— Не презирай меня, Селия… Я тоже страдала…
— Ты знаешь, на что были похожи у нас рождественские праздники? Пасха? Мамин день рождения? Мамины похороны?!
Тери содрогнулась, словно ее ударили. Ее лицо стало белым, как полотно.
— Мамины похороны?! Боже, Селия, мама умерла?! Что с ней случилось?
— Ее сбил пьяный водитель. Три года назад, — с трудом произнесла Селия, видя как слезы льются по щекам сестры. — Ты поплачь. Она достаточно поплакала о тебе. Но ты не могла выбрать время для того, чтобы хотя бы позвонить и сообщить, что ты жива. Почему?
Тери ошеломленно покачала головой. Как это мама может умереть?
— Почему? — настаивала Селия.
— Я звонила! — воскликнула Тери. — Но трубку взяла бабушка Парелли… Я испугалась. Я знала, что она задаст мне тысячу вопросов… Я не могла этого вынести.
— Ты не могла? — Селия сверкнула на Тери глазами. Она уже не говорила, она кричала. — Да ты можешь себе представить, сколько больниц мы обошли, скольких людей опросили, сколько мест осмотрели? Отец Эндрю может рассказать тебе. Мы искали тебя много лет.
— Мама, — рыдала Тери. — Мама, прости меня!
Эндрю подошел и стал позади Селии, обняв ее за плечи, однако его глаза не отрывались от лица Тери.
— Селия, сейчас очень трудный момент для всех, кто причастен к этому. Еще будет много возможностей, чтобы выразить свои чувства и взглянуть на все пролетевшие годы.
Тери замерла при звуке низкого бархатного голоса. Отец Леонетти, деликатный молодой священник, которого она впервые увидела в церкви св. Анны, всегда казался ей воплощением покоя и мудрости. В этот момент ей не хватало того и другого. Она поразилась, как сумел он стать над всем случившимся, чтобы с таким спокойствием увещевать Селию. Преодолел ли он свое собственное смятение? Или же он не чувствует сейчас того, что чувствует она, Тери?
— Только что ты сообщила Джине очень печальные новости, — продолжал Эндрю. — Я думаю, сейчас не время для того, чтобы нападать, сейчас надо успокоить друг друга.
Не переставая рыдать, Селия подняла на него глаза.
— Простите, отец, — с трудом проговорила она. — Но я не могу… Я люблю ее, но готова убить за то, что она обрекла нас на такие страдания. — Она бросилась в ванную и захлопнула за собой дверь.
Закрыв лицо ладонями, Тери продолжала плакать. Взглянув через некоторое время сквозь слезы на Эндрю, она прочитала сочувствие в его глазах. Он без слов протянул к ней руки, и она приникла к нему.
Она рыдала до тех пор, пока всхлипывания не затихли сами собой. Пальцы Эндрю тихонько гладили ее волосы.
— Эндрю… то есть, отец, — в смущении поправилась она.
— Сейчас просто Эндрю, Джина. Я сложил с себя сан.
Тери медленно покачала головой, пытаясь осознать смысл сказанного.
— Давно?
— Спустя два месяца после твоего побега. — Он кивнул головой в сторону двери в ванную и понизил голос до шепота. — Нам нужно поговорить один на один, Джина. Не сегодня. Давай встретимся завтра. — Тери уловила нотку отчаяния и решимости в его словах. Глядя в его серые проницательные глаза, она почувствовала, что погружается в омут чувств.
— Хорошо, завтра, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос не дрогнул.
«Брайен, прости меня…»
— Рядом с магазином косметики, где я работаю, есть кафе, — продолжала она. — Поток людей обычно иссякает к половине второго, когда завершается ленч. Мы можем встретиться там.
«Боже, прости меня…»
Тери глубоко вздохнула.
— Нам обязательно надо поговорить, Эндрю. Правда, я боюсь, что тебе не понравиться то, что я расскажу.
Он смотрел на нее все с той же прямотой, как и тогда, много лет назад. Ему где-то около тридцати пяти, подумала Тери, глядя на едва заметные морщинки, наметившиеся возле глаз. Юность безвозвратно ушла, перед ней был красивый мужчина — высокий, стройный, с умным и открытым лицом. И ее откровенно волновала его близость. Подумать только, что это была явь, а не сон и не мечта. Ей казалось, что ноги ее не выдержат, подогнутся, и она рухнет куда-то в пропасть.
Сможет ли она все рассказать ему? Где взять силы, чтобы поведать о том, что она сделала?
Дверь ванной скрипнула, и появилась Селия с красным, опухшим от слез лицом. Чувствовалось, что она не могла смотреть на Тери и упорно разглядывала картину, висевшую на стене в столовой.
— Я знаю, отец Эндрю прав, и я буду стараться, Джина. Я буду очень стараться, — повторила Селия, растягивая слова. — Она взяла со стула куртку. — Я думаю, что мы сказали друг другу все, что должны были сказать сегодня. Я сейчас еду в мотель, чтобы позвонить отцу и рассказать то, что удалось выяснить. — Поколебавшись, она спросила: — Я могу прийти к тебе завтра?
Тери вытерла глаза и прижала пальцы ко лбу.
— Конечно. Приходите на обед. Оба.
Она внезапно подбежала к Селии и сжала ей руку.
— Постарайся простить меня, — просительным тоном сказала она.
Селия на момент сжала пальцы Тери и, отстранясь от нее, сказала:
— Я стараюсь, Джина. Мы все стараемся.
Эндрю коснулся плеча Тери.
