Так и говорил: «Знаю-знаю, у вас, докторов, так принято – уложить человека в койку и ничего ему не разрешать». Логика у него была простая. Если я способен стоять на ногах, то зачем просить судно или утку в постель? Стыдно даже. Я ведь спокойно могу до туалета дойти.
Ходил он не только до туалета, но и по отделению, и по лестнице, и даже выходил за пределы больничной территории, чтобы купить сигарет или «чего-нибудь вкусненького». А что такого? Организм нужно держать в тонусе! Врачам положено перестраховываться, а у меня своя голова на плечах есть.
Заведующий кардиологическим отделением говорил, что ему хочется пригласить психиатра, дать ему взятку для того, чтобы артиста признали невменяемым, и тогда можно будет фиксировать его к кровати (то есть привязать). Он, конечно же, шутил, давал выход эмоциям.
На самом деле врачи не перестраховывались. Миокардит может вызвать грозное осложнение – дилатационную кардиомиопатию.
Дилатационная кардиомиопатия – это расширение полостей сердца. Воспаленная сердечная мышца требует к себе бережного отношения. Ей нужно создать идеальные условия для выздоровления. А что такое идеальные условия для мышцы? Минимум нагрузки, строжайший постельный режим. Если воспаленную сердечную мышцу нагружать по полной программе, то она истончается и увеличивается в размерах. Проще говоря – сердце раздувается, словно воздушный шар. Растянутая мышца дряблая, она не может эффективно сокращаться. Снижение сократительной способности сердца приводит к развитию сердечной недостаточности, которая проявляется одышкой и отеками. Но это еще не все. Растяжение сердца резко повышает вероятность нарушений сердечного ритма, а еще в расширенных камерах сердца любят образовываться тромбы, могущие отрываться и уходить в «свободное плавание» по кровеносным сосудам. Немного поплавает тромб, а потом закупорит какую-нибудь жизненно важную артерию… И это еще не полный перечень проблем, которые может создавать дилатационная кардиомиопатия.
– Я уже начинаю сходить с ума, – жаловался заведующий кардиологическим отделением. – Домой прихожу и вместо «Как дела?», говорю дочери: «Ты представляешь, что такое дилатационная кардиомиопатия?» Жалко дурака, тяжело смотреть, как он загоняет себя в могилу.
Про «могилу» заведующий нисколько не преувеличивал. С растянутым сердцем долго не живут. Или пересадка – или похороны, такой вот выбор. Но для пересадки нужно иметь подходящий совместимый донорский орган (а это огромная проблема) и нужно быть в таком состоянии, чтобы хирурги взяли тебя на стол. Иной раз донорский орган есть, а пересадку сделать невозможно, поскольку ясно, что пациент операции не переживет. Артисту об этом рассказывали ежедневно по несколько раз, но информация влетала в одно ухо и вылетала в другое. Для того чтобы продемонстрировать врачам, насколько они ошибаются, артист мог пробежаться по лестнице. Какой постельный режим? О чем вы? Я на третий этаж бегом поднимаюсь! И на пятый смогу! Сердце надо тренировать, тогда оно будет в порядке.
Вообще-то, артиста можно было выписать досрочно за нарушение режима. Выход за территорию больницы – это очень серьезное нарушение, а не «ачтотуттакого». Но врачам был жаль его, все надеялись достучаться до здравого смысла. Однако же не достучались.
Спустя десять месяцев артист снова попал в нашу больницу. Тем же путем – скорая помощь привезла его в кардиологическую реанимацию с отеком легких. При сердечной недостаточности отек легких развивается часто. Отек сняли, состояние стабилизировали и перевели долечиваться в кардиологию.
Артиста, конечно, было не узнать. Он выглядел на все пятьдесят (болезнь не красит) и вел себя совершенно иначе. Теперь это был самый дисциплинированный пациент отделения. Какие пробежки по лестнице? Какие побеги за сигаретами? Одышка у него начиналась со второго шага (я не преувеличиваю). В театре он уже не служил, оформил инвалидность и стоял в очереди на пересадку сердца.
– Зря я тогда не снял на камеру его пробежки по лестнице, – говорил заведующий кардиологическим отделением. – Если смонтировать то, что было, и то, что стало, получился бы весьма убедительный фильм под названием «Десять месяцев спустя». Правду же говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Лично я пробежек по лестнице своими глазами не видел, а только слышал о них и прочих «художествах» артиста, а вот десять месяцев спустя видел его, потому что в одной палате с ним лежал мой знакомый, которого я навещал. Печальное, должен сказать, было зрелище. Особенно с учетом того, что этого можно было бы избежать. Возможно, что сердечная мышца растянулась бы и на фоне соблюдения постельного режима (миокардит – штука коварная), но это растяжение было бы небольшим и практически не повлияло бы на качество жизни. Ну разве что альпинизмом и акробатикой нельзя было бы заниматься.
Спустя год артист умер в нашей кардиореанимации. Так вышло, что вскрывал его я. Сердце человека размером немного крупнее кулака, а у артиста оно было похоже на старую футбольную камеру. «При плохом освещении с желудком можно спутать», сказал санитар, производивший извлечение органокомплекса. Он, конечно, слегка преувеличил, потому что сердце ни при каких обстоятельствах невозможно спутать с желудком. Санитар просто хотел сказать, что сердце очень дряблое.
