«Сейчас или никогда, Ламберт, — сказал он себе. — А если не скажешь сейчас, то впредь не сетуй».
Однако он не мог это сделать. Во всяком случае, вот так, сейчас. Это должно исходить от нее. А от нее ему достались сегодня лишь аккуратно упакованная коробка с фарфором, легкий аромат духов да сладостно-горькое прощальное рукопожатие.
— Когда вы переезжаете? — спросила она у двери.
— В субботу.
Явно вымученная улыбка…
— Похоже, что это станет красным днем для нас обоих… И куда же вы едете?
— Зачем вам знать? Или вы собираетесь прислать мне открытку во время своего медового месяца?
— Думаю, я буду слишком занята.
— Я тоже так думаю…
Внезапно Пит притянул Монику к себе, и его сильные руки обхватили ее, словно железный обруч. Она ощутила на своем лице его дыхание.
— Моника…
— Пит, мне надо идти… — однако она не сделала попытки освободиться.
— В самом деле надо? — он пальцами коснулся ее губ и заглянул в затуманенные дымкой глаза. — Вы уверены?
— Да… — еле слышно ответила Моника.
О Господи, ну почему она стоит, словно истукан, и позволяет ему обнимать себя? Ее словно растворяет этот взгляд. Его ладонь поднимается и ласкает шею, его пальцы словно излучают электрические разряды…
Моника отпрянула назад и тихонько нервно засмеялась.
— У меня тысяча дел… — однако ей самой голос ее показался каким-то неестественным, чужим. — Телефонные звонки, возможные сбои в последний момент… и потом я обедаю в городе с Ричардом.
Он ничего не сказал. Он дал ей уйти и смотрел, как она повернулась и быстро пошла по тропе. Солнце заливало ее светом, отражаясь от блестящей подвески на ее груди.
Он понимал, что все кончено. Он проиграл.
— Алло, графиня!
Она остановилась.
— Не забудьте быть счастливой! — крикнул он. — Это — приказ!
— Намерена быть! — откликнулась Моника и махнула напоследок рукой. И быстро скрылась среди деревьев.
«И ты тоже, Пит Ламберт, — прошептала она, ступая по хрустящим прутьям. — Ты тоже будь счастлив».
Официант хорошо знал Ричарда и к приходу Моники и Ричарда подал традиционные напитки. Ричард заказал обед на двоих и откинулся на стуле, глядя оценивающим взглядом на Монику.
— Ты выглядишь очень даже неплохо для женщины, которая через два дня выходит замуж… Все под контролем?
— Да, конечно. — Моника повела глазами, сделала глоток шотландского виски. — Если не считать того, что у распорядителя банкета несколько часов назад удалили аппендикс, а его помощник простудился… Да еще цветовод куда-то задевал наши заказы, и Линде пришлось снимать копии… Опять же срочно из Лондона прибыли Александерсы и Донованс, и нужно срочно поменять распоряжение по размещению… Мне продолжать, или тебе картина в целом ясна?
Ричард покачал головой, изображая сочувствие.
— Мне ясна картина, — сказал он с улыбкой. — Бедная Мо. Но ты думай о том, что через несколько дней будешь загорать на греческих островах. Кстати, мне нужно сделать телефонный звонок.
— По поводу медового месяца? — спросила она, рисуя в уме идиллические картинки будущего отдыха.
— Естественно.
Моника поискала глазами официанта, чтобы попросить телефон, но Ричард отодвинул стул.
— Это мой маленький сюрприз. Я сейчас вернусь.
Моника смотрела, как он со свойственной ему вкрадчивой грацией шел по залу.
Невольный вздох вырвался из ее груди. Но она даже не отдала себе отчета о его причине.
Секретарша ответила ему после первого же звонка. Сандра не любила оставаться в здании одна, однако он платил ей достаточно для того, чтобы она преодолела свои страхи.
— Цифры, — лаконично сказал Ричард.
Она зачитала их ему.
Он присвистнул.
— Отлично… Лучше, чем я ожидал, — он сделал несколько пометок в записной книжке. — А теперь сделайте обычные поправки в доклад для мисс Д’Арси. И введите подлинные цифры в закодированный файл в моем компьютере.
— Да, мистер Ивз, все будет сделано, как всегда.
— Хорошо. Буду в семь. И вот еще что, Сандра… Мне нужно десять копий всего того, что готово для утренней встречи с Теогастусом.
— Они будут в запертом ящике вашего письменного стола.
Вешая трубку, Ричард улыбнулся про себя. Цифры тиража июньского номера «Идеальной невесты» были астрономическими. При таком тираже Теогастусу придется платить по высшей ставке за журнал — и за Монику. Как и сам титульный лист журнала, она была частью и предметом сделки.
Нужно отдать ей должное. Она проделала колоссальную работу. Очень жаль, что она не может рассказать ей, насколько успешно она сработала. Это повредит его глобальным планам. Он вынужден продолжать давить на Монику. Она блистательно работает под прессом, и он не хочет рисковать.
Ричард сунул записную книжку в нагрудный карман синего костюма и в задумчивости поджал губы. Моника не должна узнать о том, что цифры тиража никогда не были такими обескураживающими, как он их представлял, или о том, что они сейчас близки к умопомрачительным. Успех заставляет людей почивать на лаврах. Он не может допустить этого. Он вынужден держать Монику в уверенности, что тираж еще не вполне на высоте, продолжать оказывать на нее давление, требовать от нее не ослаблять усилий.
