И потерял через миг в ней свой блеск золотой:
«Дар мой смертельный пропал пожеланью в угоду!
Юный Зевсид! Восхищён я твоей добротой!»
189
Стал царь плескаться в реке, бурных чувств не скрывая,
Золото с тела песком оседало на дне,
Перед глазами привиделась дочерь живая,
Воду в кувшин он набрал в набежавшей волне.
Сразу надежду вселило в царя омовенье,
Он осторожно на берег поставил сосуд,
И, проявив к виноградарю благоговенье,
Взял из реки плывший к морю каштановый прут.
190
С тем ничего не случилось – остался с корою,
Тронул властитель усталой рукой очерет,
И незаметно увлёкся тревожной игрою,
Словно в растении каждом искал он секрет.
И, убедившись в лишении страшного дара,
Царь водрузил на плечо драгоценный кувшин,
И по долинам пошёл осторожней архара,
Мимо глубоких ущелий и горных вершин.
191
Стал он с вниманьем смотреть на цветы полевые,
С радостью слушал фригиец звучанье цикад:
«Вновь в цветнике у меня будут розы живые,
Вновь станет дочь украшеньем дворцовых палат!
И засверкают каменьями стенки фонтана,
И обернётся живым золотой жеребец,
Вновь ветеранов увижу под сенью платана,
Станет, как прежде, уютным любимый дворец…»
192
Тёплая ночь полонила Мидаса в дороге,
Он не решился с кувшином идти в темноте,
Ныли десница, спина, но особенно ноги —
Им доставалось немало в стремленье к мечте!
Выбрал он место, где ветры попрятались в норы,
Сел у каштана, спиной оперевшись о ствол,
Рядом поставил кувшин, взгляд направил на горы,
Вспомнил Диониса, глупость свою и Пактол:
193
«Золото многих людей наделяет пороком:
Завистью, жадностью, чем-то неясным другим.
Этот металл не наполнен живительным соком,
И, тем не менее, многими страстно любим!
Он иссушает невинную душу мгновенно,
Огненный блеск охлаждает живые сердца,
Ради него не творится шедевр вдохновенно!
Не потому ль Аполлон без златого венца?»
194
Снова продолжил свой путь властелин на рассвете,
Бережно нёс на плече драгоценный сосуд,
Знал, для него будет золото в полном запрете,
Чтобы себя оградить от сверкающих пут.
Мыслью упорной наполнился разум Мидаса:
«Больше не буду до жёлтого блеска охоч!
Сдам казначею ключи от златого запаса…
Главное, к жизни вернуть неповинную дочь!»
195
В город столичный вошёл властелин на закате,
Златом сверкать продолжали цветы и платан,
Статую дочери вновь он увидел в палате,
Брызнул водой на малышку усталый тиран.
Замерло сердце его в ожидании чуда,
Девочка вмиг ожила у царя на глазах,
Голос её прозвучал: «Эта влага откуда,
И почему ты, отец мой любимый, в слезах?»
196
Только Мидас ничего не ответил малышке,
Громко смеясь и живую царевну обняв.
Знал властелин об отчаянье не понаслышке,
Как жить не хочется, чадо своё потеряв…
В сад устремились счастливый отец и юница
Взяли с собою кувшин с драгоценной водой,
Прежний свой вид приняла во дворе колесница,
Ожил от капель воды иноходец гнедой.
197
Розы тяжёлые сбрызнуты влагой волшебной,
И расцвели, как и прежде, бутоны в саду,
Стала вода из кувшина растеньям целебной,
Жизнь возвратив золотому кусту иль плоду.
Дар олимпийца обрызган был влагой Пактола:
«Всё, что блестит желтизною, отныне – долой!
С этим безумным богатством в душе стало голо,
Злато – красивый металл, но бесчувственно злой!
198
Нет, никогда не заменят цветы золотые
Скромных порой, но живых лепестков аромат!
Злата дороже нам близкие люди живые,
С нежной любовью родных я безмерно богат!»
О, Ариадна…
199
Славную миссию выбрал себе сын Зевеса,
Распространяя на дивной Земле виноград,
Вместе со свитой весёлой от Пелопоннеса
Он дошагал до реки под названьем Евфрат.
От Аравийской пустыни дошёл он до Нила,
Много посажено было душистых лиан…
Как-то попал он со свитой своей под ветрила
И на галере объехал полдюжины стран.
200
Много красавиц примкнуло к пирующей свите,
(Их привлекало вино и Силен-острослов),
С ней оказался Зевсид на загадочном Крите,
Самом богатом тогда из больших островов.
Минос-правитель, радушно встречал винодела,
В новом дворце приготовлены были столы,
С сыном к царю прибыла и богиня Семела —
Важными были для Крита такие послы.
201
Царь похвалился своим Лабиринтом огромным,
Чудище гости узрили в системе зеркал,
Знал винодел, что тиран был весьма вероломным,
Им угнетался великий умелец Дедал.
