Ей повезло, что она встретила нас!.. мы ей ни в чем не отказывали!.. она ела то же, что и мы!.. убегала… возвращалась… никогда ни одного упрека… можно сказать, что она ела с нами из одной тарелки… чем большим унижениям мы подвергались, тем больше мы ее баловали… так что с нами ей было совсем неплохо!.. но она очень страдала перед смертью… уколы делать я ей не стал… ей не помешало бы немного морфия… но она испугалась бы шприца… а я ее никогда не пугал… хуже всего ей было последние пятнадцать дней… о, она не жаловалась, я сам видел… сил у нее уже почти не оставалось… она лежала рядом с моей кроватью… а однажды утром ей вдруг захотелось на улицу… я попытался уложить ее на солому… было раннее утро… но она не захотела там лечь… ей хотелось в другое место… с самой холодной стороны дома и на булыжниках… там она покорно легла… и сразу же начала хрипеть… это был конец… мне потом объясняли, но я не верил… а похоже, это действительно было так: она легла, вытянувшись по направлению к своему прошлому, к тому, откуда она пришла, к северу, к Дании, повернувшись мордой на север… своеобразная собачья верность, верность лесам, где она бегала, Корсору… и своей тяжелой жизни тоже… леса в Медоне ей были безразличны… она умерла после двух… трех небольших хрипов… о, совсем тихих… без особых стонов… если можно так выразиться… и в позе действительно очень живописной, застыв, как бы в порыве, на бегу… но лежа на боку, окоченевшая, мертвая… носом к своим лесам, где она бегала, где она родилась, где страдала… да Бог ее знает, что еще!
О, мне довелось наблюдать множество агоний… самых разных… и в разных местах… но таких, в которых были бы столько же достоинства, красоты… благородства я не видел… все же человек и в агонии слишком суетен… человек всегда как бы на сцене… даже перед смертью…
Конечно, я надеялся, что скоро мне станет лучше… я снова буду в состоянии встать!.. не мог же приступ продолжаться вечно… может быть, неделю!.. от силы месяц!.. а что за лето, какая погода!.. такого холода не было, наверное, уже лет сто… только снега не хватало!.. но холод работать не мешает, главное, снова не простудиться… а потому – никаких набережных! никакой Сены!.. но как же мадам Нисуа?.. дней восемь… десять… она может и подождать… в крайнем случае Тэльфе[233] навестит ее вместо меня… у него ведь есть машина, у этого Тэльфе… я ему позвоню… он мне не откажет… в голову лезут всякие мысли… приятные и не очень!.. Тэльфе преуспел в Науке… уж он-то сумеет найти набережную Экс-Федерб… конечно, он не откажет мне в этой услуге… заодно и на «Общество» посмотрит… мы ведь с Тэльфе старые приятели… он преуспел… стал Мэтром… сумел подняться… а я вот окончательно опустился… судите сами: без угля, без цикория, последняя надежда была на книги… и те больше не продаются!.. замечательно, ничего не скажешь! ждать, пока они продадутся?.. как же, дождешься!.. пока они кого-нибудь заинтересуют… о-ля-ля! меня теперь часто лихорадит… в голове – путаница! писать совсем разучился! всерьез рассчитывать на чью-либо поддержку не приходится!.. так что накатать какое-нибудь фуфло!.. и вперед!.. пусть богатые комплексуют… они могут себе это позволить!.. а в моем возрасте! с моим здоровьем! терять нечего!.. меня бойкотируют?.. ну и что?.. «как, он еще не покончил с собой?..» удивляются иные!.. «а как он устарел, как исписался!..» о-ля-ля! а по мне так сами они падаль вонючая! им самим давно пора на свалку!.. у каждого из них, видите ли, своя идея!.. да, каждый из них «re-writer»[234] до мозга костей! все, что они пишут, устарело еще в 1900-м!.. ярмарка тщеславий! турнюры, фальшивые сиськи!.. как у мадам Эмери с улицы Рояль… в Париже и Трувиле в разгар сезона у вас рябило в глазах от этих платьев! сляпанных, кстати, получше, чем их романы!.. более тщательно! мягкие линии, горошек!.. хорошая работа!.. теперь таких не делают… теперь у каждого – своя идея!.. на нагромождение самых разных Стилей и Эпох я насмотрелся вдоволь, а теперь, если, конечно, доживу (уголек, морковка), я, вероятно, повсюду вынужден буду созерцать бессмысленное нагромождение претендующих на «актуальность» произведений… плоды упорного труда тупых бездарных бумагомарателей!.. ну и черт с ними!.. уголек! морковка!.. главное условие! покрой достаточно жесткий!.. тут: прихватить ниткой!.. маленькие кусочки воспоминаний! там!.. еще!.. тут: исторический факт!.. приметать!.. еще!.. и не забыть один «голодный бунтик»!.. о, очень симпатичный бунтик!.. он наверняка вам понравится…
Я не встану… не хочу вставать… Тэльфе сходит вместо меня!.. я ему позвоню…
Бунт… но не в Нижнем Медоне! нет!.. в Зикмаренгене… я болтаю, а вы и уши развесили… о, безусловно!.. мои воспоминания имеют историческую значимость… мне следует быть внимательнее!.. вот мы и там!.. Зикмаринген… состояние духа!.. не на высоте!.. несмотря на все призывы к «сражающейся совести» «Единой Европы»… подавленное! точно так же, как и теперь, несмотря на призывы Даллеса, Коти, Лазаря, Юссефа, Папы… слабый, слабый, слабый человек!.. «воля к Победе»… есть она, нет!.. обычно это никого не колышет! и тогда никто не вякал, все прикусили языки!.. «коллаборационистскую» верхушку такой расклад вполне устраивал, ведь все 1142 были обречены, надо всеми висела эта чертова 75-я статья… но кое-кто все-таки начал наглеть!.. жаловаться на дерьмовое питание, и речь шла не о качестве «Stamgericht» или «Hausgericht»[235], подобная херня никого не волновала!.. голод!.. вот о чем говорили, сначала вполголоса, а потом все громче и громче! и еще о том, что там, в Замке, разные шишки, министры и прочая шушера, «активные», «пассивные»[236], их жены, любовницы, телохранители, нянюшки и детки, напротив, питались совсем неплохо!.. генералы, адмиралы, невесть откуда взявшиеся послы!.. все выглядели сытыми, упитанными, полнокровными, по 8, 16 карточек на рыло!.. так что у них было чем и поблевать!..
