— И все же, как я посмотрю, выглядите вы крепче своих рабов.
Сэр Генри вздохнул.
— Я сказал вам, каждый из нас должен выполнять ту работу, которую ему поручили.
— Значит, у вас, у Илии и у всех ваших людей одна задача — сковывать цепями и бить соседей?
Сэр Генри устало потер рукой глаза.
— Когда здесь был установлен этот новый порядок, я получил инструкции вооружить и предоставить привилегии наиболее крепким из нас, чтобы эти люди могли надзирать за выполнением того, что должно быть сделано.
— Надзирать? — переспросил Роберт, тряхнув головой. — Я видел, как охранник хлестал по плечам девушку даже после того, как она упала в грязь.
— Возможно, — нехотя ответил сэр Генри, устремив взгляд в густой туман, — творимое нами зло губит наши души.
— Это в самом деле возможно, — согласился Роберт и сокрушенно покачал головой. Охватившее его отчаяние было таким безысходным, что он едва сдерживал рвавшийся наружу истеричный смех. — И это зло нет возможности побороть? — взволнованно спросил он.
Сэр Генри не ответил.
— Можно бежать, наконец! — крикнул Роберт. — Разбить цепи, открыть ворота в частоколе и оставить этот ад!
— Мы не можем.
Роберт молча сверлил его взглядом очень долгое время и наконец устало произнес:
— Я не понимаю.
— Да, не понимаете — согласился сэр Генри.
Он посмотрел вперед и дрожащей рукой прикрыл нос. Его лицо затряслось, страдальчески исказившись.
— Как я вам уже говорил, — прошептал он, — боюсь, вы просто не сможете ничего понять.
Внезапно он пришпорил лошадь и поскакал вперед. Роберт посмотрел ему вслед и впервые разглядел слабо видимые сквозь туман силуэты имения Уолвертонов, а потом порыв ледяного ветерка принес запах ужасного зловония, такого сильного, что он пошатнулся и подумал, что теряет сознание. Последовав примеру сэра Генри, он тоже прикрыл нос рукой, но это зловоние, казалось, готово было сжечь его ноздри, проникнуть внутрь ядовитым туманом, который потом не откашлять, сколько ни старайся. Теперь он смог разглядеть множество прогнивших деревянных лачуг, выстроенных около стены, которая окружала сады. Эта стена опоясывала усадьбу со всех сторон. Роберт предположил, что от этих лачуг и несло зловонием. В его представлении в нем смешались самые отвратительные вещи: запахи разложения, рвоты, экскрементов и страха. И теперь он знал ответ на вопрос, который задал Илии, — понял, где обитали бывшие жители Вудтона.
Сэр Генри подтвердил его предположение.
— Теперь вы видите, — сказал он, продолжая зажимать себе нос, — почему люди соглашаются размахивать хлыстом и бить своих товарищей. Альтернатива этим баракам — мой дом. Возможность выбраться из хлева, где слабого и больного ждет неминуемая смерть.
Он повел рукой, и Роберт увидел дрожавшие, едва прикрытые лохмотьями тела людей, брошенных на кучу мерзлого навоза.
— Но там есть дети… — прошептал Роберт.
Он спрыгнул с лошади и стал высматривать путь, по которому мог бы подойти к ним. Среди нечистот, грязи и гнилой соломы что-то сверкнуло. Он наклонился и поднял браслет, украшенный драгоценными камнями, затем огляделся и увидел, что золотые вещи и украшения разбросаны повсюду.
— Что это, — воскликнул он, — почему среди такой нищеты валяется столько дорогих вещей?
— Почему? — грустно улыбнулся сэр Генри. — А вы не догадываетесь? Это именно то золото, которое Фауст принес в деревню, чтобы сжечь на костре вашу мать.
Он неистово расхохотался, увидев, как Роберт швырнул украшение обратно в грязь. Он буквально задыхался от смеха.
— Не мечите бисер перед свиньями! — выкрикнул он сквозь новый приступ смеха.
Внезапно его лицо вытянулось и смех замер. Из-за стены донесся удар колокола.
— Ибо сказано, — прошептал сэр Генри, — не желают свиньи ничего, кроме своего пойла. — Он отвесил поклон и повторил: — Кроме своего пойла.
Колокол продолжал звонить. Тела в грязи зашевелились, некоторые сумели подняться на ноги, некоторые поползли по грязи, другие не смогли сдвинуться с места.
— Что это? — спросила Маркиза. — Куда их созывают?
— Время их кормежки, — сказал сэр Генри, показав на ворота, которые вели в имение. Роберту стало тяжело дышать. Он заметил, что в дрожь бросило даже Миледи и Маркизу, старавшихся прямо держаться в седлах. Из-за калитки появились две твари того же сорта, что и уничтоженные ими прошлой ночью. И все же по необъяснимой для Роберта причине они во всех отношениях выглядели в тысячу раз более отвратительными и уродливыми. Он вспомнил, что говорил ему отец о монстрах в подвалах дома имения Уолвертонов, которые копошились там в темноте, подобно личинкам мух в сыром мясе. Он полагал, что перед ним сейчас появились именно те твари. Они вынесли громадную бадью и вылили ее содержимое прямо в грязь. Роберт видел, что сэр Генри говорил сущую правду, когда называл эту пищу свиным пойлом. И все же толпы несчастных тянули руки к очисткам и срезанным верхушкам овощей, дрались за них, как если бы это были вкуснейшие деликатесы.