Покупка Теогастусом «Идеальной невесты» станет грандиозным успехом Ричарда. Благодаря напору и цепкости Моники он получит от Генри отличный куш.
«Она около месяца пробудет на островах… Отдохнет, расслабится, музыка и средиземноморская луна размягчат ее, и она спокойно перенесет новость о том, что оказалась частью и предметом сделки».
Конечно, вначале она рассердится, когда узнает, что на год переходит к новому боссу, но он постарается убедить ее в разумности сделки, а двадцатипятипроцентная надбавка к жалованью поспособствует ее прозрению. Теогастус совсем не дурак. Он потребовал письменные гарантии от Ричарда в том, что Моника останется главным редактором в течение года с момента совершения покупки, чтобы он смог без потрясений пережить переходный период.
«А после этого, — подумал Ричард, — у меня есть другие предложения для нее».
Садясь за столик, Ричард улыбнулся Монике.
— Все улажено. Тебе наверняка будет по душе то, что я приготовил для тебя. Но… есть и менее приятное сообщение. Я звонил Сандре по поводу окончательных цифр за июнь и…
Моника оставила виски. Она почувствовала спазм в желудке.
— О чем ты говоришь? Хорошие цифры! И все показатели положительные.
Ричард покачал головой, вновь откидываясь на стуле.
Моника вцепилась пальцами в край стола.
— Они хорошие, это верно, но все же недостаточные, — сказал он спокойно. Не вполне такие, как мы рассчитывали. Ты проделала дьявольскую работу, Мо, но цифры не достигли нужного уровня. После медового месяца придется налечь с удвоенной силой. Я думал, что мы заткнем рот Макартуру через несколько месяцев, но для этого нужно, чтобы октябрь и ноябрь принес по-настоящему блестящие цифры.
— Какие они сейчас? Ты можешь их назвать? — потребовала Моника, смачивая пересохшие губы. — Они должны были вырасти по крайней мере на двадцать процентов.
— Не сию минуту, — покачал головой Ричард. — Сейчас наш вечер. Не будем думать о делах сегодня. Меня интересует лишь одна идеальная невеста — это ты!
— Но…
— Выбрось все из головы до того времени, когда мы вернемся из Греции, — жестко сказал Ричард. Он погладил ее руку и, видя беспокойство с примесью вины в ее глазах, сказал с добродушнейшей улыбкой:
— Расслабься, Мо. Это наш вечер, — он поднес ее руку к своим губам и, страстно глядя ей в глаза, почувствовал тыльную сторону ладони.
— Я никогда не говорил тебе, моя обожаемая графиня, как люблю тебя?
Глава тридцать восьмая
Моника открыла глаза за пятнадцать минут до звонка будильника и сладко потянулась в громадной кровати гостевой спальни Евы.
«Ну, вот и нет возврата назад. Остается шесть часов до того момента, как я войду в церковь, имея лишь чуть более презентабельный вид, чем в этот момент».
Моника и Ева засиделись до трех часов ночи, и хихикая, словно пятнадцатилетние. Ни одна из них не могла похвалиться хорошим сном в последние несколько недель. Ребенок давил на мочевой пузырь, и Ева без конца бегала в туалет. А на мозг Моники давили разные мысли, и она не могла заснуть, куря одну сигарету за другой и поглощая неимоверное количество кофе. Встав под душ, она ахнула и пустила на полную мощность струю, моля Бога о том, чтобы рассосались мешки под глазами.
Еще не высохшая, Моника прошла на кухню, привлеченная пьянящим запахом кофе со сливками, на ходу зажигая сигарету.
— Тебе надо отделаться от этой привычки, — вместо приветствия сказала ей Ева. — Или ты не хочешь дожить до золотой свадьбы с Ричардом?
Моника сделала гримасу и налила себе кофе.
— Кроме того, ты обещала не курить здесь. Ради ребенка, — напомнила ей Ева.
— Уф, забыла, — Моника загасила в пепельнице сигарету и виновато улыбнулась. Она достала из холодильника грейпфрут. — Между прочим, ты мне так и не сказала, кто сопровождает тебя на свадьбе.
— Верно, не говорила…
— Так кто же?
К удивлению Моники, Ева смутилась, словно школьница.
— Ты, в общем-то, знаешь его… Помнишь Эндрю Леонетти?
Моника уронила грейпфрут, напугав Беспризорницу, которая собиралась было пристроиться на стуле.
— Я не знала… Ты встречаешься в ним?
Ева засмеялась, отвела выбившуюся прядь волос за ухо. Она поправилась на сорок фунтов, и живот ее достиг размеров фарфорового Будды, но в пушистом желтом халате она казалась свежей и цветущей, хотя полы халата едва сходились на ее животе.
— Ну, мы немного поговорили на Гавайях. А когда он узнал о гибели Нико в автокатастрофе, он позвонил мне из Аризоны… Он славный.
— И симпатичный, — поспешно заметила Моника.
— И симпатичный, — спокойно согласилась Ева, гладя Беспризорницу, которая запрыгнула ей на колени. — Но ты не думай Бог знает чего… Эндрю в прошлом месяце приезжал сюда на конференцию по вопросам воспитания детей, больных аутизмом, и мы встретились за обедом, вот и все.