— Я взял с неё слово, что она будет лежать, а не отправится вновь на поиски привидений, — шутливо произнёс он. — Правда, не знаю, надолго ли её хватит.
— Кстати, что она делала в этом флигеле? — спросила Лиля.
— Мне показалось, вызывала какого-то духа, — сказала Эля.
— Ну вот дух ей и ответил, — усмехнулся Андрей. — Нечего лезть в чужой монастырь, особенно когда тебя туда не зовут.
— Надеюсь, это послужит ей хорошим уроком, — вздохнула Лиля, — и, может быть, отвадит от всей этой чертовщины. Молодёжь в последнее время просто с ума сошла — на полном серьёзе верит в существование вампиров.
— Не знаю, как насчёт чертовщины, — вдруг сказала Нина, — но что-то точно существует. Вы, конечно, можете мне не поверить, но я вот уже несколько дней как ощущаю рядом с нашим лагерем чьё-то присутствие. Вот и сегодня собираю на стол и вдруг чувствую на себе чей-то взгляд. Оглянулась — никого. Мне даже не по себе немного стало.
— А у вас ничего не пропало? — обеспокоенно спросила Лиля. — Все вещи на месте?
— В том-то и дело, что всё в целости и сохранности, — ответила Нина. — Правда, у нас и ценностей никаких нет. Кто же ценности с собой на природу возит? Впрочем, была у нас одна ценность! — вдруг воскликнула она. — Вернее, не у нас, а у Степана, но он потерял её на прошлой неделе.
— А что за ценность? — поинтересовался Андрей.
— Одна семейная реликвия, — улыбнулся Степан. — Складень. Где я его посеял — ума не приложу.
— На кладбище, — вдруг произнесла Эля.
В комнате повисла тишина, все с изумлением уставились на Элю.
— И ты туда же, — засмеялся Андрей. — Не иначе за эти дни Татьяна обратила тебя в свою веру.
Эля, не обращая внимания на смех брата, вышла из комнаты, а когда вернулась, то подошла к Степану и протянула руку. На ее ладони лежал складень.
— Мистика какая-то, — растерянно пробормотал Степан.
— Всего лишь случайность, — возразила Эля, подойдя к окну.
— Ну всё, хватит с меня всей этой ерунды, вроде загробного мира и потустороннего духа, — решительно сказала, вставая с дивана, Лиля. — Идёмте лучше пить чай.
Лилино предложение нашло поддержку у Андрея и Нины, которые вызвались ей помочь.
— Кем тебе приходится Долгорукова Наталья Александровна? — спросила Эля, когда они со Степаном остались одни в гостиной.
— Она тётя моей бабушки.
— Значит, твоя фамилия Долгоруков.
— Нет, — покачал головой Степан. — Моя фамилия Урусов.
«Ещё не лучше», — вздохнула Эля.
— А почему тётя твоей бабушки покончила с собой?
— С чего ты взяла? — удивился Степан.
— Да так, — уклончиво ответила Эля и отвела взгляд в сторону. — Кое-что слышала.
— А-а… — протянул Степан, — догадываюсь, кто посвятил тебя в эти деревенские слухи. Нет, никакого самоубийства не было. У Натальи Александровны был порок сердца.
— А что за мужчина, который много лет приезжал к ней на могилу?
— Мужчина? — Степан озадаченно посмотрел на Элю. — А, ну да, был мужчина. Роман Сергеевич Вольский. Они были знакомы с детства. Он был влюблён в неё, а она воспринимала его только как друга. Однажды, уже после его смерти, к нам пришёл его сын и ещё какой-то его родственник, то ли дядя, то ли двоюродный брат — с просьбой вернуть фамильную ценность. Они утверждали, что Роман Сергеевич подарил Наталье Александровне золотой медальон с портретом маркизы Адриенны де Ла Файет — оказывается, предки Вольских были французскими аристократами, бежавшими в Россию во времена Великой французской революции, — и что он не имел права самовольно распоряжаться семейной реликвией. Бабушка сказала, что такого медальона в нашей семье никогда не было, но они ей не поверили. Впрочем, как и внук Романа Сергеевича. Когда он брал у меня интервью, то как бы невзначай затронул эту тему, сказав, что не слишком порядочно владеть тем, что тебе принадлежит не по праву.
— Это тот самый журналист, что тоже здесь отдыхает?
— Он самый. Единственная ценность, имеющаяся в нашей семье, — этот складень. Бабушка отдала мне его, когда я в свою первую командировку уезжал. С тех пор он всегда со мной.
Эля взяла лежавшую на журнальном столике Танину пилочку для ногтей, поддела ею правую иконку складня и вынула квитанции.
— Вот, передай этому Вольскому, чтобы перестал мучиться по поводу семейной реликвии.
Степан с изумлением принялся рассматривать квитанции.
Эля встала и подошла к столу, на котором стоял красивый букет нежно-кремовых роз. Положив квитанции на журнальный столик, Степан подошёл к ней и, обняв её за талию, губами коснулся её щеки. Эля вздохнула и, повернувшись к нему, тихо произнесла:
— Спасибо за цветы. Они очень красивые.
Степан внимательно посмотрел ей в глаза.
— Так что насчет моего предложения? — тихо произнёс он. — У нас остаётся всего лишь один день — воскресенье. Мне в понедельник уже надо на работу.
— А как же пророчество монаха? — улыбнулась Эля.
