– Я тоже выключила свой телефон. Не хочу, чтобы нам мешали. Хотя и без телефона врываются всякие…
Очевидно, Вера Рашидовна имела в виду собственного мужа, потому что никто, кроме него, в гостиную не заглядывал. Но Рыба все-таки решил уточнить:
– Всякие? Кто именно?
– Откуда же я знаю… Здесь много всякого дерьм… всяких людей ошивается, и добро бы занимались делом. Убирали, готовили, следили за чистотой… Но это же аборигены! Дикий народ!
– А зачем они здесь?
– Мой муж – сердобольный человек. Ближний ли родственник, дальний или седьмая вода на киселе – всех привечает! Никому отказа нет.
– И вы все это терпите? – спросил Рыба, тут же вспомнив, что за недолгое время пребывания в доме Веры Рашидовны ему встретился по меньшей мере десяток похожих на Николашу людей.
– Действительно. – Вера Рашидовна ненадолго задумалась. – Почему я терплю? Почему не вышвырну эту шваль из дома? Месяц назад они поставили чум в гостевом домике. Пришлось даже часть крыши разбирать, чтобы он уместился. Не дичь ли?
– Дичь.
– Удивительно, дорогой мой… С вашим приездом у меня как будто пелена с глаз спала…
А вот и нет, голубушка, вот и нет! Просто одна пелена сменила другую, как сменяют друг друга декорации в театральных постановках. А не видимым из зрительного зала механизмом колосников заправляют еще более невидимые злые духи нгылека – тоже, монтировщики сцены выискались, ёптить!..
– Думаю, это преувеличение.
– Отнюдь. Ну что, вы готовы взглянуть на сюрприз?
В пылу приправленных отбивными и форелью французских поцелуев Рыба-Молот и думать забыл, что Вера Рашидовна приготовила ему какой-то сюрприз. Теперь, когда тема с сюрпризом снова всплыла, по его спине пробежал холодок, а руки покрылись гусиной кожей. Сюрпризов Рыба не любил с тех самых пор, как перестал верить в деда Мороза, волшебные свойства металлических шариков, вшиваемых в член, и социализм с человеческим лицом. Так уж получилось, что все сюрпризы, преподносимые Рыбе судьбой и отдельными представителями рода человеческого, оказывались неприятными. А страховки от неприятностей не существовало. К примеру, еще в молодости Рыба заметил, что любой случайный пересып заканчивается для него триппером (и слава богу, что триппером, а не чем-нибудь похуже). Он исключил случайные связи и сосредоточился на построении среднесрочных и долгосрочных отношений. Но эти отношения тоже поджидал крах: немногочисленные женщины уходили от него без всяких объяснений. А две законные жены – с такими объяснениями, что лучше бы и вовсе не слышать их никогда. Работодатели Рыбы, как правило, оказывались людьми с прибабахом (как минимум) и легко диагностируемой шизофренией, манией величия и манией преследования (как максимум) – разве это не неприятный сюрприз? А покупка обуви в магазинах? Всякий раз, когда Рыба покупал ботинки или туфли, они оказывались на размер меньше, чем нужно. И приходилось их менять, иногда – дважды и трижды. Что становилось неприятным сюрпризом уже не только для Рыбы, но и для продавцов со старшими менеджерами. Неприятные сюрпризы регулярно спускались с государственных высот – в виде повышения тарифов на проезд в общественном транспорте, электроэнергию и коммунальные услуги. Ползучая инфляция, дефолты и финансовые кризисы тоже радости не прибавляли.
Конечно, нельзя ставить знак равенства между Верой Рашидовной, покупкой обуви и дефолтом, но… Исходя из любовной горячки, которой охвачена науськиваемая духами Железная Леди, Рыба-Молот предпочел бы дефолт.
– … А с чем связан сюрприз? – осторожно спросил он.
– А вы отгадайте!
– Ну-у… с работой?
– Нет.
– С путешествием? С поездкой?
– Холодно-холодно.
– С одеждой?
Вопрос про одежду вырвался у Рыбы случайно. А все потому, что легкомысленное платье для коктейля, в которое вырядилась хозяйка, угнетало его с самого начала – слишком уж откровенным оно было. Каждый сантиметр дорогущей ткани словно подмигивал несчастному: давай, действуй, сорви нас – да так, чтобы мы треснули к чертовой матери, по нити основы и по нити утка! В унисон с платьем выступали жемчуг с диадемой: чего там выеживаться, парень: бери, когда дают! Ухватись за нас могучей рукой и дерни – с хозяйки не убудет, а жест эффектный. «Девять с половиной недель» не смотрел, что ли?..
«Девять с половиной недель» Рыба, конечно же, смотрел, но – убей бог! – не мог вспомнить то место, где Микки Рурк срывает с Ким Бэсинджер драгоценности. А может, жемчугу с диадемой обломилась авторская версия фильма – дополненная и перемонтированная?..
– А… почему вы спросили про одежду, дорогой мой?
– Не знаю… Просто так.
– Вообще-то, одежда – тема интересная. Я могу говорить о ней часами… Вот вы – какие бренды предпочитаете?