— Завтра, — сказал он многозначительно.
Тери с пониманием встретила его взгляд.
После их ухода она какое-то время ходила по комнате, тщетно пытаясь успокоиться.
«Какое свинство! Какая грязь! Мне понадобится не один час, чтобы все это убрать!»
Впрочем, это было гораздо лучше, чем думать о том, что произошло.
Тери стала с остервенением греметь посудой. Она выгребла из кастрюли остатки еды в пластиковый контейнер, затем спрятала все это под раковину, выскребла, высушила кастрюлю, кое-что сунула в холодильник и неподвижно уставилась на него.
«Господи, кажется, я схожу с ума!»
Она посмотрела на часы в кухне. Ее охватило беспокойство. Было одиннадцать сорок пять. Куда ушел Брайен? Вернется ли он?
Тери побежала в спальню, открыла ящик тумбочки и стала лихорадочно рыться в поисках хрустальных четок. Она нашла их под старыми квитанциями, чеками, ленточками и бросилась с ними на колени рядом с кроватью, как когда-то делала это, будучи совсем маленькой девочкой. В смятении она прошептала:
— Прости, Господи, ибо я согрешила.
Глава тринадцатая
Тери поковырялась вилкой в салате, задавая себе вопрос, зачем она его взяла. Горячий кофе — это было единственное, что сейчас способен воспринять ее желудок. При мысли о том, что ей предстоит рассказать всю правду о своем прошлом, у нее пропал аппетит.
Она посмотрела на часы. Час сорок пять. Может быть, он не придет, и тогда ей не придется ничего рассказывать. Она почувствовала спазмы в желудке. Если он не придет к двум, она уйдет. Хильда назначила миссис Кемпбелл на два тридцать. Из всех клиентов Тери она была самой щедрой на чаевые, особенно в канун праздников.
Да, как бы не так. Тери глотнула кофе и обожгла язык. Она знала, что не уйдет отсюда, не повидав Эндрю.
В этом кафе всегда бывало много детей всех возрастов, которые сновали между столами, просили родителей дополнительно заказать жаркое, кетчуп или пирог на десерт. Маленький мальчик поскользнулся на луже разлитого сока и врезался в руку Тери. Кофе выплеснулся на салат.
— Простите! — он захихикал, выпрямился и поправил кепку на голове. Тери невольно тоже улыбнулась, видя, с какой мальчишеской непосредственностью он бросился в погоню за братом.
Ему лет девять, подумала она. Когда-нибудь у нас с Брайеном будет свой девятилетний сын. Внезапно сердце ее горестно сжалось. Если только Брайен вообще пожелает заговорить с ней. В этот момент ей казалось это маловероятным.
Он вернулся ночью и не произнес ни единого слова. Тери притворилась спящей. Он не прикоснулся к ней, лег, сразу отвернулся и, кажется, заснул. К ней же сон не приходил еще очень долго.
Она надеялась, что им удастся поговорить за завтраком, однако Брайен выскользнул из дома, когда она принимала душ.
«Брайен, — думала она, — если бы ты знал всю мою историю, ты бы еще больше презирал меня. И ты, и Жози, и Мари считали, что ваш сюрприз на мой день рождения принесет мне радость, но вы не могли предвидеть, что он перевернет всю мою жизнь».
Даже сейчас ее руки начинали дрожать при воспоминании о том моменте, когда позади Брайена она увидела Селию и Эндрю. Как можно вернуться в прошлое? Оставалась ли она еще Тери, или же снова была Джина Рандаззо, или, может быть, представляла собой причудливую комбинацию Тери и Джины?
У Тери участился пульс, когда она заметила, как за стеклянной дверью появился Эндрю. Он осмотрелся вокруг, увидел ее за столиком у окна и направился к ней.
— Прости за опоздание — мне с трудом удалось ускользнуть от Селии. Я только закажу себе булочку и кофе и вернусь. Тебе что-нибудь заказать?
Тери отрицательно покачала головой.
«Как все просто, — размышляла она, наблюдая, как он подходил к прилавку. — Он собирается заказать булочку и кофе. Все так обычно, буднично»… — она с трудом удержалась от того, чтобы истерически не расхохотаться. После всего того, что случилось, после многолетней разлуки он ведет себя так, как будто это была обычная встреча за ленчем двух старых друзей.
И тем не менее все, что имело отношение к Эндрю Леонетти, никогда не было прошлым заурядным, как не было заурядным и сейчас. За десять лет его взгляд приобрел еще большую магическую силу, проницательность, спокойствие.
Когда он подошел с подносом к ее столику, она окончательно решила для себя: она должна рассказать ему все. Садясь, Эндрю случайно коснулся коленом ее колена. Тери отодвинула ноги, однако ее обдало жаром.
— Никогда не знаешь, с чего начать, не так ли? — тихо сказал он. — Я думал, что ты не придешь сегодня.
Она встретила его взгляд, в ее глазах были боль и решимость.
— Десять лет назад я убежала от своих проблем, потому что не знала, как их решить… Я и сейчас этого не знаю, Эндрю, но на этот раз я не собираюсь убегать.
Он вздохнул.
— Я очень сожалею, что перевернул тебе жизнь, Джина. Я сожалею об очень многом. Я знаю, что этот мир велик, в нем много мест, где можно спрятаться. Когда я покинул Чикаго, я выбрал Феникс. Но когда я увидел тебя по телевизору в Опра Уинфри Шоу после бесплодных длительных поисков, я понял, что Господь пожелал, чтобы я снова нашел тебя.