— Но этого совершенно недостаточно для всех них! — воскликнул Роберт, когда драка разгорелась сильнее, между тем как разлившееся жидкое пойло стало быстро впитываться в грязь.
— Они не работают, — коротко пояснил сэр Генри.
— Но они больны!
— Да, и скоро им будет еще хуже.
— Но посмотрите, — не унимался Роберт, — там есть настолько слабые люди, что у них нет сил схватить хотя бы одну стружку очисток.
— И есть такие, — сказала вполголоса Миледи, — которым она не достанется никогда.
Роберт увидел лежавшее в грязи лицом вниз тельце крохотного ребенка. Мертвые твари подошли к нему и стали сдирать плоть с костей, орудуя массивными ножами. Они складывали свою добычу в висевшие на их шеях мешки.
— Нет! — вдруг неистово закричал сэр Генри, видя, как Роберт выхватил шпагу. — Не приближайтесь к ним!
Роберт проигнорировал его выкрик. Создания подняли взгляды и дружно зашипели, обнажив клыки, и Роберту пришлось отвернуться, чтобы не вдыхать вырвавшееся из их пастей зловоние тухлого мяса. Потом он стал пристально глядеть на одного из них и занес шпагу для удара, увидев, что оба присели, точно волки, приготовившиеся к прыжку. Но, встретившись с его взглядом, они внезапно задрожали, а их жирные скользкие губы стали расплываться в подобии улыбок. Роберт нанес удар одному, потом второму. Оба упали на спины. Он вонзал и вонзал в них шпагу, пытаясь попасть в сердце. Но кровь не появлялась, а создания снова зашевелились, судорожно сжимая пальцы. Оба открыли глаза, и Роберт увидел, что улыбки по-прежнему не сходили с их губ. Так, лежа на спинах, твари отползли к самой стене и медленно поднялись на ноги. Они оглядели друг друга, сверкая взглядами, и в последний раз улыбнулись Роберту, а затем повернулись к нему спиной и медленно прошли обратно через ворота.
— Их необходимо догнать, — крикнула Маркиза. — Должно быть, кто-то из этого племени заразил деревню, в которой мы останавливались прошлой ночью. Кто может знать, куда они приведут нас сейчас?
Она пришпорила лошадь, и Роберт, последовавший за ней, отметил про себя, что пересек лужайку, на которой было обнаружено тело Ханны, а его отец и мистер Уэбб вместе стояли над телом на коленях в снегу. Какая долгая цепь омерзительных событий, думал Роберт, соединила ту трагедию с нынешним днем. Он крепче сжал рукоять шпаги, решив отомстить или умереть. Перед ним были темные окна господского дома и его прогнившая парадная дверь. Его спутницы уже спешились и стояли на ступенях крыльца, ведущих к этой двери. Роберт не стал дожидаться, потому что мертвецы уже входили в дом. Оказавшись у самой двери, он внезапно снова ощутил прикосновение страха — слабый трепет в животе, проникавший в его кровь и щекотавший нервы, как это бывает в моменты наивысших наслаждений. Он остановился на площадке крыльца, вглядываясь в ожидавшую его за дверью темноту. Мелькнула удалявшаяся бледная плоть и тут же исчезла, поглощенная тенями. Роберт снова ощутил трепет, но теперь он стал тягучим и плотным, словно в его венах пульсировали сгустки крови. Он огляделся в поисках фонаря. Сэр Генри захватил один с собой, но, едва засветив его дрожащими руками, он опустился на колени и стал дрожать еще больше.
— Пожалуйста, — заикаясь, умолял он Маркизу. — Пожалуйста, не надо.
Она только рассмеялась в ответ и указала рукой на дом. Роберт бегом спустился с крыльца, схватил фонарь и поспешил обратно к двери. Он поднял светильник и вошел внутрь. Его страх стал, казалось, в тысячу раз больше, словно приумножился из-за дурно пахнущего затхлого воздуха. Озираясь вокруг, Роберт ничего не смог разглядеть за пределами круга слабого света фонаря, но откуда-то издалека до его слуха долетал слабый звук удалявшихся шагов, а потом послышался едва различимый крик.
— Только не он, — внезапно взмолился сэр Генри. — Не позволяйте ему идти с нами!
Заинтригованная Маркиза пристально посмотрела на него, вскинув брови.
— Почему?
Глаза сэра Генри забегали, в них были отчаяние и затаенный страх.
— Это… — заговорил он, сглотнув слюну.
В этот момент из глубин дома снова донесся сдавленный крик, а затем раздался долгий, но тихий страдальческий стон.
— Это небезопасно, — снова заговорил сэр Генри, и так громко, будто хотел перекричать доносившийся из дома шум. — Если это опасно для вас, то для него во много раз опаснее.
Когда он замолчал, Роберт прислушался, вглядываясь в темноту, и спросил:
— Что за крики мы слышали?
Сэр Генри как будто поперхнулся и замолчал, словно раздумывая, что сказать.
— Я не знаю, — ответил он наконец.
— А я полагаю, знаете, — проговорил Роберт, чувствуя нараставшее внутри холодное и болезненное подозрение.
— Позвольте, Ловелас, — слегка нахмурив брови, заговорила Миледи, — что вы имеете в виду?
Роберт поднял фонарь и стал вглядываться в длинный темный коридор, из которого доносились крики.
— Мне страшно говорить об этом.