И еще!.. чуть не забыл!.. дьявольское нашествие!.. три поезда до отказа набитые машинистками, шефами отделов, генералами в штатском… три поезда из миссии Приблудон, которые непрерывно то отправлялись, то возвращались назад! на Констанс!.. до ближайшей развилки! оп!.. свисток! приехали! возвращаемся!.. опять рогатка!.. выходить им запрещалось!.. они все повыскакивали, и бегом! тоже босиком!.. кто куда!.. копыта у всех потрескались, страшно смотреть!.. два месяца они колесили по Германии! укрываясь от бомб в разрушенных акведуках!.. помыться было негде! все в лохмотьях!.. шары у всех навыкате, еще не успели прийти в себя от ужаса! раз десять они попадали под обстрел!.. а что их ждет там, за тем поворотом? в том туннеле?.. за той деревней? вагон сошел с рельсов — сами! таскать камни для балласта — сами! помощи ни от кого ждать не приходилось!.. вероятно, они приняли Зикмаринген за Лурд!..[317] Мекка Петэна! Манно—Небесная Станция! от этого зенки у них совсем повылезали из орбит! у каждой дверцы!.. по двадцать!.. тридцать жутиков!.. и все пялятся на то, как сам Петэн, лично, канает к ним! и накормил их он сам, от своих щедрот!.. изрядно компенсировав тем самым пережитые им страдания!.. фазаны, шампанское, мороженое, мараскин!..[318] вот такие сигары!.. но как только Петэн исчез, а вместе с ним исчезли и накрытые столы, они не стали ждать, когда добрый Дедушка Мороз придет опять, а навалились на солдатские харчи!.. на кирзуху из полевых кухонь!.. они считали, что имеют право жрать за троих!.. о, у них больше не было никакого желания снова садиться на поезд и куда–то ехать! они сразу же включились в состязание с теми, кто был на платформе и в буфете, по запихиванию в себя дармовой жратвы!.. по набиванию брюха!.. причем, все, без исключения!.. и по ссанью на дальность… и по лазанью на столбы, кто выше залезет! весельчаки! хохотушки! директора, машинистки, генералы!.. обжирающиеся, рыгающие, поющие!.. Лили Марлен!.. вот мелодия, которая до сих пор, несмотря на все напасти и национальные катастрофы, вызывают у всех настоящую ярость… армии всего мира с одной стороны, с другой… тоже должно было быть что–то соответствующее! вы, вероятно, скажете: да можно насчитать пятнадцать!.. двадцать песен не менее популярных и куда более ужасных! конечно… и все–таки, с одной стороны одно, а с другой? извините!.. и тем не менее, Бухенвальд,[319] Кей—Вест,[320] Сен—Мало!..[321] то–то и оно!.. ну–ка! споем!.. кстати, должен заметить, эти парни из Центральной Европы имели на редкость хорошие голоса… словены, чехо–болгары, поляки… они могли петь в любой тональности!.. все балдели у пианино, которое уже окончательно превратилось в писсуар!.. и редко, когда в толпе не оказывалось сразу трех, четырех пианистов… вполне приличных таперов!.. я в этом немного разбираюсь!.. а мальчики–то были из самых низов… в основном, работяги, чернорабочие, здоровенные мужики… у нас во Франции принято считать, что артистов необходимо понукать, постоянно хвалить или чехвостить в хвост и в гриву… ерунда все это!.. артист, особенно певец, по–настоящему может раскрыться только тогда, когда чувствует себя свободно, раскованно, непринужденно…
Черт, опять я со своими обвинениями!.. я сейчас закончу!.. беременные женщины, работницы из поездов и стражи порядка из С. А. совсем затуманили мне мозги!.. да еще эти из миссии Приблудон!.. эти–то были типичные французы! все как на иголках!.. стоило Маршалу перестать к ним ходить, как они сразу жаловаться! как! он даже ничего им не прислал! о, они собирались ему писать! и немедленно! сейчас же! прямо на рельсах! primum! Primum!..[322] если Франция когда–нибудь и погибнет, то не от ядерной реакции Z… Q… H…! а вот от этого примума жратвы! для того, чтобы ее завоевать, нужно на каждый квадратный метр ее территории поставить по полевой кухне, да выкатить побольше бухалова, чтобы всем хватило, на площадь Согласия, и вы увидите, как все сразу здорово устроится! как вам все сразу покорятся! с каким энтузиазмом!.. вы просто не будете знать, куда спрятаться от приверженцев!.. так вас все будут любить!
