать!.. если вас попросят встать?.. хватайтесь за воздух!.. и падайте!.. можете пригласить священника… соборование доставит несколько приятных минут тем, кто все свои надежды в этом мире связал с вами!.. с вашим последним вздохом!.. вы не представляете, как способен нервировать всех членов семьи умирающий!.. который никак не может кончиться!.. о, эти томительные «последние мгновения»!.. соборование, развязка опять откладывается!.. сколько не выдержали и сошли с ума, пока умирающие, вроде вас, медлили и не решались отправиться на тот свет!
Чьих только предсмертных судорог и где только я ни наблюдал, в тропиках, во льдах, в нищете, в роскоши, за решеткой, на вершинах Власти, пользующихся всеобщим уважением, всеми презираемых, отверженных, во время революций, в мирное время, под грохот артиллерийской канонады, под звон новогодних бокалов… моему слуху доступны все оттенки звучания органа de profundis… но тяжелее всего, я думаю, бывает: собакам!.. кошкам!.. и ежам… о, все это я видел собственными глазами! сам, лично!.. и знаете… не потому что я любопытен!.. или испытывал от этого зрелища какое–то особое удовольствие!.. просто, так вышло… случайное стечение обстоятельств!.. я мог бы, к примеру, встретить однажды вечером и Мадлен Жакоб, а у нее рак в последней стадии, метастазы уже в суставах… не стану же я себя вести, как Харон!.. конечно, нет!.. потрошить ее, разрезать на части и подвешивать за опухоль на крюк… мол, болтайся ты тут, сука, как дохлый кролик… нет!.. это я вам безо всякого блядского кокетства «а ля Швейцер» или «а ля аббат»[177] говорю! и не только говорю, а могу доказать, привести множество фактов, что еще никогда никому не отказывал в помощи! даже своим злейшим врагам… самым гнусным и отвратительным… таким, как эта Мадлен, к которой даже в гигиенических перчатках противно прикасаться!.. паскуда!.. нет! ваш покорный слуга умеет справляться со своими чувствами! я готов мою Мадленочку холить и лелеять! всячески перед ней распинаться, ползать на коленях! как пылкий любовник! словом, вести себя так, как учит аббат Пьер! или тот другой проповедник… в своем «Тропическом Загармоничном Дайджесте»!
А как же томительные последние мгновения?.. да! говорить–то легко!.. у меня жар!.. Мадлен, Швейцер, Аббат!..
Я вижу, как они приближаются… точно… это они! Мадлен, Швейцер и Аббат, я их приветствую… о, совсем не так, как Харон… я не собитраюсь раскраивать им черепушки! я не хочу, чтобы они все передохли! нет!.. вот увидите! наоборот! я очень предупредителен!.. опий делает меня добрым, мягким!.. 2 кубика морфия!.. но черт возьми!.. Сиденхем[178] еще в 1650 году заявил, что способен при помощи четырех или пяти унций опия исцелить любую болезнь… а результат?.. поэтому я всегда говорю своим коллегам, не растрачивайте попусту свой опий! приберегите его на самый крайний случай… одни говорят одно!.. другие другое!.. а если у вас начнется агония?.. тогда никакая болтовня вам не поможет!,. на крайний!.. запомните!.. на самый крайний случай!.. когда вы будете одной ногой в могиле… вот тогда он вам пригодится!.. можете им воспользоваться!.. всему свое время.. во всем надо знать меру…
Мое воображение такой меры явно не знает! черт!.. оно воспалено до предела… раскачивается из стороны в сторону!.. как моя кровать… Мадам Нисуа!.. это из–за нее я оказался в таком состоянии!.. переохладился!.. там на набережной!.. чертов ветер!.. так и околеть недолго!.. тени усопших!.. а что это за «Общество»?.. «Общество»!.. да эта коматозная старушенция здорово меня подставила!.. черт бы ее побрал!.. не надо было мне трепаться с этой шпаной с корабля!.. наглые рожи! «гладиолус», так они меня назвали… гладиолус! надо же! сучьи дети!
Посол Карбунья,[179] сам не меньше вишист, чем Бриссон,[180] и такой же дориотист,[181] как любой наш провинциальный цирюльник, а какие сцены он закатывал Его Превосходительству!.. и все из–за того, что меня не упрятали в Винсенн!..[182] в припадках безумной ярости он сотрясал своей Посольский кабинет и с таким остервенением вцеплялся зубами в висевшие на стенах гобелены, будто намеревался сожрать все Посольство вместе со всеми бумагами и мебелью! все висело буквально на волоске! только солидное повышение по службе! и отправка на другое полушарие! могли избавить его от страданий, по сравнению с которыми мои казались просто чепухой!.. мое пребывание в Вестергфансель в непосредственной близости от него делало его жизнь невыносимой… больше всего его убивало то, что меня до сих пор не посадили на кол!.. а ведь я оскорбил Монтгомери!.. Фюрера!.. и как он уверял! даже Принца Бернадотта! об этом он писал в письмах балтийским министрам!.. требуя от них принять меры! я до сих пор храню у себя копии этих образцов эпистолярного жанра… теперь, в лихорадке, меня трясет так же, как его! простыня подо мной вся взмокла… но подобной чепухи я не несу, во всяком случае, по поводу своей роли в этом мире я не заблуждаюсь!.. это уж точно!.. я всегда был исключительно привлекательной добычей для этих псов! крупняк!.. Слава! Смелость! Редкостная Изворотливость! о, если даже в таком состоянии, как теперь, весь седой, прикованный к постели я все еще продолжаю действовать на них возбуждающе… я это нутром чувствую! вперед! вперед!.. к намеченной цели!.. разорвать его на части! на тысячу кускова!.. уничтожить!.. стереть с лица земли!.. единственный и неповторимый кусок мяса: Фердинанд!
Представляю, как они все на меня набросятся!.. вместе со своими напомаженными сынками… все!.. у них руки так и чешутся!.. потому что я помню все имена, все адреса… в том числе всех моих гонителей и трусливых убийц! даже умирающий, но все еще живой, я для них как бельмо на глазу… я ведь знаю все их биографии наизусть… с самого рождения… я их себе частенько пересказываю… знаменательные даты… мновения наивысших взлетов!.. падений!.. я часто прокручиваю их у себя в мозгу!.. в следующий раз им должно повезти больше…они меня не упустят!.. о, они это предчувствуют!.. очень хорошо!.. и уже наверняка сделали стойку!.. я хорошо представляю себе эту картину!.. очень хорошо!.. после 39 градусов воображение начинает работать с утроенной силой! хоть в чем–то жар помогает!.. так уж я устроен, что никогда ничего не забываю!.. никогда!
***
Да! еще бы!.. после восьми месяцев в том сучьем кутке… я весь покрылся язвами… но я вам об этом уже говорил, я повторяюсь… тсс!.. я вам наверное надоел!.. э, теперь мне на это насрать, меня теперь волнуют другие проблемы! не менее значительные!.. достойные самого подробного рассмотрения!.. во–первых, Ахилл!.. он и «навар», который он имеет со своих махинаций… 90 миллионов в год!.. недурно! он уже настоящий миллиардер! вот мразь! его окружает целая армия прилипал, которые только и делают, что лижут ему все места, а он все время чем–то недоволен, все время жалуется! мученик Ахилл! ему этого мало! языки, видите ли, недостаточно треплюнявые! книги недостаточно гениальные! все это делает его жизнь просто невыносимой!.. писаки, которые на него ишачат, решили его вогнать в гроб!..