Не уклонился Дионис от долгой беседы,
Что продолжалась всю ночь за богатым столом.
Минос поведал юнцу про морские победы,
Как управлялся порой он с могучим веслом.
202
«Флот мой давно доминировать начал на море,
Ужас наводят на многих мои корабли,
В плен к нам попасть – это самое страшное горе!
Лучше сидеть до скончания дней на мели!»
«Минос, признайся, тебя не боится Троада,
И не уступит столице твоей Илион!
Я посадил там немало лозы винограда,
Много дохода приносит властителю он!»
203
«Мне поставляют напиток чудесный Афины —
С данью богатой придёт скоро судно ко мне!
В нём ожидаются «корм» Минотавру и вина,
Царь афинян разбирается в этом вполне!»
И оживились у челяди жадные лица
От предвкушенья богатых афинских даров…
В зал вдруг вошла величавой походкой девица
И прошептала правителю несколько слов.
204
Дева ушла, посмотрев на гостей напоследок.
И поразился Дионис её красоте —
Сразу понятно, кто был у красавицы предок,
Гелия след виден в каждой девичьей черте.
«Грузят галеру в Пирее, и это отрадно! —
Молвил слегка охмелевший могучий тиран. —
Вижу, Дионис, сразила тебя Ариадна,
Зевсом самим этот облик прелестнице дан!
205
Скрыть ты не смог на красавицу взгляд вожделенный,
Только она никогда не оставит свой Крит!
В россыпи ценностей дева – алмаз мой бесценный,
Миноса дочерь прекрасней афин и киприд!»
Молвил Дионис в ответ: «Дети – это отрада!
И возражения этому быть не должно!
Я посажу у тебя три лозы винограда,
Чтобы не пил на пирах ты чужое вино!»
206
Принял охотно властитель юнца предложенье:
Сам поработал немного на склоне киркой,
И оказал он Дионису тем уваженье —
Были растенья посажены царской рукой!
Знать городская пришла на событье такое —
Прежде не видели братьев-Зевсидов в труде!
Было в работе тирана решенье мужское —
Выгодный острову куст посадить в борозде.
207
Люди смотрели на это с большим интересом,
В свите была Ариадна с малышкой-сестрой.
«Вырастет мой виноградник, и станет он лесом,
А пятиглавая Ида – пьянящей горой!»
Слушал с тревогой пугливый народ властелина,
В людях давно поселился пред Миносом страх.
Думали молча они: «Для лозы есть долина,
Пленники, значит, взрастят виноградник в горах!»
208
Юный Дионис с тоскою смотрел на юницу:
«Царь не отдаст деву замуж, пока он живой,
Вмиг на ослушницу Минос поднимет десницу,
Может за брак поплатиться она головой».
Быстро Зевид попрощался с семьёй родовитой,
Врезалась в душу его по царевне тоска,
Но погрузился на судно Дионис со свитой,
И сожалел, что не взял за «рога там быка».
209
Солнце светило нещадно, дул ветер лениво,
Медленно парусник шёл в направленье Киклад,
Долго смотрел винодел на «подкову» залива,
Где мог вручить он прелестнице брачный гранат.
Слева проплыло огромное встречное судно,
Парус на странной галере был чёрен, как смоль,
Грозный прохладный Борей кораблю дул попутно —
Отведена была парусу тайная роль…
210
«Что это значит?» – спросил винодел у Силена.
«Страшная плата за слабость великих Афин…
Критом поставлен правитель Эгей на колена —
Шлёт Минотавру для пищи людей властелин!»
Вновь углубился Дионис в раздумья о деве,
Выкрасть её отказался юнец наотрез:
«Непредсказуем в деяниях Минос во гневе,
Зная, что остров родной очень любит Зевес!
211
Необходимо всегда поступать по закону,
Даже решая вопрос с записным подлецом!
Надо мне стопы направить к высокому трону,
Поговорить о женитьбе с могучим отцом!»
Бог виноделия принял такое решенье:
«Завтра мне даст Громовержец хороший совет!
Или «добро» получу иль его утешенье,
Жизнь холостую продолжив, как брат Мусагет!»
212
К острову Наксос причалило судно с закатом,
На берегу возле скал запылали костры,
Вскоре запахло повсюду мясным ароматом,
И у воды появились цветные шатры.
Юный Дионис покинул друзей незаметно,
Предупредив об уходе своём старика.
Только Силену седому поведал секретно —
К Зевсу влекла винодела о деве тоска.
213
Встретил радушно Диониса грозный родитель:
«Что-то встревожило в жизни тебя, весельчак?
Чем же помочь я могу?» – вопросил небожитель.
«Просьба моя для Всесильного – сущий пустяк!
Чтобы другим поступать было так неповадно,
Я не решился девицу украсть из дворца.
В душу запала мне Миноса дочь – Ариадна,
Что же мне делать, совета прошу у отца!»
214
«Ты не бери нехороший пример у Аида!
Дева должна быть безмерно в тебя влюблена,
Чтоб не смотрела она на других, как Киприда,