А тем временем всем приблудным путешественникам пора было возвращаться обратно в поезд! их паровоз гудками оповещал их о скором отбытии!.. как же! сейчас!.. они даже на рельсы ложились! между вагонами! пусть уж их лучше раздавит!.. а с места они не сдвинутся!,. ну так что, едем?.. или нет?.. С. А. вопили: los! los!…[323] мол, поезд сейчас все равно тронется! но машинисты медлили… на рельсах было полно старушек!.. о них я вам еще не рассказывал… это была еще одна, особая категория «льготниц»… им должна была оказывать помощь наша мэрия… да! да! наша! французская! но в отделе социального обеспечения думали только о том, как бы побыстрее избавиться от лишних ртов, отправить их подальше! через всю Германию… с первым же поездом!.. отправил! и, как говорится, «гора с плеч»!.. я сам видел у мэра на стене огромную карту Германии, она была нужна ему для того, чтобы выбирать им новые места назначения, а какие — неважно!.. «ваше прошение удовлетворено!» у этих старух сыновья были разбросаны по всему свету… кто в Л. Ф. Д., кто в Польше, кто в Силезии, кто в Kriegsmarine… о, избавиться от них было не так–то просто! все развилки были расфигачены бомбами, и они постоянно возвращались назад… на вокзал… а куда им было еще идти!.. облаченные в бошскую военную форму, снятую, скорее всего, с убитых… они уже все потеряли!.. они бежали из Франции, из Дрома, Лозера, Гюйенн… дома у них сожгли и разграбили!.. точно так же, как и у меня… так что кроме Петэна им податься было некуда!.. для дам определенного возраста Петэн был олицетворением Франции, их последней надеждой… они возвращались из самых отдаленных dorf,[324] из–под Бранденбурга, из Саксонии, Гановера, пешком, босые, в солдатских шинелях!.. ах, в помощи нашей мэрии они больше не нуждались!.. так как не хотели услышать снова: «поторопитесь! садитесь на первый же поезд, бабушка! вот ваш билет!» все это они уже слышали!.. и не раз!..
Если бы они где–нибудь в пути окочурились, то этого бы никто даже не заметил… э, черт! да сколько их там сгинуло?.. те, что возвращались, бабульки с опытом, заявляли, что никаких билетов им больше не надо!.. они останутся тут на вокзале, и все! самые преданные Петэну ложились на рельсы!,. вместе с дамами из Миссии!.. теперь их больше не проведешь, угрозы и дубинки на них тоже не действовали… у полевых кухонь все просто попадали со смеху, глядя на то, как они вызывающе себя вели!.. место свое никому не уступали! один им харч подавай!.. другой!.. меня они замечали уже издали, стоило мне прийти, как они требовали, чтобы я их осмотрел: язык, печень, давление… ну прямо как в Клиши… еще и изжога! чтобы я все внимательно проверил, им необходимо было лечь… я должен был прощупать их желудок, в том месте на которое они указывали! там, где у них была изжога!.. вот у них в Вулзаноне (Ло) доктор Шамуэн[325] (которого я наверное знаю) прописал им какой–то порошок… названия они уже, конечно, не помнили… но он так чудесно на них подействовал!.. (я его тоже наверняка должен знать).
«О да! да! конечно, мадам! я вам его обязательно принесу! а вы пока побудьте тут! подождите!»
Мне приходилось давать по двадцать консультаций, на всех скамейках… от стены до стены… еще и в буфете!..там было тяжелее, мешало пение!.. и не только старушкам, а всем, кто там был… гражданским и военным… пианино не умолкало ни на минуту… Лили Марлен тоже!.. снаружи грохотали поезда… а в воздухе гудели воздушные «крепости»… Лондон—Мюнхен… Дрезден… проклятая галльская уточненность, все время кажется, что вот–вот на тебя обрушится небо!.. в любой момент!.. а всем на это абсолютно плевать!.. харчи им куда важнее! какое там, к черту, небо! и бабулькам в форме!.. и моим беременным! кокетки!.. вместо сапог, они обматывали себе ноги газетами, а сверху бечевками и соломой привязывали остатки старых фетровых шляп, и в этом могли часами торчать на улице!.. даже под проливным дождем! пленные, те предпочитают гетры! из проколотых шин… я был в Камеруне, так там в «шинах» ходили целые племена… в сущности, многие просто не знают… а во всем мире люди прекрасно обходятся без обуви… когда грохнет бомба H… V… или Z… вы тоже сможете познакомиться с этими гениальными изобретениями!.. совместного производства Манхэттен—Москва!.. бомба — это ведь результат всего лишь минутной вспышки ненависти, а вот сапоги — это воистину вечная проблема! впрочем, меня тогда больше волновали, как доставить малышку Раумниц домой… мне не следовало забывать про ее папашу!.. итак, опасность подстерегала на каждом шагу! небо, я уже сказал, как обычно!.. эти эскадры над крышами вокзала и Замка, стоило им только захотеть, шевельнуть пальчиком, и от нас осталось бы одно мокрое место, от нас, акведуков и всех эшелонов с войсками!,. одна бомба!.. и все снаряды сразу же взрываются!.. видели бы вы, что стало с Ульмом!..[326] на весь Ульм у них ушло не больше четверти часа!.. ну а для меня в настоящий момент главной стратегической задачей было возвращение Хильды к отцу! я звал ее уже раз двадцать! Хильда! можно было еще раз сходить за ней! но лучше было сразу прибегнуть к помощи С. А.!.. все по вагонам! очистить платформы, буфет и рельсы! а там видно будет! о, но тут сразу же все начинают сопротивляться! кричать! «С. А., гоните всех их в шею!» я вам уже говорил, что из себя представляли эти С. А…. какие это были здоровенные накачанные жлобы, злые и упрямые, со лбами горилл, да еще вооруженные вот такими маузерами! небольшими «карманными пушками»!