Где ознакомит Зевес малыша с правотой!»
141
Вскоре Киллена украсилась светом янтарным —
Эос тянула к прозрачному небу персты,
Поднят воришка к отцу на Олимп Лучезарным,
Где находился дворец неземной красоты.
Шёл по нему Аполлон, устремясь к мегарону,
Нёс он вопящего брата на сильных руках,
Хитрый младенец продумал свою оборону:
Слёзы ручьями бурлили на пухлых щеках…
142
Зевс с удивленьем спросил у Губителя змея:
«Феб, ты с ребёнком? Так я, получается, дед!
Славный потомок родился, скажу, разумея,
Но почему твой мальчишка совсем не одет»?
«Это сын Майи, мой брат и с пелёнок воришка,
Стадо уменьшил он мне на пятнадцать голов!
Высечен должен быть этот негодный мальчишка,
Чтобы не крал никогда у богов он коров!»
143
Зевс хохотал так, что сполз с Олимпийского трона:
«Ай да мальчишка, насколько умён и хитёр!
Много ль тебе Аполлон, причинил он урона? —
Чувствовал я, что горел где-то с жертвой костёр!»
«Этот младенец украл самых лучших животных,
Дерзко зарезал и сжёг на костре двух коров,
И притворился, что спит он в мечтах беззаботных,
Знаю, что прятал он стадо под каменный кров!»
144
«Что же ты сам не забрал тех коров из пещеры,
Если нашёл, где их спрятал младенец-хитрец»?
«Принял я к поиску самые строгие меры,
Только следы из пещеры вели, мой отец!»
Зевс, отсмеявшись, уселся удобно на троне,
Правую руку он занял седой бородой:
«Значит, твой брат – вороватый, подобно вороне,
И обещает Олимпу стать верной бедой?»
145
Взгляд перевёл Громовержец уже на ребёнка:
«Перед отцом всемогущим держи, сын, ответ!
Как же ты крал, если сам ты не больше ягнёнка?»
«Я – не воришка, у Феба свидетелей нет!»
«Кажется мне, что там был очевидец безвестный
Иль на тебя возвожу я напрасно хулу?»
«Нет очевидца живого, правитель небесный —
Я превратил старика в небольшую скалу!»
146
Вновь улыбнулся Зевес от таких объяснений,
С гордостью на руки взял своего малыша:
«Феб, он сегодня вернёт всех коров, без сомнений —
У вороватого брата прекрасна душа!
Стойкий характер юнца станет крепче гранита,
Душу его не затронет резцом камнерез,
Будет судьба малыша в небесах знаменита,
Ныне ему нарекаю я имя – Гермес!»
147
И, ничего не промолвив в ответ властелину,
Мальчик сказал Аполлону: «Пойдём, жадный брат!
Ты возвратишь из укромного места в долину
Угнанных мною коров!» – произнёс скотокрад.
Эос затмила собою свет бледной Селены,
Пением птицы встречали грядущий восход,
Братья вернулись с Олимпа к подножью Киллены,
Там показал Фебу мальчик, где спрятан был скот.
148
И, предоставив коров забирать Аполлону,
Сел он на камень и лиры коснулся рукой,
Сам удивился протяжному нежному звону,
Плотно прижался к поющей игрушке щекой…
Дивные звуки заполнили всю Ойкумену,
Очаровали величием горы и лог…
Словно стремясь к непонятому звонкому плену,
Вышел из зева пещеры Сияющий бог…
149
Он изумлённо спросил вороватого брата:
«Как это делаешь ты, несмышлёный малыш?
Что у тебя на руках за созданье рогато,
Коим с утра ты нарушил Килленскую тишь?»
И улыбнулся в ответ плутоватый ребёнок:
«Это, брат, то, нет чего у великих богов,
Только искусно играть не хватает силёнок,
И передать эту лиру тебе я готов…»
150
«Мальчик! Мой брат! Забери всё прекрасное стадо!
Только отдай эту дивную лиру взамен!
Мне ничего, кроме музыки этой не надо,
Это великое чудо! А ты – феномен!»
Так получил Аполлон инструмент вожделенный
И услаждает с тех пор дивной музыкой мир.
Звёздами первая Лира горит во Вселенной,
А у рапсодов теперь изобилие лир…
Дафна
151
Годы для смертных летели стрелой Аполлона,
Был оживлённым и шумным двуглавый Парнас,
Музам обителью стали леса Геликона,
Небо держать продолжал непокорный Атлас.
Дважды женился сын Зевса – Гефест колченогий,
Геры последняя дочь появилась на свет,
Слаженно правили миром великие боги,
Каждый был верным властителю, словно курет[12].
152
Не прекращал прорицанья оракул дельфийский,
Часто присутствовал в храме своём Аполлон,
Стал Мусагетом восславленным бог олимпийский,
Страстью девиц окружён был с различных сторон.
Нравилось Фебу бродить по зелёным равнинам,
Петь и играть на кифаре у ласковых рек,
В тайне от всех Аполлон грезил стать семьянином,
Сильно влюблённым в прелестницу, как человек.
153
Нравились Фебу морей и озёр чаровницы,
Взоры нередко бросал на прекрасных дриад,
Но угасали желанья, как в небе зарницы,
Ибо не мнил без любви Лучезарный услад.
