— У нас нет времени на препирательства, — сказал он. — Вы не заметили существо, которое я преследовал?
— Существо? — переспросила Миледи. — Я никого не видела.
Роберт обернулся и бросил на нее хмурый взгляд.
— А чувствовать такие вещи вам не по силам?
Она вгляделась в кладбище, и ее ноздри расширились. После долгого молчания Миледи сказала:
— Возможно, дело в слишком сильном ветре.
— Наверное, могущество Маркизы сильнее вашего.
— Сильнее? — словно горестное эхо откликнулась Миледи. — В чем дело, Ловелас? Почему вы упрекаете меня в недостаточной силе тех самых качеств, которые заставили вас возненавидеть меня?
Роберт продолжал идти вперед и пробормотал, не оборачиваясь:
— Я не говорил, что ненавижу вас.
— Зачем же вы от меня убежали?
— Потому что…
Миледи схватила Роберта за руку и заставила остановиться.
— Потому что… — заговорил он снова и на этот раз встретился с ней взглядом. — Это чувство не имеет никакого отношения к ненависти, Миледи…
— Так ли? — с вызовом спросила она.
Она протянула руки к лицу Роберта и вонзила ногти ему в щеки.
— В самом деле? — прошипела она снова. — Но если это не ненависть, так что же?
Роберт смотрел мимо нее в направлении поливаемых дождем могил.
— У нас нет сейчас времени, — сказал он, стараясь не обращать внимания на ее цепкую хватку. — Вокруг смертельная опасность.
Ногти Миледи еще глубже впились в его щеки.
— Тогда это для меня еще более оскорбительно, потому что вы не просите разделить ее с вами.
— Как я могу просить вас об этом? — вскричал Роберт. — После того, что я выяснил на балу, мне точно известно, что стать подобным вам существом хуже, чем быть проклятым. Имея дело с Маркизой, я, по крайней мере, могу быть уверен, что она никогда не преуспеет в том, чтобы склонить меня к служению дьяволу.
— Почему же нет, Ловелас?
— Вы знаете почему.
— Я хочу, чтобы сказали вы. Я хочу. Мне необходимо услышать это из ваших уст.
— Потому что Маркиза… — Роберт запнулся.
Он оторвал руки Миледи от своего лица, повернулся к ней спиной и стал вглядываться в темный силуэт церкви.
— Потому что Маркиза ничего не значит для меня, — ответил он наконец.
Миледи глубоко вздохнула.
— Вот почему, — повторил Роберт голосом, лишенным всякой эмоциональной окраски. — Меня убедил попросить у нее помощи милорд Рочестер, который, похоже, тоже кое-что знает о любви вампиров и о том, какой непреодолимой, какой опасной и какой быстротечной она может быть. Как он сказал мне, ему самому однажды предложили то же самое, что вы предлагаете мне.
Миледи кивнула, словно соглашаясь с самой собой.
— Да, — пробормотала она, — это может быть объяснением того своеобразия, которое я в нем чувствовала…
Она пристально посмотрела в глаза Роберту.
— Кто это был? — спросила она. — Кто захотел предоставить ему такой шанс?
— Он не назвал мне имя. Думаю, турок, с которым милорд Рочестер познакомился в дороге во время своих путешествий. А через этого турка он познакомился с Маркизой. Турок снабдил его рекомендательным письмом к ней. Так ему стали известны и ее интересы, и ее могущество. Он привел меня к ней той ночью, после маскарада во дворце. Вот как получилось, что мы приехали сюда вместе — Маркиза и я.
— С намерением, как я полагаю, помочь вам отомстить?
— Несомненно, — резко ответил Роберт.
— Отомстить духу, в которого Маркиза верит как в божество? — рассмеялась Миледи. — А вы сказали ей, Ловелас, что уничтожить ее божество — ваш честолюбивый замысел?
Роберт пожал плечами.
— Она не интересовалась моими мотивами. Ее заботило только то, как со мной обошлись, и то, что я ношу, по ее собственному выражению, печать дьявола. Она уверена, что печать выделяет меня как его творение, что я нужен ей, как направляющая нить, и приведу ее к нему.
— А вы действительно хотите добиться именно этого?
— Я надеюсь на встречу с ним. Мы с Маркизой необходимы друг другу. Наши мотивы могут быть различными, но цель одна и та же.
Миледи улыбнулась с насмешливым недоверием.
— Что бы я иначе делал? — спросил Роберт с внезапной злобой в голосе. — Ведь я смертен, тогда как она — могущественное существо. Мне необходима ее помощь. У меня нет другого выбора.
— Нет другого выбора?
Роберт выдержал ее взгляд и не ответил. Миледи тоже помолчала.
— А когда вы оба достигнете цели, — заговорила она наконец, — что тогда?
Она снова замолчала, и насмешливая улыбка исчезла с ее губ.
— Да, я, конечно, слаба, — прошептала она с внезапной горечью, — по сравнению с Маркизой.
Роберт какое-то мгновение не отрывал взгляда от ее лица, потом вздохнул и стал отворачиваться, но Миледи снова обхватила ладонями его щеки. Ему не оставалось ничего другого, как посмотреть ей в глаза. Они ярко сияли — злобой, думал Роберт, пока она не приблизила к нему лицо и не заговорила.
— Ловелас, — ее шепот оказался вовсе не злым, но звучал настойчиво и был полон печали. — Почему вы боитесь меня? Неужели вы не можете понять?
