«Царь, как отмщенье свершилось, спроси у Гермеса!
Видишь, племянник подходит, а рядом – Тантал!»
94
«О! Психопомп, видишь, души висят предо мною?
Их ты недавно доставил толпою сюда.
Эти… никак не хотят согласиться с виною,
Мне не хватало тебя для свершенья суда!»
«Да, наверху отзывались о жёнах нелестно:
Мужеубийствами был осквернён гинекей!
Мне от Танатоса стало, правитель, известно,
Что отомстил Данаидам за братьев Линкей.
95
Он уцелел лишь один от Данайского гнева:
Юноша был самым скромным на свадьбе своей,
Там и влюбилась в него милосердная дева,
Именно ей и достался в супруги Линкей:
Собственноручно убийц он отправил к Харону,
Не позабыв отослать и Даная вослед.
И на него водрузили пелазги корону,
Этим закончилась цепь неминуемых бед».
96
«Юношей девы сгубили по воле Даная,
Он и виновен в деянье…» – промолвил Аид.
«Нет! Ситуация, дядя, немного иная:
Жёны супругов убили!» – ответил Зевсид.
«Слово отца для детей – выше всяких законов!
И соглашаться с тобой мне, Гермес, не резон!»
«Дядя, он дал их супругам, как россыпь цирконов,
А для жены только мужнина воля – закон!»
97
«Прав ты, племянник, виновны они в преступленье!
Дам в наказанье за это бессмысленный труд!
Только тогда им даруется свыше прощенье,
Если наполнят водою бездонный сосуд…»
Ложь Тантала
98
«Души девиц засверкают нескоро кристаллом,
Вытечет много из бочки бездонной воды…
Хватит о них говорить! Что случилось с Танталом?
Или он – тоже виновник ужасной беды?
Если убийца, то бросим в волну Флегетона,
Пусть очищает себя он в потоке огня!
Коль не нанёс он здоровью чужому урона,
То огради от общенья с Танталом меня!»
99
«Дядя, с Танталом-царём непростая задача…
Выслушай то, что узнал я от добрых людей!
Здесь и Кокит не поможет с потоками плача —
Этот властитель – невиданный в мире злодей!»
«Что же ты знаешь такое, гонец быстроногий?
Голую правду поведай о нём до конца!»
«Этот преступник, державший Зевеса в тревоге —
Брат мой по крови, но нравом страшней подлеца!
100
Ты, верно, знаешь о страсти царя пантеона? —
Ходит он к смертным девицам порою ночной,
Много детей на земле у отца-Крониона,
Только не каждый доволен судьбою земной.
Как-то на Фригию царь наш направил вниманье —
Он наблюдал за земными людьми, как никто.
Быть у подножья Сипила явилось желанье —
Возле стремнины Пактола он видел Плуто.
101
Разве могла устоять перед Зевсом царица земная? —
Очи тирана сверкали, как синий кристалл!
Радостной стала для них эта встреча ночная,
И появился на свете красавец Тантал.
Сам понимаешь, Аид, что рожденье от бога —
Это не только отцовских очей синева
И красота, и талантов каких-то немного,
Но и на трон материнский в Сипиле права.
102
Юношей он оказался уже на престоле —
Мать добровольно ему уступила свой трон,
Жизнь потекла златоносной водою в Пактоле,
Счастье его окружило с различных сторон.
Царские пастбища славились сочной травою,
Быстро при нём возросло поголовье скота,
И зашумели сады молодые листвою —
По два таланта плодов собиралось с куста!
103
Но основное богатство нашёл он в Сипиле:
Было немало в горе золотых рудников,
И выплавлялось с избытком металла в горниле,
Златом отделан был каждый дворцовый альков.
Не обделяли царя Олимпийцы вниманьем,
Я не жалел для Тантала божественных сил:
Стал управлять он торговлей, налогов взиманьем,
И засверкал, как алмаз, прежде бедный Сипил.
104
Стала невестой царя нимфа Эвриана́сса,
Тестем Тантала был бог – златоносный Пактол.
На торжество к ним спустились все музы Парнаса,
Боги почтили присутствием свадебный стол.
Там отличился Тантал недостойным поступком:
«Что подарить жениху?» – Зевс спросил у него.
Тот отвечал, салютуя наполненным кубком:
«От пантеона не нужно мне, Зевс, ничего!
105
То, что имею – представлено было судьбою,
И для счастливого брака хватает вполне,
Рад я, Властитель, тому, что зачат был тобою,
Только не ты даровал жизнь богатую мне!»
Зевса обидел он речью такой, вероятно,
Но Олимпиец сдержался – Тантал был любим.
Только заметили все, как отцу неприятно —
К выпадам грубым Кронид был всегда нетерпим…
106
А через год родила нимфа мужу Пелопа,
Рад был тому молодой горделивый Зевсид…
В эти же дни поселилась на Крите Европа,
И прибывали суда на загадочный Крит.
Там и узнали купцы о чудесной собаке,
Что охраняла Зевеса божественный грот,
И устремился народ к ней, как пчёлы на маки —
Не было в мире подобных собачьих пород!
