Конечно, их было слишком много…
– Вас ведь не преследуют, доктор?
– О нет! нет! мадам Митр!
– А посол, доктор! а Абец, доктор! вы не представляете! а доносы!.. сколько их, как вы думаете?
– Я не знаю… наверное, много!
– Вчера было триста!.. Лавалю! нам!..
– Не может быть!..
– Триста рапортов вчера! и угадайте, на кого?
– На всех!
– Нет, не на всех! а только на Корпешо!.. и один из Берлина!.. о том, что его видели в Берлине!
– О мадам, какая чушь! Корпешо не покидает Дунай!.. он все последнее время был на Дунае!.. это не тот человек, который способен дезертировать, уверяю вас!
– Тем не менее мы должны ответить!.. Канцелярия! хотите написать пару слов?
– Да! да! мадам Митр… непременно!.. о том, что Корпешо не убежит! никогда!
– Ах, дорогой доктор!..
– Ну давай, поцелуй мадам Митр, Лили! и пошли отсюда!.. Бебер! Бебер!
Бебер… при звуке этого имени она наконец трогается с места!.. и берет его на руки… «Бебер» – это значит, что сначала нам надо зайти к Landrat за объедками для него… Landrat живет на другом конце большой улицы… я вам сейчас все объясню… во-первых, кто такой этот Landrat?.. это местный чиновник, нечто среднее между мэром и супрефектом… я лечил его кухарку… от диспепсии… очень хороший дом, построенный в свое время преуспевающим буржуа… у ландрата тоже был постоялец, мать одного министра, 96 лет…[296] она была моей самой старой пациенткой… какой замечательный ум! уточненный! а память! Кристина де Пизан! Луиза Лабе!.. Марселина! она мне столько всего наговорила! обо всех! столько всего рассказала! я от нее был просто без ума!
Одинешенька я осталась! Одинешенька![297]
Как она умела говорить!
А тем временем, истекая потом в горячке и бреду, я продолжал надеяться, что этот холод с набережной и этот приступ скоро закончатся… ну и дурак! я корчился в судорогах, и мне становилось все хуже и хуже… меня трясло… корежило на шконке… и тем не менее я продолжал писать… не хуже и не лучше, чем обычно… я никогда не сетовал на недостаточно благоприятные условия для работы… черт побери!.. все эти сетования на недостаточно благоприятные условия для работы вошли в моду после 1900-го… «ах, мамочки, смогу ли я это совершить?..» один родится бездельником и паразитом… другой тружеником!.. или тем, или другим, третьего не дано!.. и пускай шконка подо мной вся трясется… пускай, я все равно снова и снова принимаюсь за работу…
– Боже милостивый, главное, чтобы меня не трогали!
Рядом какой-то шум!.. еще и собаки! гав!.. с возрастом желание, чтобы тебя оставили в покое, превращается в настоящую манию!.. что за черт!.. Лили с кем-то говорит… с какой-то женщиной… дверь закрыта, но все слышно… я вслушиваюсь… речь идет о мадам Нисуа… нашей соседке… мадам Нисуа холодно у себя… кажется… она жалуется… «но что я могу сделать?..» спрашивает соседка… я кричу…
– «Скорая помощь»! Версаль! больница!.. позвони туда Лили! позвони!..
Вдруг дверь открывается!.. Лили и соседка входят ко мне… а вот этого как раз я хотел меньше всего!.. совсем не хотел!.. я снова зарываюсь под одеяла… точнее, под гору пальто… я даже не знаю, сколько там пальто! у меня ничего нет, но черт возьми! жалкий клоп! к пальто это не относится! пальто!.. это единственное, что люди всегда охотно отдают нищим… у них почему-то всегда слишком много пальто!.. о, «их уже нельзя надевать», они протерты до дыр! ходить в них вы уже не можете, но зато на вашей кровати во время болезни их всегда вдоволь! и это очень даже кстати!.. центральное отопление стоит недорого… а с нашим газовым хлопот не оберешься!.. никаких денег не хватит!..
