"М-да? - задумалась волчица. - А у меня как получается?"
"У учителя спроси!" - съехидничал призрак, на что она недовольно сморщилась и фыркнула снова.
"Вредина. Тебе надо, ты и спроси".
"Не буду!"
"Вот и я не буду".
"Боишься?"
"Нет! - рявкнула про себя Айра. - А вот кое-кому бояться стоит, потому что у меня при себе его Источник, и я его сейчас ка-а-а-к..."
Она неожиданно осеклась, заметив, что бегущий впереди маг косится за спину с откровенным интересом. Да не просто косится, а словно бы... слышит?! Более того - хочет что-то добавить?!
"Хи-хи, - тут же подтвердил ее догадку Марсо. - Теперь-то точно спрашивать придется!"
"Может, нет?" - в надежде проскулила волчица, но мастер Викран только вздохнул и остановился.
"Ты действительно очень плохо защищаешь мыслеречь".
Айра, похолодев от мысли, что он все время слышал их разговоры, особенно ту оговорку насчет упырей и дубины, которую она с равным усердием обрушила бы на чью-то голову, обреченно опустила плечи и досадливо клацнула зубами.
"Ну, Марсо..."
"А я что? При чем тут я?"
"Прибью! - мысленно пообещала Айра, стараясь не встречаться взглядом с магом. - Мог же сразу сказать!"
"Я и сказал".
"Когда?!!"
"Когда надо!"
"Хватит, - властно остановил призрака бархатный рык Вожака. - Вместо того, чтобы голову ей морочить, лучше бы показал защиту".
"Сам и показывай, - обиженно фыркнул Марсо. - У меня, между прочим, рук нет, в отличие от некоторых!"
"Зато язык больно длинный", - буркнула Айра и угрюмо замолчала.
Волк постоял какое-то время, словно ждал напрашивающегося вопроса, но она не пожелала спрашивать - сделав вид, что изучает какого-то жучка, отошла в сторонку и, припав на передние лапы, от души напилась, раз уж встали, из попавшегося под ноги ручейка. Затем преувеличенно бодро отряхнулась, смахнув с морды несколько влажных капелек, и неторопливо потрусила дальше, игнорируя вопросительный взгляд в спину, недовольное сопение в голове и ехидное хехеканье внутреннего голоса:
- Зря упрямишься, деточка. Когда-нибудь спрашивать все равно придется.
"Ничего, перебьюсь".
- Ты подумай: вещь-то полезная, в хозяйстве ой, как пригодится. Дело, конечно, ваше - молодое, резвое. Ты подуешься, он подуется... а потом и сойдетесь снова, потому что когда вдвоем - оно все веселее, нежели поодиночке. Да и как еще прощение получишь? Только через смирение да разговор задушевный...
"Не надо мне никакого разговора! - недовольно подняла морду волчица. - Хватит, пообщались уже! Хорошо, что хоть на дубину не взвился!"
- Так, может, не тебе и надобен, разговор этот... а его ты спросила, упрямица?
"О чем?! И зачем?!"
- Вот то-то и оно: о себе все печешься. Обиду копишь. Скоро, может, и в злобу настоящую переведешь. А про чужую боль сама-то и не подумала. Про то, что прощение подарить первой надо, не догадалась. Может, ему сейчас так же трудно, как и тебе?
"Чего?!" - Айра совершенно дико уставилась на недоумевающего волка, тщетно пытающегося понять, отчего она вдруг попятилась и ошалело замотала головой. Какое-то время нелепо таращилась на него, потом как-то странно присела, а после, вдруг ни с того ни с сего, рявкнула, рыкнула, вздыбила шерсть, словно собралась напасть, но тут же развернулась и серой стрелой умчалась прочь. Да так резво, что он едва-едва спохватился, а она уже исчезла в кустах, торопясь как на пожар.
"П-прощение ему... - волчица прямо на бегу передернула плечами. - П-плохо, тоже мне, выдумала... ага... как же... больно надо... ему и так х-хорошо, без всякого..."
- А ты не гадай, сама-то и спроси, - укорил внутренний голос, постепенно снизойдя до старушечьего скрипа.
"Не стану!" - рыкнула она, стремглав мчась по пустому лесу.
- Не упрямься, не твое это. Просто сделай.
"Отстань! Чего пристала?! Не хочу я ни о чем спрашивать! Надо было бы - сам сказал! Чего, языка нет?"
- Эх, девочка, девочка...
"Я согласилась, чтобы он шел рядом! Не больше! И то - потому, что избавиться от него не могу! И в Охранных лесах он мне нужен... наверное. А задушевные беседы - это не ко мне, а к леру Лоуру! Или еще куда-нибудь! Ты себе хоть представляешь, как о чем-то говорить с НИМ?!!"
- А коли мужем твоим был - спросила бы? Смирила бы гордыню и узнала, что на душе у него творится?
"Какой муж?! - вдруг взвыла в голос волчица, пустив гулять долгое эхо. - Что ты ко мне прицепилась, как репей?!! Нет у меня мужа! И он мне - никто!"
- Пока -никто. Но время-то идет, все меняется...
ЧТО?! КТО?! О чем это она?!! О дер Соллене?! И какое еще время?!
- Ну, одумалась? - ласково поинтересовались в голове.