107
Именно этот подарок козе от Зевеса
С острова вывез украдкой Сипила сосед,
Но не осмелился спрятать в пределах Эфеса,
А схоронил у Тантала, запутав свой след.
«Кушать не просит! – подумал властитель Сипила. —
Шерсть золотая на ней – наслажденье очам!
Шкура сверкает прекраснее хризоберилла,
Будет собака дворец освещать по ночам!»
108
Предположил царь, что скоро спохватятся боги,
И прилетят к нему с неба Зевеса гонцы.
«Долго не будут они обивать мне пороги,
Если собаку я спрячу под шкурой овцы!»
Сидя на троне, тиран погрузился в дремоту,
И пред собою увидел посланца богов:
«Брат мой, верни то, что прячешь к отцовскому гроту,
И поспеши это сделать без лишних торгов!»
109
«Что ты, Гермес, обвиняешь властителя в краже?
Я кроме Ваших пиров не бываю нигде!»
«В этой неправде испачкал ты совесть, как в саже,
Что приведёт, брат, тебя к неминучей беде!»
«Жизнью клянусь, что не брал я собаку на Крите!
В краже меня уличить ты пытаешься, брат?
Можешь отцу доложить о бесплодном визите,
И над тобой посмеётся Зевес-автократ!»
110
«Этим он выдал себя, что заёрзал на троне… —
Сразу заметил Гермес. – Знать, душа нечиста!
Глянул на пастбище бог, став на узком балконе, —
Овцы траву поедают, одна лишь сыта…»
Золотом ноги блеснули под шубой овечьей,
Вмиг оказался Гермес на широком лугу
И подивился нелепости лжи человечьей:
«Бога решил обмануть, как простого слугу!»
111
«Честный ты, брат, если смело клянёшься судьбою!
Так и скажу я о данной мне клятве отцу!
Думаю, брат, что нескоро я встречусь с тобою!
Только отмой мне от золота эту овцу!»
Нежно поставив собаку у царского трона,
Чёрную шкуру овцы ловко сбросил на пол:
«Ты, брат Тантал, не достоин богов пантеона,
Знаю, за это тебя не похвалит Пактол!»
112
«Ты не обманешь, Гермес – ухищренья напрасны!
Быстро за этой собакой слетал ты на Крит!
Шутки такие со мной, Быстроногий, опасны,
Будешь пред Зевсом великим Танталом побит!»
Но не ответил Гермес неправдивому брату —
Определит Громовержец Тантала вину!
Ложь не добавит горячей любви к плутократу,
Определив настоящую цену лгуну…
113
Несколько дней царь провёл в необычной тревоге
И не ошибся: призвал нечестивца Зевес:
«Сын мой, о смертных всё знают великие боги,
Зря отказался пред братом от пса наотрез!»
«Это гонец твой Гермес, брата выставил вором!
Я не умею, как он, совершать чудеса!
Именно он бросил в стадо барана, в котором
Спрятал умело златого и вечного пса!»
114
«Знаешь, Тантал, коль ты выбрал кривую дорогу,
То на прямую не ступишь уже никогда!
Можно, петляя всю жизнь, подойти к эпилогу,
Но будет страшным в аиде решенье суда!»
Голову низко склонил перед Зевсом сипилец,
Спрятать гордыню свою ухитрился Тантал.
«Дважды тебя я простил!» – произнёс Олимпиец.
Слышался в голосе Зевса холодный металл…
Преступление Тантала
115
Годы летели, Сипил богател ежедневно,
Хитрый Тантал часто был у богов на пирах,
Зевс не беседовал с ним ни тепло и ни гневно,
И оставался холодным, как глянец в горах.
Изредка боги спускались к владыке Сипила,
Где ожидал их роскошный божественный стол,
Редкие вина текли там потоками Нила,
Лился медовый нектар, словно дивный Пактол.
116
Блюда мясные любили великие боги,
Запахом жареных туш наслаждались они,
И покидали охотно Олимпа чертоги,
Чтоб пировать на земле смертным людям сродни.
И не случайно придуманы жертвы животных —
Дым ароматный всегда достигает небес,
За гекатомбами смотрит из комнат высотных
Неутомимый властитель Олимпа Зевес…
117
Хитрый сипилец запомнил Кронида упрёки,
Голос его, проницательный взгляд мудреца,
На прозорливость богов Олимпийских намёки,
Также на то, что Тантал не обманет отца.
Десять мучительных лет царь вынашивал планы,
Как доказать превосходство своё небесам —
Если не смогут раскрыть Олимпийцы обманы,
Значит, тогда небожителям равен он сам!
118
Дивная осень ушла во владения Крона,
В Малую Азию ветер принёс холода,
К мужу Аиду спустилась в слезах Персефона,
И подступила к златому Сипилу беда…
Собран с полей и в садах урожай небывалый,
Золотом полнились быстро царя закрома,
Рос у Тантала наследник восьмигодовалый
И поражал он отца остротою ума.
119
Многие мысли обдумал Тантал за декаду,
Но для себя незаметно склонился к одной: