— Но ведь это же та же река, на берегу которой стоит и Приречье! — не сдержалась от удивления она.
— Она самая, — улыбнулся Степан.
Эля, глядя на реку, тихо произнесла:
— Но она совсем, совсем другая. Какая-то новая и незнакомая. Нет, неправду говорят те, кто утверждает, что наша природа скудна и однообразна. Да, может быть, она не так ярка и красочна, как в других странах, но у русской природы неповторимая, только ей присущая утонченность. Недаром Николай Заболоцкий написал, что «в очарованье русского пейзажа есть подлинная радость».
Когда они спустились вниз по ступенькам деревянной лестницы, Эля присела и опустила руку в искрящуюся и переливающуюся воду.
Там детство ловит в быстрине
Форель прохладно-золотую,
И ласточкой в моём окне
Там счастье ставит запятую,
— негромким голосом продекламировала она.
— Красиво! — одобрительно произнесла Таня.
— Это Игорь Шкляревский.
— Не знаю такого.
— Естественно, — сказала, поднимаясь, Эля. — Тебя ведь интересует совсем другое: другие авторы, другие книги, «а Книгу жизни — Книгу золотую дубрав и речек, ласточек и пчёл, где счастье снова ставит запятую, ты и на треть пока что не прочел». Точнее, не прочла.
— Как будто ты знаешь, что такое счастье, — хмыкнула Таня.
— Не знаю, — согласилась Эля, — но и устремляться на его поиски в параллельный мир не собираюсь.
— А в этом ты его точно найдёшь? — снисходительно спросила Таня.
— Не знаю, — пожала плечами Эля. — Может быть, и нет.
— «Не знаю», «может быть», — передразнила её Таня. — Ты вообще хоть в чём-то уверена?
— Вообще-то это не твоё дело, — сухо сказала Эля.
— Ну да, — усмехнулась Таня, — не моё. Да кто захочет иметь дело с такой занудой, как ты! Хоть ты и красивая, и умная, но та ещё зануда!
— Это я — зануда? — вспыхнула Эля.
— Да, ты — зануда, причём заносчивая и высокомерная!
— Да как ты… как ты… — Из-за возмущения, переполнявшего её, Эля никак не могла подобрать нужных слов. — Я, между прочим, тебя старше!
— Ну да, — хмыкнула Таня, услышав этот аргумент, — всего-то на каких-то пять лет.
— Не на пять, а на шесть! — срывающимся голосом возразила ей Эля.
— Так, леди, не ссорьтесь, — вмешался Степан, — съешьте лучше конфетку. — И он протянул каждой своей спутнице по карамельке.
Эля вздохнула и принялась мысленно укорять себя за то, что не смогла сдержаться и вышла из себя, так глупо отреагировав на очередную выходку малолетней девицы. Они вернулись к дому художника, и Эля подошла к киоску, в котором продавались книги. Увидев в витрине дневник хозяина усадьбы, она попросила киоскёршу показать его.
— Это новая публикация, — сказала, подавая книгу, киоскёрша. — Эта часть дневника считалась утерянной. Её всего лишь два года назад обнаружили в чьём-то архиве.
Таня сунула в рот карамельку и принялась энергично жевать.
— Если честно, я жутко, просто нечеловечески проголодалась, — неожиданно призналась она Степану.
— Тогда подождем Элю, а потом поищем, где можно утолить нечеловеческий голод, — улыбнулся Степан.
Услышав, о чём переговариваются ее спутники, Эля торопливо расплатилась за книгу.
Пообедав в ресторанчике, располагавшемся на территории усадьбы, они отправились на поиски Таниного ручья, но в ходе расспросов выяснилось, что неподалёку есть только святой источник и небольшой водопадик, сбегающий вниз по склону оврага.
— А как святая вода соотносится с твоими вампирскими привычками? — поинтересовалась Эля у Тани, всё ещё сердясь на неё. — Это вообще совместимо?
— Не знаю, — задумчиво пожала плечами Таня.
Элин вопрос поставил её в тупик. Она не знала, что ей делать. Выход предложил Степан, сказав, что святая вода полезна для человека, так как делает его организм здоровее, а раз Таня пока ещё человек, а не вампир, то лучше быть здоровым человеком, чем больным вампиром.
Водопадик действительно оказался водопа-диком, а не водопадом, но таким живописным, что к Эле снова вернулось хорошее настроение.
«Вот оно — озеро, о котором рассказывал Степан, — подумала она, глядя на прозрачную серебристую водичку, весело бежавшую по склону. — Не под землёй, а на земле».
Когда они, вернувшись в Приречье, проезжали по селу, Степан по просьбе Тани остановил машину возле магазина.
— Я ненадолго, — сказала Таня, открывая дверцу. Следом за ней из машины вышла Эля, а затем и Степан.
— Спасибо за поездку, — сдержанно произнесла Эля, когда он подошёл к ней.
— Да не за что, — улыбнулся он. Неожиданно выражение его лица изменилось: улыбка исчезла, брови нахмурились. — Что это?! — воскликнул он, обеспокоенно вглядываясь в Элино лицо. — Неужели синяк…
Эля не дала ему договорить.
— Что с моим синяком?! — испуганно вскрикнула она и со страхом посмотрела на Степана.
Он приблизил своё лицо к её лицу и, улыбнувшись, тихо произнёс:
— Он совсем исчез.
Раздосадованная, Эля хотела сказать что-нибудь резкое, но не успела, так как Степан прижал её к себе и коснулся губами волос.
— Не надо так гневаться, милая, — прошептал Степан. — Тебе это не идёт. Тем более у тебя такое мягкое имя — Эля.
Девушка вздохнула:
— Мне тоже его уменьшенный вариант нравится больше, чем полный. Элла Эдуардовна. Правда, ужасно звучит?
Они оба засмеялись. В это время хлопнула дверь, и из магазина вышла та самая девушка, что вчера махала рукой Степану на крыльце фельдшерского пункта. Увидев их, она остановилась, немного постояла, а затем нерешительно приблизилась к ним.
— Степан Алексеевич, можно вас на минуточку? — робко произнесла девушка.
— Конечно, Светлана, — ответил Степан и дотронулся до Элиной руки. — Не скучай, я быстро.
Степан подошёл к девушке, и та принялась о чём-то рассказывать ему. Эля отступила в тень большого тополя, который рос неподалёку. Она увидела, что от слов девушки лицо у Степана стало очень серьёзным. Ей показалось, что он недоволен тем, что ему говорит эта Светлана. Затем Степан бросил несколько слов и быстрым шагом направился в сторону машины. Девушка поспешила следом за ним и села на переднее сиденье. Прежде чем открыть дверцу, Степан торопливо крикнул Эле:
— Извини, но я должен отъехать!
Вскоре машина тронулась с места. Ошеломлённая, Эля смотрела ей вслед, не в силах пошевелиться, пока её из этого состояния не вывела Таня, выбежавшая из магазина с большим пакетом чипсов.
— А где Степан? — удивилась она, оглядевшись по сторонам и не найдя машины.
— Уехал.
— А почему нас не подождал?
Эля молча пожала плечами. Она была не в силах что-либо объяснять Тане.
Глава 10
Подойдя к даче, они увидели возле ворот машину Андрея.
— Вот и чипсики мои пригодятся, — обрадовалась Таня. — Мы ведь сегодня обед не успели приготовить, а Лилька, наверное, опять спала как сурок.
— Ну да, — сказала Эля, — только Андрей не ест чипсов. Так что идём на кухню чистить овощи.
Ужинать решили, как и вчера, на свежем воздухе. Но, взяв вилку и нож в руки, Эля вдруг поняла, что ей совсем не хочется есть. С трудом она проглотила несколько кусочков тушёных баклажанов, которые всегда любила, отказалась от чая и ушла к себе.
«Надо выбросить его из головы. Не думать о нём, — твердила она, шагая по комнате взад-вперёд. — Какое мне дело до его отношений с этой Светланой!» И всё же против воли облик Степана возникал у неё перед глазами. Она видела его синие смеющиеся глаза, темно-русые волосы, его улыбку. Эля вышла на балкон и, облокотившись о перила, принялась смотреть на серебрившуюся вдали реку.
Из этого состояния бесцельного созерцания её неожиданно вывел телефонный звонок. Звонила Маша.
— Ну, Элька, и задала же ты мне задание, — смеясь, произнесла она. — Целый день сегодня на него потратила.
— Это ты про графа Тормасова? — тихо ответила ей Эля.
— Эй, что с твоим голосом?! — воскликнула Маша. — Уж не заболела ли ты?
— Нет, нет, со мной всё в порядке, — поспешно произнесла Эля. — Тебе удалось узнать о нём?
— К сожалению, почти ничего. У графа ведь не было наследников, поэтому некому было заботиться о его фамильных бумагах. Единственное упоминание о графе мне удалось найти в историческом архиве, точнее, в метрической книге, где имеются записи о сочетавшихся браком за последнее десятилетие девятнадцатого века. Так вот, в тысяча восемьсот девяносто восьмом году граф Евгений Петрович Тормасов в Спасо-Преображенском соборе обвенчался с Полиной Ивановной Черкасовой.
— С Черкасовой?! — воскликнула Эля. — Ты ничего не путаешь? Разве его жену звали не Лидия Николаевна Соколинская?
— Нет, я ничего не путаю, — засмеявшись, ответила Маша. — Жениху на момент венчания было двадцать восемь лет, невесте — двадцать один.
— Странно, — произнесла Эля. — Должно быть, Кира Дмитриевна что-то напутала.
— В архиве работают замечательные люди. Когда они узнали, что я интересуюсь Тормасовым, то сказали, что недавно у них уже искали сведения о графе. Запрос подавала Алла Сергеевна Готовцева.
— Готовцева?! Из музея? — воскликнула Эля.
— Да, из неренского краеведческого музея. Тебе нужно позвонить туда и поговорить с ней. У меня есть телефон администрации музея, возьми ручку и запиши его.
Попрощавшись с Машей и поблагодарив её за помощь, Эля тут же набрала продиктованный Машей номер, но к телефону подошёл не сотрудник музея, а вахтёрша и сообщила, что все уже разошлись по домам. Эля устало прилегла на кровать, но тут в её комнату ворвалась Таня.
— Дрыхнешь?! — громко воскликнула она.
Эля со стоном приподнялась.
— От тебя ни днём ни ночью покоя нет.
— В твоём возрасте много спать — вредно. Можешь проспать свою судьбу.
— Я думала, судьбы вершатся при дневном свете.
— Я на берег бегала к нашим. Они картошку пекли. Вадим сказал, что завтра на байдарках по реке поплывут. Где-то внизу по реке есть остров, а на нём находятся остатки какого-то монастыря. Нас тоже пригласили. Андрей и Лилька сказали, что тоже хотят вместе со всеми. А ты как? Будешь по реке сплавляться?