Конечно, подобные настроения уже встречались: в прошлом!.. повсюду снуют дотошные легавые!.. один-два стукача – в каждой каморке!.. Замок встревожен!.. пожив немного в Зикмарингене, начинаешь лучше понимать средневековье… ненависть и озлобление окрестных вилланов[237], подыхающих от голода, холода, лихорадки и прочих напастей… а у баловней судьбы из Замка – свои испытанные способы укрощения плебеев… во-первых, это слухи!.. распространялись слухи о каком-нибудь приятном событии!.. в данном случае был пущен слушок о том, что вельможи собираются отобедать вместе с вилланами!.. на равных, безо всяких церемоний!.. прямо на навесном мосту!.. вместе с 1142!.. всей этой ропщущей чернью!.. клошарами из убогих лачуг!.. сначала будет бесплатная раздача хлеба!.. здорово, не правда ли!.. всем беженцам в городке!.. в четверг, в полдень!.. ровно в полдень!.. никто не будет обделен! никто!..
Вы не поверите, но подобную чепуху многие восприняли всерьез!.. на подвесном мосту яблоку было негде упасть!.. народ повалил в назначенный день!.. с самой зари!.. голод ведь не тетка?.. на мосту собрались все коллабос… кроме доходяг из Фиделиса, которые уже не могли встать, и тех, кто скрывался в Черном Лесу… во всяком случае, можно с уверенностью сказать, что из 1142 по крайней мере 1000 были там и надеялись что-то получить… а о чем там говорили, спорили!.. в предвкушении пищи!.. черный хлеб?.. ситный?.. булочки?.. какая замечательная осведомленность! а может быть, это провокаторы?.. специально поднимали настроение масс?.. а сами прекрасно знали, чем все это кончится!.. детям: круассаны, бриоши!.. ах, тоже мне нашли о чем спорить!.. я-то знал, как там в Сиссене кормят детишек, поэтому понимал: все это фуфло… всех голодных собрали в кучу!.. собрали для каких-то своих целей!..
А пока бриоши не вынесли, присутствующие были поглощены блохами, клопами и чесоткой… со стороны казалось, что они бьются в конвульсиях! какая-то толпа эпилептиков… но главное – голод!.. больше всего их мучил голод!.. о, как они сейчас обожрутся! о-ля-ля!.. переминаясь с ноги на ногу… выскребая на своем теле чесоточные борозды… они столпились полукругом перед навесным мостом… и завороженно глядели вдаль… в предвкушении предстоящей пирушки!.. о, не только хлеб!.. ветчина будет тоже! сандвичи… топленое сало… даже я, хотя я и не был настроен столь романтично в отношении обещанной жратвы, я тоже невольно преисполнился серьезностью момента и пялился на дыру в катакомбах справа от моста… там, в груде обломков, образовалось нечто вроде кратера… я готовился к худшему, например, к налету немецких полицейских… или чему-то в этом роде… появлению из подземелья диверсионной группы, получившей специальное задание… СС?.. СА?.. Sicherheit?..[238] ведь фрицам все это уже давно надоело!.. наверняка!.. постоянно видеть этих чесоточных, кашляющих, трущихся друг о дружку, вечно чем-то недовольных оборванцев… да что им опять надо? чего они ждут?.. явления Иисусика? великого восстания Валгаллы?.. Зигфрида на белом коне? как, еще и хлеба? надо же, они хотят жрать!.. нам недостаточно наших «штамсов»[239] с репой!.. наших жидких похлебок на маргарине!.. это уже слишком!.. с них довольно!.. особенно теперь, когда они сами находились на грани… полного Краха!.. когда их армии беспорядочно отступали!.. мы со своими амбициями были всего лишь лишними свидетелями!.. свидетелями того, в какой глубокой жопе они оказались!.. а чтобы в этом убедиться, достаточно было взглянуть на небо… оно уже было сдано!.. по двадцать!.. тридцать самолетов за каждым облаком!.. в основном, ФРА![240] настоящая карусель!.. плюс америкашки!.. по три-четыре эскадры «воздушных крепостей»… постоянно… день и ночь… Лондон… Мюнхен… Вена… и ни одного крыла фрицев!.. представляете, как их должны были раздражать наши прожорливость и брюзжание… мол, от фрицев ничего другого ждать и не приходилось… так что столкновение могло произойти в любой момент!.. а мы перед навесным мостом продолжали обсуждать, что нам выдадут… хлеб К?..