Лили и соседка уходят… что-то я им все-таки сказал!.. пару слов… чтобы они позвонили!.. в Версаль! в «Скорую помощь»!.. нет! я решил не беспокоить Тэльфе!.. ей будет неплохо и в Версале, больница хорошо отапливается… там ей будет лучше, чем дома… может быть, она тоже так считает?.. мне кажется… вполне вероятно, что после того, как ей рассказали о призраках, об этих шутах с «Общества», она сама больше не хочет оставаться у себя?.. о, это ваше вечное миндальничание с больными… не слишком ли много вы им сказали? или наоборот, слишком мало?..
Впрочем, что касается меня, то трепать языком и напрягать извилины мне приходится не столько из-за больных, сколько из-за Ахилла!.. 900… 1000 страниц!.. или из-за Жертрута! один жулик вполне стоит другого!.. я жду не дождусь, когда же они наконец разорвут друг друга на части! изрешетят друг друга кинжалами! приготовят один из другого фрикассе и зажарят его, как кролика, в белом соусе!.. но… накось!.. выкуси!.. они способны выпотрошить кого угодно, только не друг друга!.. Лукум их и вовсе не интересует! он пуст, как влагалище!.. во всем мире вы не найдете другой такой стаи столь прожорливых акул!.. с челюстями… нейлоновыми плавниками!.. и вот такими лимузинами!.. насосавшихся крови несчастных писак! а сколько литров они у меня выкачали! и не передать!.. вы не поверите!
Впрочем, я и сам уже не знаю!.. черт!..
Этот случай с соседкой выбил меня из колеи!.. хуже, чем «Общество»!.. «Скорая помощь»!.. я путаюсь… теряю нить повествования!.. ладно! пускай!.. мы, кажется, были в Зикмарингене… сейчас я еще что-нибудь вспомню… вот!.. у меня что-то промелькнуло в голове!.. еще одно воспоминание!.. это было в Гавре… в Гавре!.. да, точно там!.. я должен был подменить коллегу Малувье, на шоссе Насьональ… о, ну да!.. конечно же!.. один больной в Монвилье… он до сих пор у меня перед глазами… со своим раком прямой кишки… в то время я еще был полон сил и энергии!.. а как я носился!.. на любой вызов!.. к этому раковому больному я бегал по два, три раза в день!.. морфий и перевязки… я один заменял, и довольно успешно, целую больницу… однако его от меня все равно забрали… не потому что я плохо его лечил!.. вовсе нет!.. а потому что он начал сходить с ума!.. его нельзя было больше держать дома, он на все бросался!.. на шкаф… на окно!.. и все крушил!.. я мешал ему снова приступить к работе!.. так ему казалось! его мучило сознание!.. сознание того, что все кончено! и он больше никогда не пойдет на завод!.. ему мерещились жандармы, они были уже тут! он видел через окно, как они приближаются! они собирались отвести его в тюрьму за безделье! безделье! в течение шестидесяти лет он молотил без остановки! и никогда! ни разу не пропустил ни одного дня у себя в «доках флотационных установок» в Онфлере! никогда! «на помощь! на помощь!» все мои старания были напрасны, не помогали ни слова, и ни 10 кубиков морфия… он ведь не пропустил ни одного дня!.. в конце концов пришлось его увезти… и дело было не только в раке! главное – это привычка к труду! надо сказать, что таким, как Броттэн… или Жертрут… это не грозит… они привыкли жить!.. на всем готовом!.. а в результате… я тоже… как и Парас…[298] оказался в положении того больного трудяги!.. а они ждут, когда все будет готово!.. болен ты или здоров!.. «Ну что же ты, клоун?.. сколько еще осталось страниц?»