Вот такой был у нас пациент. Надеюсь, что его пример поможет кому-то из читателей начать прислушиваться к врачам. Именно слышать, что они говорят, а не просто слушать, чтобы влетало справа, а вылетало слева (или наоборот).
Кстати, если вы думаете, что врачи назначают пациентам режим или диету «по своему хотению», то сильно ошибаетесь. Все четко прописано в учебниках и руководствах. Иначе и быть не может, ведь режим с диетой являются такой же частью лечения, как и лекарственные препараты. И еще имейте в виду, что сотрудникам стационаров (всем – врачам, медсестрам, санитаркам) ходячие пациенты доставляют гораздо меньше хлопот, чем лежачие. Тут нечего «разжевывать» – и так все ясно. Поэтому если вам назначают строгий постельный режим, то это не по прихоти и не по дури. И вообще все врачебные назначения делаются неспроста.
Самый тяжелый месяц
Вы можете сказать, какой месяц в году для меня самый тяжелый?
Подозреваю, что все сейчас подумали о декабре, январе или феврале, когда правят бал эпидемии вирусных респираторных заболеваний (впрочем, при нынешних тенденциях контроля за эпидемиями и пандемиями они будут править бал круглогодично).
Самые хитрые сейчас стали искать в интернете статистику смертности[28] по месяцам. Правильное решение, ведь чем больше смертей, тем больше вскрытий, а каждое вскрытие «съедает» как минимум час рабочего времени. Только вынужден вас разочаровать – «общая» смертность здесь ни при чем. Значение имеет только наша больничная смертность, поскольку от нее и зависит наша нагрузка.
Ладно, не буду вас дальше мучить, потому что правильный ответ могут дать только те, кто знает.
Август!
Самым тяжелым месяцем для меня является август. В этом месяце возрастает и количество вскрытий, и количество гистологических исследований. А в придачу часть сотрудников уходит в отпуск. Если я сам ухожу в отпуск в августе, то радуюсь этому невероятно, однако такое счастье может выпадать нечасто – раз в 3–4 года. Коллегам ведь тоже хочется отдохнуть в августе, а всем вместе в отпуск нельзя, кто-то «на хозяйстве» должен остаться.
В отпусках-то все и дело! Август – самый «отпускной» месяц года. Люди массово едут к теплым морям и снегам Килиманджаро, но ведь у многих дома есть престарелые родственники, которые нуждаются в постоянном уходе или хотя бы в постоянном присмотре. Как с ними быть?
Самый простой и распространенный способ – госпитализация. У пожилых людей обязательно есть набор болезней, таково уж свойство возраста. Всегда можно немного сгустить краски («Доктор, сегодня маме особенно плохо, я такой ее никогда не видела») и добиться от скорой помощи госпитализации по экстренным показаниям. Я не первый год слышу о том, что в скоропомощных госпитализациях будет наведен порядок, что скорая помощь станет госпитализировать строго по показаниям, но на деле ничего не меняется. Со второй половины июля начинает увеличиваться количество госпитализаций «хроников» сильно пожилого возраста, а в первых числах августа этот вал достигает своего пика.
– Вам хорошо, – завидуют нам коллеги-лечебники. – Вам не приходится ломать голову над тем, как выписать пациента…
Нередко выписка «хроника» превращается в сложный квест. Родственники перестают выходить на связь или же рассказывают о срочных командировках или чем-то подобном. Пациента можно отправить на машине перевозки домой и без родственников, но для этого у него должны быть при себе ключи от квартиры. Выписка осуществляется по принципу «с койки на койку» – с больничной койки на домашнюю. Уехать, усадив выписанного пациента на лавочку у подъезда, фельдшер перевозки не имеет права.
Разные, конечно, бывают ситуации. Несколько лет назад бывший заведующий неврологическим отделением выкинул такой «фокус». Лежал у него восьмидесятипятилетний дедушка, которого родственники никак не желали забирать домой. Дедушка перележал уже больше месяца, за что заведующий отделением постоянно получал замечания от начмеда. За тех, кто задержался на койке сверх положенных сроков, страховая компания больнице не платит, все строго регламентировано. Ключей у дедушки при себе тоже не было, умные родственники их ему не оставили. Дошло до того, что заведующий отделением поехал вечером домой к дедушке, чтобы лично поговорить с родственниками, пристыдить их и все такое. Дверь ему не открыли, но от соседки он узнал, что сын и невестка пациента ни в какие командировки не ездят и что к семи часам вечера все дедушкины домочадцы обычно возвращаются домой.
Заведующий решился на отчаянный шаг. Он выписал дедушку и вечером отвез его домой на своем автомобиле (перевозка без ключей от квартиры не берет пациентов). Подгадал так, чтобы приехать незадолго до семи часов вечера. Усадил дедушку возле подъезда, поставил рядом пакет с вещами и уехал. Дедушка задремал, а во сне упал с лавочки и расшиб голову. Соседи вызвали к нему скорую помощь. В кармане пиджака бригада нашла свежую выписку из нашей больницы… Шум поднялся с двух сторон. В департамент пришло сообщение со станции скорой помощи и жалоба от родственников дедушки. Заведующего отделением сняли, начмед получил выговор.