— Понять?
— Ну да. — Она отстранилась от него и теперь говорила с улыбкой. — Вас, смертного, я буду любить даже больше.
Какое-то время Миледи не отпускала его щеки, потом внезапно поцеловала в лоб, но не отстранилась. Она озиралась по сторонам и вся дрожала, будто только теперь ощутила на себе потоки дождя, продолжавшего колотить по голым ветвям тисов над головой. Миледи подняла капюшон и повернулась к Роберту.
— Если вы желаете моей помощи, вам достаточно только попросить. В противном случае я тут же уеду. Решайте, Ловелас. Решайте сейчас же.
На мгновение он замер. Ее глаза отливали золотом, взгляд был очень глубоким. Он почувствовал, что погружается в это золото, как это было впервые, когда он лежал на ее коленях, ощущая ее холодную ладонь на лбу, тогда, в карете, увозившей его от камней Стонхенджа. Некоторое время он молча смотрел в темноту, потом словно очнулся и тряхнул головой.
— Я видел труп, — сказал он, взяв ее за руку. — Труп, поднявшийся из могилы. Он бродит где-то там.
Миледи едва кивнула в ответ и сказала:
— Я смогу обнаружить его.
Она вышла из-под тисов и принюхалась к ветру, потом нахмурила брови и покачала головой. Роберт присоединился к ней и внезапно увидел впереди вторую открытую могилу. Он показал на нее рукой, а потом, уже направившись к ней, чтобы осмотреть, обнаружил третью и побежал. Вокруг него всюду были пустые могилы, и все неподалеку от церкви. Он с ужасом смотрел на раскрытые гробы, на развевавшиеся под порывами сильного ветра обрывки саванов.
Миледи внезапно насторожилась и замерла.
— В чем дело? — спросил Роберт. — Там что-то есть?
Миледи медленно поворачивала голову, продолжая принюхиваться к запаху ветра, потом направилась к стене и дошла вдоль нее до самой калитки. Там она обернулась к Роберту и шепотом спросила:
— Куда отправилась Маркиза?
— Поискать, чем бы подкрепиться после нашего долгого путешествия.
— В таком случае я боюсь даже подумать… — она осеклась, снова понюхала воздух и прошипела: — Быстрее!
Роберт удивленно уставился на нее, но Миледи не стала останавливаться, чтобы что-то ему объяснить. Вместо этого она провела его за собой под церковной галереей. Потом они двинулись в направлении постоялого двора. Внезапно послышался звук шлепающих по грязи ног.
— Там! — закричала Миледи, показав на церковную ограду.
Роберт увидел мертвеца, потом второго. Оба существа тяжелой, неуклюжей поступью брели вдоль ограды, глаза их сияли, из оскалившихся обломками зубов ртов с клочьями почерневших остатков губ доносилось рычание. Внезапно один из них набросился на юношу. Падая под тяжестью этого создания на землю, Роберт недоумевал, каким образом мертвец мог так неимоверно быстро двигаться. Но на размышления у него было не больше секунды, потому что челюсти напавшего существа уже были широко раскрыты и желтая слюна капала ему на лицо. На мгновение это ослепило его, он мог только чувствовать запах, но не видел жаждущий утоления голода рот. Дыхание поднявшегося из могилы мертвеца было невыносимо зловонным, приторный запах гниения смешался в нем с запахом жирной влажной земли. Роберт инстинктивно поднял руку, чтобы уберечься от этого зловония, и коснулся лица мертвеца. Он вцепился в него так крепко, что остатки плоти стали, казалось, просачиваться сквозь пальцы. Но мертвеца это не остановило, и рука под тяжестью его тела увязла в грязи. Роберт отчаянно заморгал и открыл наконец глаза, встретившись взглядом с навалившейся на него тварью. Голодное сияние глаз мертвеца было ужасающим. Но едва он взглянул в глаза Роберта, как огонь стал угасать, а потом внезапно вовсе пропал. Его взгляд замер, став холодным, мертвым взглядом трупа. Роберт почувствовал, что хватка руки, державшей его за горло, тоже ослабла. Выбираясь из-под трупа, он вспомнил, что и первого мертвеца, на кладбище, напугал его взгляд. Он поднялся на ноги, вытащил шпагу и нанес удар в грудь неподвижно лежавшей твари. Раздался пронзительный вопль, мертвец стал корчиться, пытаясь уползти прочь. Роберт снова вонзил шпагу и на этот раз почувствовал, что она вошла во что-то мягкое, наполненное влагой. Из раны брызнула струя пузырящейся черной жидкости. Она маслянистой лужей растеклась по груди поверженной твари, потом полилась в грязь.
— Вы попали в сердце. Теперь с ним покончено.
Роберт обернулся. Возле него стояла Миледи. Ее плащ был порван, волосы растрепаны и развевались на ветру. Одной рукой она приглаживала локоны, другой показала на второе неподвижное тело, лежащее в грязи. Роберт подошел к нему. Он узнал украшенную драгоценностями рукоятку кинжала Миледи, пронзившего грудь этого мертвеца, наклонился и вытащил его, а затем вытер о свой плащ и протянул ей. В смятении она провела большим пальцем руки по лезвию.
— Впервые, — пробормотала она негромко, — поднявшийся из могилы мертвец не стал повиноваться мне.