Но визуализируя и представляя свою кончину, поняла одно: она хочет жить.
Мысль о том, что ей придется разделить постель с двумя драконами, пугала ее до дрожи в коленках, до коликов в животе, но то были цветочки по сравнению со страхом, который она сегодня испытала с утра, когда, взглянув в зеркало, на Семицвете не обнаружила еще одного лепестка. На его месте была пустая ячейка.
Ее сердце охватил панический ужас, и она, недолго думая, кинулась со всех ног в библиобук, как и обещала себе накануне вечером.
В полупустом пятнадцатом корпусе верхнего яруса располагалась сама Академическая Библиотека. Многометровые полки, уходящие вдаль, напоминали Эль нескончаемые вешалки с одеждой, которые они по дежурству гладили в сиротком доме до тех пор, пока не закончится стираная одежда.
Но не это напоминание заставило девушку прийти сюда и стоять перед профессором, словно ожидающая приговора студентка, не сдавшая вовремя конспект по самой сложной теме или же не пришедшая на экзамены.
Великие Маги! Дайте подсказку, все ли она делает правильно? Но ведь разумнее подарить свой
«не распустившийся цветочек» мужчине, пусть и не любимому, но профессор ей очень нравится, и если бы не воспитание и дрессировка в сиротском доме, она вполне себе могла бы его полюбить. Но она запретила себе впускать профессора Рафаэля в свое сердце лишь только от того, что точно знала, им никогда не быть вместе. Ведь в арианском гримуаре четко прописан «закон социальности», который определял, кто на ком может жениться – для мужчин, и кто за кого может выходить замуж – для женщин. И так как сиротка Эль и граф Рафаэль стояли на разных социальных ступенях, им никогда не быть вместе.
– Мисс Райтон, если вы пришли отвлекать меня от работы, то хочу вам посоветовать НЕ ИСПЫТЫВАТЬ МОИ НЕРВЫ! – последние слова он просто прокричал, от чего Эль часто-часто захлопала ресницами, отгоняя наваждение, которое вызвал агрессивный настрой профессора.
Ее решительность тут же испарилась, уносясь к потолку сизым дымком.
Профессор теперь стоял, опершись одной ладонью на стол, другую засунул в карман брюк.
«Да, что с ним не так? Что я сделала? – обреченно простонала девушка внутри себя. – Элизабет, возьми себя в руки. Не для того ты сегодня перелопатила кучу литературы и, окончательно убедившись в том, что заклинание не отменить, и все-таки решилась на эту безумную авантюру».
Комкая в пальцах листок бумаги, Эль, все еще не решаясь сделать шаг, стояла на месте, сгорая от стыда. А что, если он высмеет ее, когда прочтет текст записки? Что, если откажет? Что же тогда ей делать?
Столько вопросов, от которых кругом голова, и ни одного ответа.
– Что у вас? – нетерпеливо произнес профессор. – Какое-то заявление? Неужто решили покинуть стены Академии?
– Нет… – тихо прошептала она.
– Вот как? Уже интереснее! Подойдите! Ну, же…
В глазах профессора Эль увидела вспыхнувший огонек любопытства и тут же опустила глаза, пряча взгляд в пол. Но стоять на месте ей долго не дали. Девушку будто подтолкнуло в спину воздухом мягко, но настойчиво. Она сделала шаг, еще шаг…
Каждый шаг был длиною во всю ее убогую, никчемную жизнь. А ведь до недавнего дня ей казалось, что все налаживается. Что стоит немного поднапрячься, и она сможет выбраться наверх. Вынырнуть из пучины бедности.
«Что за напасть? Отчего я себя чувствую такой… непутевой», – Эль закусила внутреннюю сторону щеки.
Она остановилась у стола профессора, протягивая ему сложенный листок. Рука дрожала.
– Не хотите сказать, в чем дело? Что там написано? – насмешливо спросил профессор, не прикасаясь к листку.
Эль отрицательно покачала головой. Сказать об этом вслух? Нет, она не смогла бы… Не смогла бы, потому что сейчас она подошла к эшафоту, на котором погибнет ее девичья честь и доброе имя. Пусть она себя и настроила на это, но в темном уголке библиобука, где она и писала эту записку, девушке казалось, что это ВСЕ не будет выглядеть так скверно и отвратно. Будто ведро помоев себе на голову выливает. Но время утекало, и надеяться на помощь и спасение было неоткуда.
И уж не думала Элизабет, что, подойдя на расстояние вытянутой руки к профессору, она увидит, с какой насмешкой и цинизмом он смотрит на нее. Эль будто физически почувствовала, как мужчина ощупывает ее взглядом. Дерзко. Нагло. Похотливо.
Эль затопило волной стыда, но спустя миг, она задрожала всем телом, когда поняла, что к стыду примешивается что-то еще… от чего судорогой сводит низ живота, и жарко пульсирует тугой бугорок в простых трусиках.
Ах! У нее от переизбытка эмоций заплясали черные мушки в глазах и пальцы дрогнули. Эль выронила листок бумаги. Она поспешно наклонилась за ним и поэтому не увидела, как мужчина поднялся со своего места и тоже поспешил на помощь девушке.