Около пяти часов фон Раумница всегда можно было там найти… почти наверняка… от пяти до семи… потом он отправлялся в Замок… или куда-нибудь еще… у него ведь было не одно место жительства… и он везде принимал… в любое время дня и ночи… дюжина мест жительства… в Ловене он был с 5 до 7… в комнате 26, как раз над нашей… излюбленный прием всех полицейских: иметь множество бюро и повсюду, где только можно принимать… точно так же поступают политические деятели! и Послы!.. поэтому во всех столицах на некоторых улицах вас не покидает какое-то странное чувство… Майфэр, Монсо, Риверсайд… повсюду снуют подозрительные личности и живут разные шишки… причем не в каких-нибудь там задрипанных комнатушках… пристанищах богемы… нет!.. а в роскошных, ультрашикарных апартаментах!.. даже там, в Зикмарингене, у Раумница были свои скрытые от посторонних глаз тайны! это вам не наша комнатка! я бывал в его крыле в Замке! два этажа! все в цветах!.. азалии, гортензии, нарциссы!.. а розы!.. я уверен, что в Кремле у них там полно роз даже в январе месяце… в Замке, в своем крыле, на двух этажах, Раумниц был окружен бригадами лакеев, горничных, кухарок и прачек… и возможно, жил лучше, чем Петэн!.. более роскошно, чем он!.. у него были и другие жилища в городе… и не только у него самого… у его жены, дочери, у его собак… ничего подобного вы не найдете ни в Ист-Энде, ни на Лонг-Бич… если вам захочется увидеть нечто необычное, попросите показать, как живут полицейские… если они вам скажут: у нас ничего нет!.. они лгут, у них есть все!.. если бы вдруг завтра Париж был превращен в руины бомбой H… Z… Y… все равно остались бы эти бонбоньерки, уютные будуарчики в ста метрах под землей, биде, азалии, погреб с ликерами, вот такие сигары, софа «как пух», принадлежащие полицейским!.. полицейским!.. остались бы все равно!.. что касается питания Раумница, то надо было видеть эти кучи карточек между горшками с цветами!.. тут было чем накормить весь Зикмаринген!.. таким образом, сами видите, Раумниц, его жена и дочь жили в полном достатке… и тем не менее ни разу они не предложили нам ни одного бутербродика! сухарика! или карточки!.. для них это был как бы вопрос чести… другим – ничего!
Он не пренебрегал моими услугами, я его лечил: тяжелый аортит… ну а гонорары? да ни хера!.. тоже вопрос чести! впрочем, тогда, когда я возвращался от Бринона, меня интересовало только одно: пошлет ли он к нам своих легавых, чтобы те вывели психа и его санитарку… на большее я пока не рассчитывал!
Я сказал Лили: пошли!.. сначала нужно было пройти через лестничную площадку!.. народу больше, чем обычно!.. какие-то люди из «Бэрена»[299], по большей части отъявленное хулиганье… представляющая особую опасность для Фрухта молодежь! такие вполне могли окончательно разнести его отель, пивную и сортиры… они вели себя гораздо более разнузданно, чем местные… сперва внизу: Stam, пиво… потом… оп, подняться пописать… и вдруг – колика! двери в сортир выламываются, и все скопом вваливаются туда!.. вшестером… вдесятером… очко трещит!.. звонок срывается!.. стульчак и унитаз уносятся с собой!.. победа! победа! да здравствует сила!.. и снова мочиться, мочиться всем вместе, чтобы затопить весь вестибюль и лестницу!.. затопить все кругом!.. но… ах, вы только посмотрите! в это время в той же позиции! в полную струю! отливают два немца!.. в позиции!.. старательно! принюхиваясь! задрав штаны! так… и оп! вся молодежь столпилась вокруг! притоптывая ногами, охваченная безумным весельем! все бьют в ладоши!.. подбадривают соревнующихся!.. и мочатся вместе с ними! до полного изнеможения!.. две очень симпатичные девушки пытаются оттеснить толпу… это беженки из Дрездена…