Только не всё в Ойкумене в божественной власти,
Есть и такое, пред чем преклоняется бог,
Выше желаний, мечтаний и сладостной страсти —
Случай нежданный, великой судьбы узелок!
154
Солнечный диск опускался за лес, пламенея,
Феб направлялся к себе в беломраморный храм,
Вышел СЛУЧАЙНО на берег потока Пенея,
Сев на валун, повернулся к пологим горам.
Вовсе не зря поглядел он на берег холмистый,
Там, на широкой поляне под сенью дерев,
В танце, чарующем бога, пел хор голосистый,
Замер Зевсид, посмотрев на пленительных дев.
155
И совершенно СЛУЧАЙНО над брегом чудесным,
Где Аполлон занимал обомшелый валун,
Вдруг появился невидимым и бестелесным
Точно стреляющий в сердце крылатый шалун.
Несколько раз пролетел он над дивным Пенеем,
Злобной улыбкой украсился мальчика рот:
«Рано ты, Феб, возгордился победой над змеем,
Быстро забыл, что обижен тобою Эрот!»
156
Сын Афродиты прекрасной и бога Ареса!
Знаешь ли ты, что когда-то быть мог умерщвлён?
Мойры давно упредили о главном Зевеса:
Чем ты опасен и в действах своих несмышлён!
Ты от отца получил и жестокость, и силу,
Матерью власть над сердцами тебе отдана!
Стрелами можешь свести поражённых в могилу,
И в колчане у тебя и любовь, и война!
157
Глядя на Феба, Эрот пережил вспоминанья:
Гордый Зевсид на скале и сражённый Пифон,
Бездна, забитая скалами всем в назиданье,
С явной насмешкой звучащий над ним баритон:
«Мальчик, не рано ли взял ты оружие в ручки? —
Ты не дорос, шалунишка, ещё до стрелка!
Беды приносит плохая стрельба недоучки,
Ты не играл бы в игрушки такие пока!
158
Уж не желаешь ли ты состязаться со мною,
Со Стреловержцем, всегда попадающим в цель?
Буду отныне я лучшим стрелком под Луною,
Ты же, крылатый малыш, поспеши в колыбель!»
«В мире, согласен, стрелка нет точней Стреловержца,
Но в состязанье со мной ты, Зевсид, уязвим —
Стрелы мои поражают холодное сердце,
Крепко подумай теперь над ответом моим!»
159
Скрылся поспешно из виду божок оскорблённый,
На Аполлона обиду тогда затаив…
Вот и пришёл для отмщения срок отдалённый —
Спрятался мальчик злопамятный в зелени ив.
Из-за ветвей наблюдал он за взором Зевсида,
Ждал терпеливо момент для прицельной стрельбы:
«Только б на Феба взглянула хоть раз пенеида,
Он пережил бы сегодня удары судьбы!»
160
Вся Ойкумена для бога была в дивном хоре:
Нимфы порхали, как бабочки над лепестком,
Девы казались волнами в задумчивом море,
Но лишь к одной Феба взор был красою влеком.
Билось холодное сердце его, как обычно,
И не звучала душа, как на лире струна,
Лишь голубые глаза устремил он привычно
К той, что была, как сосна молодая, стройна.
161
Не обратить взгляд на деву с походкою плавной
Великолепный хранитель искусства не мог,
Слышал прекрасно, подружки её звали Дафной,
«Прелесть!» – сказал он, кифару придвинув за рог.
Тронул струну Лучезарный умелой рукою,
Вмиг замолчал на порогах бурливый Пеней,
Дивная музыка нежно плыла над рекою,
С каждым мгновеньем кифара звучала сильней.
162
И повернулся весь хор, слыша дивные звуки,
Встретились взглядами Дафна и бог Аполлон…
Маленький лук натянули Эротовы руки,
Чтобы отправить красавца в любовный полон.
Вынул малыш две различных стрелы из колчана:
Той, что дарила любовь, поражён был певец,
А ненавистной стрелой, в исполнение плана,
Сердце девицы пронзил отомстивший наглец.
163
Брошена лира, и взор устремлён на поляну,
К деве прекрасной направлен божественный бег —
Через кусты по вербене, мелиссе, тимьяну,
Кинулся Феб на пологий уступчатый брег…
Дафна, прекрасная дочерь Земли и Пенея,
Бога текущей на север бурливой реки,
Быстро взглянула на юношу, сильно бледнея.
И оказалось – у страха глаза велики:
164
Феб светлокудрый ей виделся монстром ужасным:
Ноги – от вепря, а руки, как лапы орла,
Лик Аполлона представился зверообразным,
В сердце чудовища ярко блестела стрела…
Дафна воскликнула: «Девы, бегите скорее —
Зверь с каменистого берега бросился к нам!
Прячьтесь в дубраве, в оврагах, в высоком кипрее,
Или бегите к отцу моему по волнам!»
165
И удивились нелепому крику девицы —
К ней с восклицаньем «Люблю я!» спешил Аполлон,
Но пенеида бежала быстрее куницы,
Преодолев пред собой из деревьев заслон.
«Дафна, постой! Это я, Аполлон, сын Зевеса!