Не успев сориентироваться в пространстве из-за головокружения, Элизабет чуть качнулась вперед и… они столкнулись лбами. Глупо, как дети в песочнице. Эль подняла глаза, растерянно хлопая ресницами. Их взгляды пересеклись.
Ее – беспомощный, полный мольбы.
– Спасите меня, профессор… – сорвалась с губ просьба.
Его взгляд в ответ – одержимый и горячий.
Профессор развернул листок и прочитал написанное. Смоляные брови взлетели вверх, губы раздвинулись в довольной улыбке. У Элизабет все пересохло во рту. Ее кожа на лице горела ярким румянцем, и она никак не могла справиться с собой, все время покусывала губу от волнения.
Мужчина смотрел на нее взглядом, полным похоти… Эль отшатнулась и, не удержав равновесие, растянулась на полу аудитории.
Тело профессора, словно по волшебству, тут же нависло над ней. Его сильные пальцы развели девичьи бедра в стороны. Эль ахнула, когда он вклинился между ее ножек.
Ее юбочка задралась. Попу холодил пол аудитории, но тайное местечко горело и пульсировало. Еще сильнее оно начало гореть, когда профессор качнул бедрами. Его огромный горячий стояк уперся в промежность. Он потерся об нее. У Эль перехватило дыхание, и от изумления расширились глаза так сильно, что больно стало векам.
«Что это?»
Ну, теоретически она знала, что, а вот практически столкнулась с таким впервые. Но тело, в отличие от самой девушки, тут же среагировало на призывные движение профессора, и нежные складочки заныли и наполнились предвкушением. Девушку охватило смущение. Ей хотелось сейчас же закричать, затопать ногами, возмутиться в конце концов такому бесцеремонному поведению мужчины.
Да, она просила спасти ее. Да, в записке написано, что он должен сделать с ней, но разве тут? В стенах Академии можно себе такое позволять?! Возмущение накатывало волнами, которые она глушила в себе, закидывая свое целомудрие комьями земли.
– Спасти вас?
Он опять качнул бедрами. И девушка непроизвольно ахнула.
– Пожалуйста… – сквозь слезы прошептала она.
– «Пожалуйста» что? Трахнуть вас?
– Мы в аудитории… в любой момент может кто-то зайти… – все же высказала девушка вслух то, что сейчас ее беспокоило.
– Я спасу вас… – горячо прошептал мужчина, и его пальцы принялись, перебирая по бедру, задирать юбку. Добравшись до попки, они стальными клещами сомкнулись на упругих половинках.
Эль, не способная справиться со своими эмоциями, прикрыла глаза, а когда раскрыла, слабо ахнула, потому как лицо профессора приблизилось настолько, что она ощутила его дыхание на своих губах.
– Я спасу вас приятнейшим из способов, студентка Райтон.
***
Эль задыхалась от этой близости.
– Пустите, господин Рафаэль, – слабо простонала Элизабет и забилась в руках мужчины, когда пальцы дракона добрались до краешка трусиков и, чуть отодвинув их в сторону, нырнули в горячую глубину.
– Ах-х!
Сердце сорвалось в галоп, и девушка со всей силы уперлась ладошками в каменную грудь профессора. Она пыталась вырваться, но тщетно. И хуже всего было то, что тело Эль плавилось, словно масло в чугунке, шипя и подпрыгивая на раскаленном железе. Именно таким и было сейчас ее ощущение от близости дракона, бурлящим, не знающим до этого ничего жарче и невообразимее, сознание туманилось, подергивалось влажным порочным маревом. Здравый смысл, который не покидал мозг девушки ни на секунду, требовал не сопротивляться, но что-то внутри было решительно против всего происходящего. И несколько секунд спустя Эль поняла, что это ее целомудрие и гордость, которую она так и не смогла побороть в себе. Девушка ни как не могла справиться с осознанием того, что ее лишат невинности прямо на грязном холодном полу класса, как последнюю потаскушку. И оказывается, правы были все ее одногруппники, когда говорили, что она подстилка и шлюшка.
Проглотив подступивший к горлу комок, отравленный горечью, Эль собрала все свои силы и, извернувшись змеей под профессором, изловчилась и нанесла удар коленом по восставшему члену Рафаэля.
С приглушенным криком Элизабет отшатнулась, сама не ожидая, что получится высвободиться из железного захвата мужских рук.
– Господин… простите, простите… – шептала Эль.
До нее словно издалека долетали ругательства дракона, который стоял на коленях. Схватившись за пах обеими ладонями, он раскачивался на месте. В его глазах застыл лед зла, и Эль тут же отвела взгляд в сторону.
– Господин, я не хотела, просто… вы не слушали меня… – она отпрыгнула назад, когда Рафаэль встал на ноги и сделал шаг по направлению к ней.
– Тебе придется, девочка, за это заплатить.
От интимной хрипотцы в его голосе не осталось ничего. Его голос превратился в грудное рычание, а застывший страшной маской оскал на лице испугал Эль до онемения в конечностях. Его зрачки заволокла тьма, и Элизабет открыла рот в немой мольбе не трогать ее.
Маги Всемогущие, да почему же ей так страшно? Откуда в этом драконе столько тьмы? Ведь это же профессор Рафаэль, ее любимый преподаватель по стихийной науке. Что это с ним вдруг произошло?
Девушка в поисках спасения оглядывалась по сторонам, в то в