Вэйр провел в его кабинете целое утро, весь обеденный перерыв и даже толику времени, отведенного на курс мадам Матиссы. Он исправно рассказал все, что смог припомнить, и старался на каждый вопрос дать максимально полный ответ. Внимание магистериуса к деталям было объяснимо: думать о том, что Советом был пропущен целый пласт похищений, было неприятно и ставило под сомнение способность его членов следить за порядком в Четырех Королевствах. Конечно, проблема торговли людьми должна была его сильно встревожить - Ковен уже много веков утверждал, что полностью искоренил это зло. Однако, как выяснилось, не все. И данный факт, видимо, вызвал нешуточное раздражение лера Альвариса. По крайней мере, Вэйр именно так расценил изменившийся голос и резкие, отрывистые фразы директора. А когда уважаемый маг выяснил все, что хотел, даже почувствовал сильное облегчение: разговор с директором все больше походил на настоящий допрос, и это ощущение юноше не слишком понравилось. Более того, он неожиданно понял, что лер Альварис - довольно жесткий человек, умеющий добиваться того, что считает нужным. Но, наверное, по-другому просто нельзя? Когда занимаешь столь высокую должность и почетное место в Совете магов, нельзя быть нерешительным рохлей.
В конце концов, Вэйр был отпущен с повторным наказом держать язык за зубами и пожеланием поскорее нагнать однокурсников.
- Сведения, которые ты принес, тревожны и неутешительны, - пояснил лер Альварис перед уходом. - Пусть пока Совет займется детальной проверкой. Не нужно, чтобы об этом знали посторонние. Тем более, когда мы не уверены, что тот маг был один. И не было ли у него сообщников, занимающих гораздо более высокое положение, нежели он сам. Понимаешь, о чем я?
- Да, лер, - послушно кивнул Вэйр.
- Очень хорошо. В таком случае я надеюсь на твое благоразумие.
- Я все понял, лер.
- Тогда ступай. Если понадобишься, я тебе сообщу.
Вэйр, получив долгожданное разрешение, покинул кабинет и почти бегом кинулся в Оранжерею, по пути размышляя над состоявшимся разговором. Он честно рассказал о случившемся, начиная с того самого дня, как покинул родной дом, высказал свое мнение насчет магической природы того тумана, был уверен, что далеко не одна деревня от него пострадала, и смутно подозревал, что в Карашэхе, Лигерии и Иандаре творится нечто похожее. Возможно даже, люди пропадают и гибнут без причины уже не один десяток лет. Возможно, кому-то эти жизни сильно понадобились. Не исключено, что есть какая-то связь между туманом и тем магом, что сопровождал Кратта, а может быть и так, что лер Альварис совершенно прав. И что за этим стоял далеко не один чародей, и на самом деле вокруг творилось нечто весьма и весьма странное. Причем настолько, что магистериус сильно встревожился.
Ворвавшись в зеленое царство мадам Матиссы, Вэйр так задумался, что не заметил под ногами какой-то корешок и случайно наступил, не придав значения. Он уже собрался было промчаться мимо, размышляя над тем, была ли предупреждена рассеянная травница о его отсутствии. А если была, то не забыла ли она об этом. И не грозит ли ему дополнительное задание на следующий урок...
Однако истошный вопль, раздавшийся над самым ухом, был настолько неожиданным и громким, что юноша аж подпрыгнул, мигом забыл о своих сомнениях и испуганно крутанулся на месте, силясь понять, что натворил и что ему за это будет грозить. Но почти сразу понял свою ошибку и опасливо попятился: подопечные мадам дер Ваги порой бывали довольно буйными. А привезенный невесть откуда горластый куст оказался, к тому же, крайне обидчивым и невероятно раздражительным: когда неразумный адепт в спешке промчался мимо и непочтительно наступил на нечаянно выползший на дорожку корень, взвился так, что все его руки-ветки вздыбились настоящим зеленым морем, прорезались длинными тонкими усиками и с нескрываемой угрозой потянулись в сторону невежи.
- Что такое?! - донесся в тот же миг голос травницы. - В чем дело? Кто посмел задеть мое сокровище?!
Вэйр шумно сглотнул и, ловко увернувшись от протянутых веток, на которых прямо на глазах начали подрастать весьма неприятного вида шипы, шарахнулся прочь, лихорадочно решая: остаться ли на месте преступления или сделать вид, что вовсе не при чем. По всему выходило, что мадам Матисса скоро будет здесь и устроит настоящую головомойку за несправедливо поруганный кустик, после чего нерадивый ученик уже не отделается одним дополнительным заданием. Убегать вроде некрасиво. Попадаться кусту под "руку" - опасно: крикун явно не на шутку рассержен и жаждет мести. Вон, как щупает воздух перед собой. Мог бы ходить, давно бы нагнал и накостылял по шее. А так - сидит и просто слепо шарит ветками перед собой... или же нет? Кажется, он уже не сидит?!
У юноши волосы встали дыбом, когда потревоженный корешок стремительно уполз с дороги и пропал в траве, а следом за этим зеленая масса из беспокойно шевелящихся листьев, колючек, веток и стеблей вдруг качнулась в его сторону. Более того, он неожиданно ощутил, как по спине пробежал неприятный холодок, и поспешно отодвинулся, потому что странный куст... а он действительно оказался огромным... вдруг приподнялся на месте и, выставив вперед ветвистые, узловатые, но весьма крепкие корни, широко шагнул, нависнув над присевшим от неожиданности парнем плотной тенью. А затем и цветки выпустил навстречу - крупные, ярко-желтые, со стремительно набухающими бутонами, готовыми раскрыться и выстрелить в лицо наглецу какой-нибудь едкой гадостью.
- Листик! - громко ахнула со спины показавшаяся из-за поворота мадам Матисса, а потом накинулась на остолбеневшего, буквально приросшего к месту ученика. - Ты что сделал?! Как посмел его разбудить?!
Вэйр снова сглотнул.
- Простите... я нечаянно...
- Что "нечаянно"?! Ты как тут оказался?! Кто такой вообще?! И почему опоздал?!
- Я... - юноша отступил еще дальше, почти к противоположной стороне дорожки, чтобы возмущенно колышущийся и откровенно жалующийся куст не вздумал его коснуться. Однако тут же вздрогнул от пронзившей ладонь боли и с тихим возгласом шарахнулся прочь, баюкая укушенную каким-то зеленым гадом руку... прямо в объятия сердитого листовика.
Мадам Матисса только охнуть успела, как Листик, добравшись до обидчика, в мгновение ока выстрелил в него всеми своими усиками. За последние недели он успел отрастить их так много, что всего в долю секунды Вэйр оказался буквально погребен заживо. Его просто накрыло сплошной шевелящейся массой, мгновенно опутало, спеленало, как младенца, а потом мощным рывком сбило с ног и поволокло поближе к угрожающе раскрывшимся цветкам.
- Листик, нет! - вскрикнула травница, кинувшись следом. - Не трогай его! Не смей, кому сказано!
Вэйр судорожно вздохнул, ощущая невероятно мощные тиски, сдавливающие его со всех сторон, и тут же рухнул, крепко приложившись затылком. От удара в глазах заплясали разноцветные звездочки, в ушах вдруг зашумело, застонало, забило во все колокола. Во рту тоже появился противный привкус крови... кажется, язык прикусил... а в голове промелькнула сумасшедшая мысль о том, что ужасно глупо погибнуть вот так - демон знает где, пес ведает от чего, когда умудрился и от тумана уйти, и плен пережил, и выбрался, и от виаров ушел невредимым... но проклятый куст... какой-то дрянной, непонятный и дурной куст, вздумавший закусить человечинкой... ох, и громкий же голос у мадам дер Ваги... даже странно, что я его почти не слышу...
И тут давление снаружи резко отпустило.
Вэйр судорожно вдохнул, с трудом проталкивая воздух в грудную клетку, мельком подумал о том, что только чудом не переломал себе все ребра. Потом вдруг ощутил, что его весьма бережно и осторожно опускают на землю, а затем сообразил: травница все-таки остановила свое чудовище, не позволив случиться самому страшному.
Когда над головой перестали нависать зеленые листья и стал виден стеклянный потолок Оранжереи, Вэйр облегченно перевел дух и тут же сел, кинув настороженный взгляд на сумасшедший куст. Но Листик, как ни удивительно, смирно сидел на подогнувшихся корешках всего в двух шагах, напасть больше не пытался и вообще - выглядел растерянным и каким-то взбудораженным. Его листья взволнованно шелестели, нагоняя приличный ветер, ядовитые цветки спрятались в зеленой гуще, стебли беспрестанно раскачивались в разные стороны, а тонкие усики жадно вились вокруг окровавленной ладони юноши и настойчиво тыкались в оставленную какой-то колючкой ранку.
Поняв, что живой и невредимый, Вэйр осторожно поднялся, стряхнул с себя какую-то ветку, а затем с благодарностью повернулся к преподавательнице, собираясь высказать свою признательность, но и тут его ждало удивление - мадам дер Вага выглядела настолько ошарашенной, что сразу стало понятно: она тут не при чем. Более того: растрепанная женщина таращилась на строптивый куст словно на диво какое-то, про взъерошенного ученика уже и думать забыла, а о причинах странного поведения Листика гадала так же напряженно, как столпившийся за ее спиной класс, выбежавший глянуть, что такого случилось, раз тут так кричали.
Юноша опасливо покосился на присмиревший листовик и поспешно отнял свою руку, однако Листик не возражал. Позволил отойти и даже не попытался схватить снова. А потом, подумав несколько томительных секунд, он вдруг издал совершенно невообразимый звук, смутно напоминающий урчание сытого кота, настойчиво качнулся навстречу и... ласково погладил изуродованную щеку юноши!
Вэйр, издав приглушенный возглас, инстинктивно шарахнулся прочь, едва не сбив с ног ошалело моргнувшую лерессу, но листовик тут же придвинулся ближе и буквально заворковал, трепетно касаясь пораненной ладони недавнего обидчика и нежно гладя его кожу. Его листочки взволнованно затрепетали, зашевелились, зашептались между собой. По длинным стеблям прошла волна необъяснимой дрожи, а один из корешков так недвусмысленно обвился вокруг помятого сапога, что класс изумленно выдохнул (вредный цветок успел всем попортить немало крови), а мадам Матисса только растерянно развела руками: