мотрит… но ее нос мне что–то напоминает! я стараюсь разглядеть его получше… три, четыре бородавки…
— Какой Принцессы?.. — уточняю я у нее.
— Эрмилии де Гогенцоллерн…
Я обалдел!.. похоже она говорила правду!.. нос–то был настоящий!.. за несколько месяцев я на хари Гогенцоллернов достаточно насмотрелся, изучил все их портреты, во всех коридорах Замка!.. на всех стенах!.. горбатый нос и обязательно с прыщом… точнее с одной, двумя… или тремя фиолетовыми бородавками! о, даже на самых старинных портретах!. X-го… XI-го века… нос был, как у нее, крючковатый с фиолетовыми бородавками на конце… как у этой принцессы!.. странно, все–таки, что я никогда не встречал ее в ее собственном Замке!.. странно, потому что в Замке были люди!.. на всех этажах!.. четырнадцать министров, плюс Бринон… пятнадцать генералов… семь адмиралов… не считая самого Главы Государства!.. штаб и свита!.. но ее там не было… эта кокетка пряталась!.. ни Лили, ни я ее не видели… а ведь Лили обошла там все!.. вероятно, она жила в глубине туннеля… а сейчас вышла оттуда специально ради куска солдатского хлеба!.. и оказалось в эпицентре грандиозного пиршества!.. вокруг буйствовала толпа!.. бам! бум!.. все трещало!.. казалось, навесной мост вот–вот рухнет!.. хррясь!.. отовсюду доносилась грубая брань!.. благородная Эрмилия держалась с достоинством, однако с одним зонтиком вряд ли можно было справиться с этими бандитами… она говорила! исключительно со своей фрейлиной!.. о, но от своего куска хлеба и не думала отказываться!.. nun! nun![235] подгоняла она свою робкую даму!.. nun! nun! мол, пусть та тоже стучит! стучит вместе со всеми! кричит вместе с остальными 1142‑мя и требует свою пайку! бам! трах! эта обнаглевшая орда крушила все кругом! требовала обещанный хлеб! тут раздается звук горна!.. да!.. раздается!.. с той стороны укреплений!.. трубили «сбор»!.. это были не боши, они предпочитают рожки!.. нет! настоящий горн!.. можно было подумать, что вы в Люневиле[236] или на Пепиньер…[237] навесной мост весь затрясся.. цепи заскрипели…блоки задвигались… настил моста дрогнул… тот конец, что был поднят… начал постепенно… медленно опускаться… бам! бум!.. готово! он опустился!.. можно идти!.. казалось, сейчас появится множество слуг, нагруженных корзинами, полными хлеба, бриошей, сосисок и печенья!.. начнется долгожданная раздача!
Хер вам!.. появляются лягавые!.. основная масса впереди… за ними пятьдесят немецких полицейских в огромном газогенераторном грузовике… далее большая группа… но уже французских полицейских!.. а вслед за ними… сам Маршал!.. да!.. сам!.. собственной персоной!.. слева, чуть сзади, Дебене…[238] однорукий генерал Дебене… «ужин не нужен»!.. маршал вышел погулять!.. вот чего, оказывается, ждали 1142 доходяги!.. и представляете… ничего!.. никто из них не завопил на него… бессовестный! подлец! вовсе нет!.. а у него ведь было 16 карточек!.. об этом все знали!.. он их сам все сжирал!.. никому не оставлял ни крошки! отсутствием аппетита он не страдал!.. не говоря уже о том, что именно на нем лежала главная ответственность за все! за Вердэн! Виши! и многое другое! за нищету, в которой мы находились! мы все расплачивались за ошибки Петэна! а он прохлаждался у себя там наверху и в ус не дул!.. в его распоряжении был целый этаж!.. отопление! четырехразовая хавка! 16 карточек, плюс подарки фюрера, кофе, одеколон, шелковые рубашки… полк лягавых!,. начальник штаба… четыре автомобиля…
Казалось бы, вся собравшаяся там шелупонь должна была встрепенуться! наброситься на него! растерзать на части!.. ан нет!.. всего несколько тяжелых вздохов!.. и все расступаются!.. пропускают его на прогулку… он помахивает тросточкой! и надо же!.. какое благородство! он отвечает на привествия присутствующих… дам и кавалеров… маленькие девочки делают реверанс!.. Маршал вышел погулять!.. «ужин не нужен!».. одна Эрмилия де Гогенцоллерн не приветствует его!.. она горда и тверда… Komm! Komm!.. мол, пусть ее дама отчаливает!.. они снова исчезают… даже не попрощавшись с нами!.. в той же дыре, откуда пришли… это что–то вроде норы среди булыжников… она и ее спутница… зарылись туда почти мгновенно… ни Эрмили!.. ни ее дамы!.. они снова исчезли под Замком… бедняжки, хлеба они так и не дождались!.. черт!.. и мы не дождались!.. дьявол!.. Лили, я и Бебер притащились сюда только ради него… но не успели мы по–настоящему расстроиться… как появляется Марион![239] это я его заметил… Марион, пожалуй, был там единственным, кто нам сочувствовал и кто нас никогда не забывал… он постоянно приходил к нам в «Lowen»[240] и приносил все, что мог… не много, конечно!.. какие–то крохи… булочки, например… в Замке ведь давали булочки… тоже не много, но все–таки каждому министру полагалось три четвертушки… иногда звание министра хоть что–то значит… Марион все время заботился о нас и Бебере… он любил повторять, что Бебер напоминает ему Люсьена… Люсьена Декава…[241] я надевал на Бебера свое кашне… и тогда тот со своими боевыми усами действительно очень напоминал Люсьена Декава… так мы развлекались… ах, как все это было давно!.. я часто вспоминаю об этом… Люсьен!.. Марион!.. Бебер!.. их всех уже нет!.. они тоже стали воспоминаниями!.. незаметно ушли…
Так вот, как я уже сказал… я замечаю Мариона! он тоже вышел на прогулку… но старался держаться подальше от Петэна!.. они ведь не разговаривали… не разговаривали совсем!.. во все времена при всех режимах министры ненавидят друг друга… и самое скверное, что в момент, когда все валится, рушится!.. эта ненависть достигает апогея!.. озлобление больше ничем не сдерживается… у них это зашло так далеко, что они даже не осмеливались взглянуть друг на друга!.. они дошли до полного идиотизма и запросто могли убить друг друга прямо за столом во время еды за один косой взгляд!.. когда подавали груши и сыр, они с таким остервенением сжимали в своих руках ножи, что их жены невольно вставали!.. «Пошли! Пошли!..» и уводили своих министров, генералов, адмиралов из–за стола!.. во избежание поножовщины! настолько обстановка была накалена! и так везде!.. в Берхтадгадене, Виши, Кремле, Белом Доме: когда доходит до груш и сыра, от этих мест лучше держаться подальше!.. и от Гановеров или от Виндзоров[242] тоже!.. когда доходит до груш и сыра… таким образом вы представляете себе эту прогулку… дистанции!.. все расписано!.. о том, чтобы идти под ручку не могло быть и речи!.. никакой интимности!.. каждый старался держаться подальше от остальных!.. сам Маршал, Глава Государства, шествовал впереди в полном одиночестве! слева от него, в трех шагах сзади шел начальник Штаба, однорукий Дебене…далее министр… потом еще один министр… друг за дружкой… на расстоянии примерно в сто метров… за ними легавые… процессия растянулась по меньшей мере километра на три… я не чувствую себя связанным никакими обязательствами, поэтому могу говорить все, что мне заблагорассудится, ибо он меня всегда недолюбливал, этот Петэн… он считал себя последним монархом Франции, «Филиппом Последним»… величественная осанка, взгляд, устремленный вдаль!.. он действительно в это верил!.. победитель Вердэна… в семьдесят лет с гаком получивший предложение возглавить государство! почему он согласился?.. уму непостижимо! «О, вы же олицетворяете Францию, господин Маршал!» вот это «олицетворение» его и околдовало!.. смею вас уверить, перед этим никто бы не устоял!.. если бы мне сказали: «Селин! Господи Боже мой! вы являетесь олицетворением Пассажа![243] Пассаж — это вы! он весь в вас!» — у меня бы тоже крыша поехала! да возьмите любую самую обыкновенную улитку и скажите ей, что она что–нибудь олицетворяет!.. вы увидите, что она просто рехнется!.. считайте, что вы полностью ею овладели! она ведь болше не принадлежит себе!.. вот и Петэн, олицетворявший Францию, так взъерепенился, что перестал понимать о чем, собственно, идет речь — о сале, свиньях, виселице, Трибунале, Дуомоне,[244] о Рае, Аде или о Торезе… все это он олицетворял!.. нет большего счастья для человека, чем служить олицетворением чего бы то ни было!.. вы можете отрезать ему голову: он олицетворяет!.. а по сему голова довольная возносится на Небеса к ангелам! Шарлатан,[245] расстрелявший Бразильяка![246] тоже будет у ангелов! он тоже олицетворяет! они оба должны быть на Небесах!.. ибо оба являются олицетворением!.. правда есть еще и Лаваль?
