39
«Слышит младенец, напрасны твои обвиненья!
Ты для ребёнка, Зевсид, оказался смешон!»
«Нет, титанида, я быстро развею сомненья!» —
На руки взяв малыша, закричал Аполлон.
«Где ты, воришка, припрятал скотину из стада?
Думаешь, смог замести дерзкой кражи следы?
Знай, не обманет меня показная бравада,
Не вызывай с первых дней между нами вражды!»
40
Мальчик от братских упрёков заплакал притворно:
«Нет, я не крал! Ты не верь в клевету лебедей!»
И обмочил обозлённого брата задорно,
Бросив на ложе мальчишку тот, крикнул: «Злодей!»
Феб повернулся с досадой к пещерному входу,
Чтоб посмотреть на вершины белеющих гор,
И произнёс: «Потеряет ребёнок свободу —
Будет Зевесом наказан обманщик и вор!»
41
«Быстро в пелёнки оденься, ребёнок двухдневный!
К Зевсу, великому богу, пойдёшь ты со мной!»
«Нет, не пойду! – слышал Феб голосишко плачевный. —
Я слишком мал уходить из пещеры родной!
Ты посмотри, брат, на ножки мои беспристрастно!
Разве способны они дошагать до отца?»
«Я донесу!» – молвил Феб. «А вот это прекрасно!» —
Слышался хитрый ответ от ребёнка-лжеца.
42
Вмиг подхватил Аполлон прямо с ложа мальчишку:
«Скоро не жди, титанида, обратно лгуна! —
Сунул небрежно и быстро он брата подмышку. —
Будет доказана мною воришки вина!»
Вышел поспешно Певец из уютного грота,
Слушая молча грудного ребёнка нытьё:
«Вижу теперь я, какая о брате забота,
В Тартар готов ты отправить за стадо своё…»
43
Быстро доставил Феб к Зевсу-отцу сына Майи:
«Царь, посмотри на двухдневного вора быков!
Он по повадкам своим – не божественной стаи! —
С первого дня твой потомок достоин оков!»
«Трудно поверить мне, Феб, чтобы сын титаниды
Смог обокрасть волопаса такого, как ты!
Разве не славятся зреньем и слухом Зевсиды?
Или ты спать завалился на склоне в кусты?»
44
Сразу замялся Сияющий сын от Латоны:
«Я охранял тех животных от стаи волков,
Кражу свершил незаконный наследник короны —
Спрятал он больше десятка коров и быков!»
Бороду Зевс пощипал, предвкушая усладу —
Очень любил наблюдать за развитьем интриг:
«Как ты сумел подойти незамеченным к стаду?»
«Это не я был!» – воскликнул малыш в тот же миг.
45
«Только умелец бы смог обмануть Аполлона,
Мудрые волки обходят его стороной…
Кто ж обхитрил так умело полей гегемона,
Кажется, кражу заметил там кто-то иной?»
«Часто на пастбище этом бывают пейзане!
Есть очевидец пропажи скотины, отец!» —
Выкрикнул Феб, уличая ребёнка в обмане.
«Он не расскажет!» – откликнулся маленький лжец.
46
Зевс засмеялся, услышав сиё замечанье:
«Значит, ты знаешь о краже быков и коров?»
«Знаю, надёжнее панциря будет молчанье,
Не покидал ради всяких рогатых я кров!»
Мальчик с улыбкой забрался к отцу на колени
И обозрил Аполлона растерянный лик:
«Может, из стада сбежали они, как олени,
И потому у тебя нет надёжных улик?»
47
Не пожелал царь терпеть во дворце перепалку
И объявил: «Отказался малыш наотрез,
Твёрдо стоял, как скала, проявляя смекалку,
И потому получает он имя – Гермес!
Ты, Аполлон, не добился от брата признанья…»
«Но, Повелитель, я вижу Гермеса насквозь…»
«А посему, не последует, Феб, наказанья,
Не упирайся в желанье, как в дерево лось!»
48
Зевс опустил на гранит осторожно Гермеса:
«Мальчик, верни Лучезарному брату весь скот.
Знаю, что нет в краже той у тебя интереса,
Ты воровством лишь добавил Зевсиду хлопот!»
Молча покинули братья дворец Олимпийский,
И за вратами спросил малыша Аполлон:
«Снова желаешь на мне ехать в край Аркадийский?
Рад, что пелёнки сухие, как перья ворон!»
49
«Я предпочёл бы сидеть на плечах у Зевсида,
Так и быстрей, и надёжней, не правда ли, брат?
В этом пути растворится на вора обида,
Да и учитывать надо грядущий закат!»
Возликовал, восседая на Фебе, воришка,
Словно уже одержал он немало побед!
Но не закончилась этим ребёнка интрижка —
Он показал Аполлону оставленный след.
50
«Видел я эти следы, что ведут из пещеры,
Шёл я по ним, но коров не нашёл, интриган!»
«Ох, до чего ж небожители разумом серы!
В сторону сдвинь ты от входа валун-великан!»
Спрыгнул на землю малыш и умчался стрелою,
Вскоре послышалась музыка трепетных струн —
С лирой поющей уселся Гермес под скалою
И наблюдал он, как брат отодвинул валун…
51
Фебу казалось, что слышит он музыку неба:
«Это божественно! Это не песни ветров!»