"НЕТ!!!" - Айра, заметавшись по лесу и не зная, куда деться от назойливого голоса, даже не заметила, как вылетела на какую-то поляну. Время, перемены, разговоры, да еще задушевные... все это не про него, не про нее и не про них вообще! Ишь, выдумала! Душу ему изливать! Да нужно больно! У него вместо своей души - одна темнота да паутина остались! А они хотят, чтобы он еще ее кому-то открыл, как старую кладовку! Не надо ему никого! И никогда не будет надо! Он сам по себе! Всегда! Сам все лучше всех знает, ничьего мнения не слушает, сам себе брат, сват и командир! А эти... эти... хотят, чтобы она вдруг с разговорами к нему подошла и сделала вид, что интересуется его самочувствием!!!
Совсем спятили?!
Тяжело дыша, волчица завертелась на месте, лихорадочно заозиралась, рассеянно отмахнулась от ударившей по глазам еловой лапы. Замотала головой, пытаясь избавиться от наваждения, и, заслышав позади шум приближающейся погони, которому вторило обеспокоенное бормотание озадаченного Марсо, кинулась дальше.
- Перестань, так нельзя, - с досадой отозвались в голове. - Нельзя все время подозревать и пугаться. С чего-то же надо начинать? Или так всю жизнь и будешь прятаться? От себя-то не убежишь...
"Я не от себя бегу", - рыкнула в пустоту волчица.
- Но если бы он был тебе ближе, ты бы отпустила обиду? - продолжал журчать в голове надтреснутый голос.
Айра досадливо фыркнула.
- Спросила бы, что его тревожит?
Она сделала вид, что не услышала.
- Его, не тебя?
"А он меня спросил?! - наконец, не выдержала волчица. - Ему до этого было дело?! Еще тогда! В первые дни, когда я даже двигаться не могла от боли! Спросил, а?!"
Голос молчал довольно долго, словно здорово призадумался над ответом. Айра даже начала надеяться, что все - пропал и больше не появится, уже остановилась, отдышаться успела, пришла в себя. Отмахнулась от настойчивых расспросов Марсо, который все не мог взять в толк, чего она так резко сорвалась. Затем устало присела, прислонившись мохнатым боком к первому попавшемуся дереву, и прерывисто вздохнула.
"Вот так... значит, нет у тебя ответа".
"На что?" - удивился призрак.
"На мой вопрос... значит, права я и незачем больше говорить. Было бы ему дело, все бы по-другому случилось. А раз нет, то и я не стану".
- Зря, - вдруг тихонько вздохнула невидимая старушка. - То, что он не спросил - его ноша и его беда. За них ему отвечать придется. А вот то, что ты зло затаила - уже твое горе.
"Пускай, - прерывисто вздохнула Айра, заметив выступившую из-за деревьев мрачную желтоглазую тень. - Все равно уже теперь. Мне бы только до дома добраться, а там меня никто не достанет. Даже ты".
Голос в последний раз вздохнул и разочарованно смолк, а волчица, дождавшись, пока маг настороженно приблизится на расстояние в два корпуса, снова отвернулась и потрусила прочь, не желая ни разговаривать лишний раз, ни забывать, ни смиряться. Пусть он изменился, пусть соизволил что-то пояснить, пусть Сердце признало, что он не солгал, и пусть он не сделал даже попытки доказать обратное... слишком трудно притворяться, что прошлое ничего не значит. Слишком тяжело забыть, когда он стоит совсем рядом. Слишком сложно отстраниться от старых чувств, когда он выжидательно смотрит. И совершенно невозможно оставаться полностью спокойной, когда доносится это диковатое ощущение звериной мощи, переполняющей его изнутри.
"Айра?" - беспокойно заерзал Марсо.
"Отстань. Все от меня отстаньте... дайте отдохнуть".
Она устало отмахнулась и до самой ночи больше не произнесла ни слова, а бежала намеренно впереди, не желая хотя бы какое-то время видеть перед собой чужую спину, но при этом старательно делая вид, что его и сзади-то нет. Так, будто бы он не нашел ее в бескрайних лесах Лигерии, не вытаскивал с того болота, не тратил зачем-то силы и не вылечивал изувеченную ногу, на которой теперь даже следа от раны не осталось. Она просто бежала, пытаясь не думать, не помнить и не оглядываться. А остановилась только тогда, когда окончательно выбилась из сил и когда впереди замаячила широкая лента неизвестной реки, перебираться через которую вплавь в таком состоянии было просто неразумно.
Отыскав приличное место, Айра выплюнула из пасти надоевший до оскомины узелок и с решительным видом улеглась, всячески демонстрируя, что больше сегодня с места не сдвинется. Даже нос отвернула, спрятав его в траве, и демонстративно прикрыла глаза, ни в чем не собираясь уступать.
Однако Викран дер Соллен не протестовал: пробежавшись по кромке воды и убедившись, что река вполне одолима, он спокойно вернулся и, положив вещи, молча улегся неподалеку. Так, чтобы и лес видеть краешком глаза, и речку, откуда порой тоже неприятная живность выбирается, и упрямо насупившуюся волчицу, которая целый день была сама не своя. С разговорами не лез, что странно, и ее поведение никак не прокомментировал. Просто спокойно шел следом, пока она была впереди, и так же спокойно принял ее решение остановиться. Не споря, не спрашивая и ничего не требуя.
Айра недоверчиво покосилась: что? И это все?! Не скажет ничего, не спросит и не велит бежать до самой ночи? Времени-то еще достаточно до темноты, можно было и рискнуть с переправой. Так отчего он молчит? Отчего не настоит на своем?