[73]. Вайрак упоминает о прошлом лишь для того, чтобы лучше очертить современное состояние страны. О католических королях автор говорит немногое: все начинания и все достижения правления он приписывает одному Фердинанду и почти не упоминает об Изабелле.
«Истории» Майерна и аббата Вайрака были написаны французами для французов. Однако существовала история Испании, служившая авторитетом; это был труд отца-иезуита Хуана де Марианы (1535-1624), изданный на латинском языке в 1592 году: «De rebus Hispaniae». Maриана остановил свой рассказ на взятии Гранады (1492). По просьбе «ученых и влиятельных персон» он решил продолжить его вплоть до смерти короля Арагона (1516) таким образом, чтобы включить в повествование сведения о великих открытиях, об итальянских войнах и завоевании Неаполитанского королевства, об экспедиции Сиснероса в Оран и о присоединении Наварры. Позднее он добавил общие сведения из истории вплоть до 1621 года включительно. Одновременно с доработкой своего труда Мариана решил перевести его на кастильский язык, чтобы книга приобрела большее число читателей. Первое испанское издание появилось в 1601 году. Дополненная таким образом, история Марианы, множество раз переизданная на латинском и кастильском языках, получила признание не только в его родной стране, но и за границей. Иностранный читатель отметил достоинства стиля и непредвзятость изложения: действительно, автор не колеблясь выносил суровый приговор поведению того или иного правителя. Во Франции изящный стиль Марианы, «столь учтиво и понятно описавшего историю Испании на латинском и кастильском языках»[74], пришелся по вкусу Доминику Бугуру (1628-1702). Жан Шаплен (1595-1674), завсегдатай Пор-Рояля, обычно суровый по отношению к «испанской учености», похвально отозвался о достоинствах «великого писателя» Марианы. В своем «Историческом и критическом словаре» (1696) Бейль посвятил Мариане, автору «истории Испании, которую некоторые почли шедевром», большую статью на семи листах. В нем же он поместил лестный отзыв Рене Рапена, автора «Размышлений об истории»: никогда еще ни один историк не прославлял свою родину так, как это сделал Мариана. Конечно, добавляет Бейль, Рапен — иезуит, как и Мариана, и, возможно, найдутся те, кто скажет, что он пристрастен, однако достоинства испанского историка признали даже протестанты. Англичанин Томас Блаунт в своей знаменитой «De Censura celebriorum Authorum» писал, что Мариана завоевал пальму первенства среди тех, кто пишет на латинском языке; он привлекает внимание отличным красноречием, осмотрительностью, свободой изложения; большой поклонник свободы, он часто слишком суров в своих суждениях относительно королей и своей собственной страны.
Несмотря на эти похвалы, книга Марианы никогда не была переведена на французский язык в XVII веке. В 1696 году Бейль повторил в «Истории научных трудов» анонс от ноября 1693 года: французский перевод «Истории» Марианы вот-вот должен выйти в свет. Бейль приветствовал этот шаг: «Публика ждет момента, когда она будет наслаждаться этой работой», однако новость была преждевременной. Обещанный перевод никогда не будет издан, как и другое сочинение в десяти томах, подготовленное аббатом Вайраком; анонс об этом издании появится лишь в 1723 году[75].
Итак, эрудиты и просвещенные люди долгое время были единственными, кто читал исторический труд Марианы либо в его исходной латинской версии[76], либо в кастильском варианте. Другие вынуждены были довольствоваться разнородными произведениями, такими, как анонимное «Подробное описание истории Испании, извлечения из Марианы, Тюрке и других авторов», вышедшее в 1628 году, или опять же анонимная «История Испании», приписываемая графине д'Ольнуа; этот труд, принадлежавший, возможно, перу госпожи де Ларош-Гилен, был «извлечен из Марианы и других знаменитых испанских авторов». Можно вспомнить и об «Общей истории Испании» в девяти томах, издаваемой с 1723 по 1726 год аббатом Моро де Бельгардом, которого упрекали в том, что от Марианы в его труде практически ничего не осталось. Но почему же труд Марианы постигла такая участь? Возможно, что «История» Майерна несправедливо отнеслась к его истории. Возможно также, что сам он стал во Франции жертвой дурной славы, которую принесло ему другое произведение, «De Rege et Regis institutione», появившееся в 1599 году и не раз переиздававшееся. В этом очерке Мариана развивал классическую схоластическую доктрину о происхождении и обязанностях политической власти: король, злоупотребляющий своей властью ради удовлетворения личных амбиций в ущерб общему благу, ведет себя как тиран; в таком случае его подданные имеют право делать ему предостережения и, если король настаивает на своем, сместить его и даже убить. Мимоходом Мариана упоминал о тирании Генриха III и не без удовольствия описывал действия его убийцы, Жака Клемана, которого считал орудием божьим. После убийства в 1610 году Генриха IV Сорбонна обвинила иезуитов и, в частности, Мариану в том, что они вложили нож в руку Равальяка; по ее же требованию 4 июня 1610 года Парижский парламент велел сжечь книгу. Это обстоятельство, конечно, не принесло Мариане популярности во Франции XVII века, несмотря на доброжелательные отзывы просвещенных людей.