Жажда узреть музыканта заставила Феба
Выбежать к свету, оставив в пещере коров.
С завистью он посмотрел на весёлого брата,
Тот улыбался, играя на лире своей.
«Мальчик не надо мне больше скотины возврата,
Только отдай мне игрушку твою, чародей!»
52
Руки у Феба дрожали, покрытые потом,
Голос Певца зазвучал, как у лиры струна:
«Я оставляю животных твоим, брат, заботам,
Мне черепаха поющая очень нужна!»
«Вспыльчивый ты, и не сдержишь мне данное слово.
Слушать тебя, как отдаться на волю ветрам!
Маленький брат стоит меньше, чем бык иль корова?
Я был причислен тобой перед Зевсом к ворам!»
53
«Слышишь, Гермес, я тебе отдаю это стадо,
И никогда не поставлю проделку в вину!
Майя быкам и коровам твоим будет рада,
Только позволь нежно тронуть игрушки струну!»
Хитрый малыш начал гладить притворно хелону:
«Жаль расставаться, певица, навеки с тобой,
Верой и правдой теперь послужи Аполлону!
Знать, ты ему предназначена светлой судьбой…»
54
Фебу младенец вручил эту первую лиру,
С коей Певец Лучезарный взошёл на Парнас…
Слава о ней разлетелась с годами по миру,
Через столетья она донеслась и до нас…
Первые знания
55
Крепко сдружились два брата – Гермес с Аполлоном,
Часто встречались они на лугах и в горах,
Вместе коров разводили они по загонам
И веселились нередко на царских пирах.
Радовал Зевса ответами мальчик смышлёный,
Словно прожил в Ойкумене он тысячу лет:
«Будет помощник мой быстрый, как мысль, и учёный,
На языке у него есть готовый и умный ответ!
56
Мудрость порой проявляет он в долгих беседах,
Как Мнемосина, он помнит событья и речь,
Но, как Арес, не мечтает о громких победах
И не желает брать в руки отточенный меч…
Мальчику этому нужен достойный учитель,
Чтоб, как алмаз, засверкал молодой мегалит!» —
Думал о сыне немало могучий Властитель
И догадался: «Пусть учит ребёнка Аид!»
57
Взялся подземный Кронид за его воспитанье —
Был он наслышан о редких талантах юнца:
«Трижды великим стать – юноши предначертанье,
Будет достойным всесильного бога-отца!»
И для юнца прекратилось внезапно веселье
После визита Аида в большой пантеон.
С грустью спускался смышлёный Гермес в подземелье:
«Лучше бы в море меня обучал Посейдон!»
58
Молча, с племянником шёл царь подземного мира
И, как обычно, он думал о чём-то своём.
Не волновала его сладкозвучная лира,
Существовал для него лишь родной окоём.
Этим путём возвращался к себе он впервые,
Чтобы узрить всю дорогу племянник мог сам —
К долгим речам обращаются только живые,
В мире ином мысль – замена любым словесам.
59
С лёгкостью ловкий Гермес поспешал за Аидом —
Феб научил отрываться легко от земли,
Мысли богов или смертных читать по флюидам,
Вмиг исчезать, как в тумане густом и в пыли.
Предупредил малыша Аполлон светлокудрый:
«Помни, что шуток не любит подземный тиран!
Он очень замкнут с богами, но честный и мудрый,
Тайного знания дар Подземельному дан».
60
Путники вскоре дошли до намеченной цели:
Встретил их бледный, красиво мерцающий свет,
Луг, на котором изящно цвели асфодели —
Быстро его миновал Олимпийский дуэт.
Грозный Аид вёл мальчишку к ладье и Харону:
«Склонен племянник мой юный к бурливой воде,
Он пожелал в обученье пойти к Посейдону,
Но повелел Зевс, чтоб мальчик учился везде!»
61
Скрылся Аид, поручив малолетка титану,
Тут же промолвил ребёнку могучий Харон:
«Действовать будем, малыш, мы по чёткому плану —
Жизнь после смерти узришь ты с различных сторон!
Смерть прилетает ко всем чернокрылою птицей —
Души из тел исторгает суровый Танат,
И прибывают они в этот мир вереницей,
Прямо к ладье, не встречая движенью преград.
62
Помни, что в каждом из правил – свои исключенья!
Сильная скорбь об усопшем – незримый силок,
Ищет такая душа на земле утешенья,
Хоть и написан о ней был людьми некролог.
Но возвратится она в этот мир через годы,
Встретит её у челна неустанный Харон
И переправит, как всех, через бурные воды,
Слушая всхлипы, рыданья и жалобный стон».
63
«Души умерших легки, словно пух тополиный,
Но почему чёлн под ними просел по края,
Словно в нём много гранита земного и глины?
Не понимаю такого феномена я!»
«Закономерный вопрос задаёшь, сын Зевеса!
Ты за вниманье достоин моей похвалы!
Души людей не имеют и малого веса,
Отягощает их то, что грехи тяжелы!
64
Смерть неизбежная, мальчик, страшит очень многих,
Те перед ней ощущают душевный надлом.
Но не спасенье ль она для больных и убогих?