Рыба-Молот не особенно заморачивался с брендами, хотя в его гардеробе имелось несколько приличных фирменных вещей и даже шарф от «Генри Ллойда» [8], купленный Кошкиной со скидкой в шестьдесят процентов и подаренный Рыбе на годовщину свадьбы. «Генри Ллойд», несомненно, произвел бы впечатление на владелицу яхты и острова в Тихом океане. Но впавший в непонятный нервяк Рыба вдруг напрочь позабыл первое слово в названии фирмы, а оставшееся в памяти второе выглядело как-то куце. Как будто часть целого отрезали циркулярной пилой или ее оттяпал крокодил. Крокодил, кстати, тоже являлся лицом известной фирмы-производителя, не помнить название которой для тридцатипятилетнего мужчины было грешно. А вот поди ж ты, никаких проблесков насчет крокодила – и все тут! Рыба так и видел маленькую стилизованную рептилию на кармане своей любимой летней рубашки, но дальше этого дело не шло. Апрашка, вертелось в голове Рыбы, Апрашка и Черкизон! Горячо любимые широкими народными массами рынки двух столиц, где полно брендятины турецкого и китайского розлива. Вот только Вере Рашидовне знать о них необязательно, и лучше вернуться к крокодильчику и Ллойду, который точно не Ллойд Джордж и не Эндрю Ллойд Уэббер.
– …Я шью одежду на заказ, – в самый последний момент выкрутился Рыба. – Не люблю, знаете ли, быть на кого-то похожим.
– Так я и думала. Вы оправдываете все самые смелые мои ожидания…
И Вера Рашидовна посмотрела на Рыбу-Молота с таким вожделением, что того затрясло. А вместе с ним затрясся стол-аквариум с гуппи и вуалехвостами и посуда с остатками отбивных и форели.
– Вы чувствуете то же, что и я? – теперь уже затряслась и Вера Рашидовна. – Покончим с сюрпризом и вернемся к более приятным вещам. Идемте.
…Место, куда привела Рыбу Вера Рашидовна, вопреки ожиданиям оказалось не спальней, а бойлерной.
А «сюрприз» предстал в виде официанта из заведения Московского Варяга. Того самого, который обхамил Рыбу-Молота. Официант сидел на полу, высоко задрав правую руку, прикованную наручником к тонкой трубе. Вид у него был довольно помятый, оба глаза заплыли, а на щеке красовался кровоподтек. Рядом с беднягой топтались двое парней под метр девяносто ростом, в безупречных костюмах, галстуках и начищенных до блеска ботинках. Очевидно, это были телохранители Железной Леди, выписанные прямиком из документальной эпопеи «Криминальная Россия». И из всех других фильмов, где серьезные интеллигентные люди высокого полета так же серьезно и интеллигентно решали все свои проблемы. От одного взгляда на заплывшие глаза официанта Рыбе стало нехорошо. Но зато сразу вспомнились и Генри Ллойд, и имя, данное при рождении крокодильчику с рубашки, – «Lacoste». И еще одно бессмертное творение Бетховена – песня «Мой сурок со мною». Рыба-Молот смог бы даже процитировать начало, если бы кто-нибудь попросил его об этом. Что-то вроде:
По разным странам я бродил,
И мой сурок со мною,
И весел я, и счастлив был,
И мой сурок со мною!
Припев:
И мой всегда, и мой везде,
И мой сурок со мною,
И мой всегда, и мой везде,
И мой сурок со мною!
Там еще было про «кусочки хлеба», и «подайте грошик», и – самое выдающееся – «а завтра снова в путь пора». Вот чего хотел Рыба-Молот – отправиться в путь, не дожидаясь завтрашнего дня, по-скорому свалить отсюда. Чтобы не видеть изметеленного официанта, двух бугаев и Веру Рашидовну, оказавшуюся гораздо более кровожадной, чем он мог предположить.
– Узнаете? – спросила она.
– М-м-м…
– Ваш обидчик.
– Это и есть сюрприз?
– Когда вы узнаете меня поближе… Надеюсь, это произойдет в скором времени… Так вот, когда вы узнаете меня поближе, то поймете… Я ничего и никогда не оставляю безнаказанным.
– По-моему, это не совсем симметричный ответ.
– Да, пожалуй. – Вера Рашидовна внимательно оглядела страдальца у трубы. – Симметричным ответ будет, когда мы его шлепнем…
Официант дернулся.
– …или когда мы его живым в землю закопаем…
Теперь уже дернулся Рыба.
– …или когда мы его на куски распилим и собакам скормим…
Теперь, помимо Рыбы и официанта, начали дергаться двое охранников. Судя по всему, им не очень понравилась идея с распилом на куски левого человека, но возражать хозяйке они не решились.
Неизвестно, вытекала ли абсурдность действа в бойлерной из характера Железной Леди; неизвестно, была ли она подготовлена всем предыдущим жизненным и бизнес-опытом Веры Рашидовны. Может быть – и вытекала, и была подготовлена. Но Рыбе показалось, что без стороннего вмешательства здесь не обошлось. Как и в тот, первый раз, когда Вера Рашидовна проявила неожиданный и не совсем здоровый интерес к скромной персоне повара Бархатова. Вот и сейчас Рыба видел духов нгылека, хлопочущих у ее головы и что-то вдувающих ей в уши.
И почему это он решил, что пришлые духи всегда будут на его стороне? И почему это он решил, что предназначение духов – подавать его в выгодном свете и не более? Они – воплощение зла и ничему другому не научены, кроме как это зло творить. Еще неизвестно, что станется с самим Рыбой, когда духам наскучит валять ваньку. И они примутся за свои непосредственные обязанности по распространению на подотчетных территориях болезней и смерти.