Трюк с «олицетворением» действует безотказно, вы всегда можете извлечь из него по крайней мере самую минимальную практическую пользу! например, улучшить свое питание!.. представляете, завтра они снова начнут вас кормить… у вас ни в чем не будет недостатка… вы перестанете чесаться!.. и все благодаря трюку с олицетворением!.. для этого сгодится любая дрянь, любой первый попавшийся автор из провинции, главное — начать! хватайте его и лепите из него все, что хотите… «О Всевышний, только вы один!.. только вы можете стать олицетворением Пуату!»[247] — внушаете вы ему! «Понимаете ли вы значение написанных вами 32 страниц? там весь Пуату!» заметано!.. с питанием у вас больше проблем не будет! сельскохозяйственные продукты вам будут присылать по почте!.. повторите это в Нормандии!.. потом в Де—Севр! в Финистере! считайте, что вы обеспечены на случай пяти–шести войн и двенадцати голодух!.. посылки посыпятся на вас тоннами! десятками тонн! и все благодаря Олицетворению, этот источник никогда не иссякнет! вам нужно только все время повторять кому–нибудь, что в его творчестве воплотился весь Дром! Юра!.. Майенна!.. или Рокфор, если вам вдруг захочется сырка!.. не, я тюльку гнать не люблю: вспомните Деноэля! .. покойник был не промах… наш пострел везде поспел, но каков бы он ни был, этот бельгиец, свои дела он умел обтяпывать… вот он ничем не брезговал, теперь его не стало, а тех, что пришли ему на смену, с ним даже сравнить нельзя: им до него далеко!.. за пару дней до его гибели я писал ему из Копенгагена:«сматывайся… черт бы тебя побрал! уноси ноги!.. тебе не место на улице Амели!..» а он и не подумал уезжать… меня ведь никто никогда не слушает… каждый считает себя самым умным!.. мол, авось пронесет!.. ну и черт с ним!.. вольному воля!.. тем не менее, как бы там ни было, а до того самого момента, пока его не убили, жрачки у него всегда было навалом, млеко, курка, яйки, даже трюфели… по полному рациону!.. ешь- не хочу!.. он неплохо пожил!.. и все за счет Олицетворения!.. Великой Миссии Авторов!.. Явления их народу!.. но предупреждаю!.. внимание!.. будьте осторожны!.. смертельный номер!.. трюк срабатывает безотказно!.. эффект сногсшибательный!.. судите сами: Петэн! Лаваль! Людовик XVI! Сталин!.. врубаетесь, какие перед вами открываются перспективы?.. то–то же!.. Деноэль так вошел в роль Мага, что носился как угорелый из провинции в провинцию… в поисках очередного обьекта олицетворения… у него совсем крыша поехала!.. «Ура! Долой предрассудки! Все позволено!».. а вот в полночь на Площади Инвалидов этот номер не прошел! легкая облачность, Луна!.. чары рассеялись!.. Деноэля пришили и весь этот идиотизм закончился, а столь очаровавшая фольклористов серия «Провинция» так и осталась незавершенной, к великому сожалению рядовых воплотителей на местах!.. которые к тому времени все уже впали в транс… лезли вон из кожи и вопили: это я! я! я! я Корнуай… я Леон!.. я Шарант!.. бедняги помешались на олицетворении