— На нас с тобой оно не распространяется, — засмеялся Степан.
В это время в гостиную вошла Таня.
— Слушай, Элька, — сказала она, — у тебя книжка про привидения есть. Давай меняться. Мне один чудак подарил на день рождения одну книгу, а она мне совершенно ни к чему. У нас дома и так этого добра хватает. В общем, предлагаю обмен: я тебе книжку, и ты мне — книжку. Моя толстая-претолстая, как ты любишь. — С этими словами Таня достала из-за дивана пакет и вынула из него «Искусство для „чайников“», а затем протянула книгу Эле. — Вот, посмотри.
Эля попятилась назад.
— Нет! — с ужасом воскликнула она и, не сводя глаз с книги, упала в кресло. — Только не это!
Часть вторая
Глава 1
Когда до закрытия магазина оставалось несколько минут, в отдел, где работала Эля, влетела Таня.
— Ну что, нашли квартиру? — спросила она.
Эля удивлённо посмотрела на неё.
— Ой, только не надо делать такое лицо! — воскликнула Таня и скорчила гримасу. — Лилька ещё месяц назад сказала маме, что вы со Стёпой квартиру ищете. Нашли?
— Нет, — сухо ответила Эля.
— Мамина гримёрша срочно продаёт квартиру, — сказала Таня. — Недорого. Мама тебе весь день звонила, а ты не отвечаешь.
— Я телефон дома забыла.
— Ты уже освободилась?
— Почти.
— Мама с этой костюмершей тебя ждут в квартире, чтобы ты посмотрела. Так что иди, одевайся, — деловито произнесла Таня, — а я пока такси вызову.
Когда Эля, одевшись, вышла из магазина, Таня уже сидела в машине.
— А Стёпа скоро приедет? — спросила она, когда Эля села с ней рядом.
— Скоро. К Новому году должен приехать.
Эля невольно вздохнула. Она очень скучала по Степану, уехавшему в очередную командировку. Когда Эля вернулась из Приречья домой и сообщила родителям, что выходит замуж, родители с улыбкой переглянулись. «Должно быть, это розыгрыш, — весело произнесла мама. — Причём не очень удачный». — «Вовсе нет, — покачав головой, ответила Эля». Родители вновь переглянулись, но теперь уже с испугом.
Через несколько дней к ним домой пришёл Степан. Родителям он очень понравился. «А я-то думала, что моей дочери ещё расти и расти, — сказала Елена Николаевна вечером Эле и улыбнулась. — Да, не ожидала, что так скоро придётся отдавать тебя замуж, но я за тебя спокойна. Степан очень достойный мужчина». Свадьба была в том самом кафе, где Лиля отмечала день рождения, на котором они со Степаном познакомились.
— Я тоже сниму себе квартиру и буду жить отдельно от родителей, — заявила Таня.
— У меня особые обстоятельства, — сказала Эля. — Мы забрали дедушку, папиного папу, к себе. У него болезнь Альцгеймера. В моей комнате теперь сиделка живёт. Да к тому же… — Тут Эля спохватилась и замолчала. Она не хотела рассказывать Тане о ещё одном обстоятельстве, о котором пока знал только Степан и о котором они договорились сообщить родителям при праздновании Нового года.
— Как только восемнадцать стукнет, на следующий день сразу же от них съеду, — не хотела отступать от своих планов Таня.
— А кто за квартиру будет платить? — поинтересовалась Эля. — Тебе же ещё в колледже надо будет год учиться.
Таня пожала плечами:
— Ну, это не проблема. Попрошу Лильку, как старшую сестру, финансово немного меня поддержать. Ей же после защиты зарплату прибавили.
— Значит, ты собираешься жить на средства сестры? — усмехнулась Эля.
— Ну, не всю же жизнь. Колледж окончу и работать пойду.
— И куда же ты пойдёшь работать?
— Пока ещё не знаю. Может быть, в парфюмерный магазин. Буду помогать людям подбирать подходящие им ароматы.
— Не понимаю, зачем ты учишься на эколога, если собираешься духи продавать, — удивилась Эля.
Такси остановилось. Эля вышла из машины и огляделась. Улица была застроена пятиэтажными доходными домами начала двадцатого века. Вдалеке из-за крыш виднелись церковные купола.
— Классное место! — воскликнула Таня. — Я по карте посмотрела: здесь при церкви есть старое кладбище. Буду гулять там по воскресеньям, когда стану к вам в гости приезжать.
Эля предпочла промолчать.
— Идём, — начальственно произнесла Таня. Она привела Элю к одному из домов и позвонила по телефону. — Мы приехали, — сказала она. — Откройте нам дверь.
Подъезд, в который они вошли, поразил Элю тем, что в нём было очень светло. Она ещё никогда не видела таких светлых подъездов. Хорошая освещённость объяснялась наличием больших окон, выходивших на каждую площадку между двумя лестничными пролётами. Первый этаж был отделан голубым глазурованным кирпичом. В стене справа между кирпичами было вделано большое зеркало. Проходя мимо него, Эля бросила невольный взгляд на своё отражение.
Квартира, которую продавала театральный гримёр, оказалась двухкомнатной, но комнаты были раздельными, просторными, с балконами и выходили на противоположные стороны. Мебели в них уже не было, за исключением двухстворчатого шкафа и красивого старого пианино, стоявших в большой комнате. Эля невольно залюбовалась резными колоннами и цветочными розетками, которыми было декорировано пианино.