«История» Марианы[77] была переведена на французский язык лишь в 1725 году. Отныне именно в ней образованный французский читатель находил самые необходимые сведения по истории Испании в целом и о правлении католических королей в частности — об этом историческом периоде автор оставил самый хвалебный отзыв. Переводчик (падре-иезуит Шарантон) старательно придерживался оригинала; когда у него появлялись замечания относительно того или иного персонажа, он оставлял их в форме заметок внизу страницы. Вот о чем говорится в примечании насчет инквизиции: «Вовсе не стоит удивляться или быть недовольным Марианой, если во всех тех эпизодах, в которых он повествует об учреждении трибунала инквизиции, он придерживается мнения, столь отличного от наших идей и убеждений. Но, будучи испанцем и составляя свой труд в стране, где этот трибунал почитали (но, вероятно, еще более страшились), мог ли он высказаться иначе? Чем бы он рисковал, если бы решил написать об этом в отличной манере? Поэтому все, о чем он повествует в этом месте, не произведет большого впечатления на французов и не заставит их поменять свои убеждения или чувства»[78]. Это примечание обладает особым смыслом. В начале XVIII века одни французы критиковали некоторые испанские институты, особенно инквизицию; другие (например, Монтескье) спрашивали себя о причинах, повлекших упадок Испании, но ни те ни другие не выносили абсолютно негативных суждений насчет страны, которую фактически считали одним из злейших врагов Франции. Дело в том, что французы черпали сведения об Испании из испанских произведений (Мариана) или французских книг (Майерн), которые были написаны на основе испанских источников, среди которых вновь можно обнаружить Мариану.
Век Просвещения
С 1700 года французская династия заняла в Мадриде место Габсбургов. Отныне Франция и Испания не только не имели поводов для вражды и соперничества, но и готовы были объединиться против Англии, чьи планы, связанные с Америкой, представляли угрозу для их территорий. Вскоре это сближение подкрепили «семейные пакты». Понятно, что французы еще сильнее, чем прежде, заинтересовались историей страны, являвшейся теперь их союзником. В 1741 году иезуит Жан-Батист Филиппото (1682-1755, известен под именем Дюшен), назначенный наставником детей Филиппа V[79], издал в Париже «Краткое изложение истории Испании», которое испанский иезуит падре Исла, славящийся своей образованностью, вскоре перевел на испанский язык с примечаниями и комментариями, предназначенными для того, чтобы подчеркнуть достоинства своего французского коллеги. Падре Исла особо оценил манеру, в какой Дюшен говорил о католических королях. Дело в том, что французские историки порой отзывались о них как о жестоких и коварных самозванцах, о лицемерных правителях без чести и совести, о людях, способных замаскировать свою тиранию под религиозное рвение, служившее прикрытием и для честолюбия, подталкивавшего королей к созданию универсальной монархии. По словам падре Ислы, французские историки утверждали, что католические короли узурпировали трон Кастилии и Леона, ущемив права инфанты Хуаны, обычно называемой Бельтранехой. К счастью, Дюшен, продолжает падре Исла, восстанавливает истинное положение дел, как это делали до него другие, более объективные французские историки — например, епископ Нимский Флешье, автор биографии кардинала Сиснероса[80], предоставившей ему возможность создать панегирик Изабелле, этой великой, столь изящной и столь достойной похвал королеве.
В середине XVIII века во Франции появились три новые книги по истории Испании. Первая — перевод испанского труда; два других произведения были созданы французами. Две книги повествовали об общей истории, тогда как третья была посвящена католическим королям.
В период с 1700 по 1727 год в Мадриде были изданы шестнадцать томов «Synopsis histdrica chronoldgica de Espania», повествующих о событиях вплоть до 1589 года. Автор, Хуан де Феррерас (1652-1735), — один из первых просвещенных людей, участвовавших в Испанской Академии, которую учредил в 1713 году Филипп V, ориентируясь на образец Французской Академии. В 1716 году его назначили директором Королевской библиотеки. В своей книге Феррерас критически, с особым вниманием отнесся ко всем искажениям в области фактов, ко всем приблизительным оценкам и неточностям, вкравшимся в историю Испании, — к ошибкам и огрехам, от которых не был застрахован и сам Мариана. Фейо, этот бенедиктинец, который в первой половине XVIII века поставил себе целью развеять многие заблуждения и предрассудки, счел рвение Феррераса чрезмерным, утверждая, что если бы у того был повод сражаться с легковерием, он зашел бы слишком далеко и начал бы питать недоверие ко всем и вся. Эти соображения так понравились некоему Вакету д'Эрмийи, что в 1751 году он решил перевести Феррераса на французский язык