– Господин ректор, – осипшим голосом от волнения и омерзения одновременно проговорила Элизабет, молясь про себя Небесным силам о том, чтобы альбинос вернулся как можно быстрее, – как все было, я уже рассказала вам в деталях. Я ни в чем не виновата, Лилиана сама напала на меня… – Элизабет запнулась, когда ректор встал из-за стола, оправил свой пиджак и неторопливым шагом двинулся в ее сторону, огибая по радиусу стол.
– Продолжайте, мисс, я вас прекрасно слышу, – негромко проговорил он и встал позади девушки.
Эль вся напряглась от столь непонятной для нее ситуации. Что ректор хочет от нее? Она не понимает…
– Я ни в чем не виновата… – судорожно проговорила девушка.
– Так я как раз склонен доверять вам, Элизабет, – его дыхание опалило ее макушку, и девушка от этой близости зарделась вся, будто красный помидор, – но вы же знаете, мисс, что Академия слухами полнится, и каждый мнит себя кем? Правильно, мисс, стукачом, но эти люди себя называю более пафосно «люди справедливости» или «правдивости», пойди их разбери. И вот эти «стукачи» докладывают мне про каждого студента, неважно, кто он… это может быть как адепт, так и неофит, как маг, так и стихийник. Но что-то я сегодня разговорился, – легким движением, почти не касаясь плеча Элизабет, он положил ладонь именно в то место, где располагался цветок.
Реакция рисунка последовала незамедлительно. Кожу обдало будто кипятком, и Элизабет ахнула от боли. Но вовремя спохватившись, прикусив щеку с внутренней стороны, сжала зубами мягкую плоть и судорожно выдохнула. Вспотевшие ладони, зажатые между коленок, сдавила сильнее, впившись ногтями в собственную кожу. А ректор тем временем пробежался пальцами по линии над лопатками, и его ладонь легла на второе плечо.
– И если верить моему источнику, то ты безвинно наказана, – он сжал ощутимо плечо, и Эль зашипела от негодования.
Ректор обо всем знает. Но если и не знает, то точно догадывается.
– Но я могу предложить тебе помощь, – его горячее дыхание обожгло ее ушко, и по телу прокатилась волна отвращения.
– Ты же понимаешь, что родители мисс Лилиан очень влиятельные люди, и если они копнут чуть глубже, то мне придется поступиться тобой, так как борон Касим и его жена являются одними из спонсоров научных проектов в нашей Академии…
– Я все понимаю… – сглотнув вязкую слюну, проговорила девушка.
Понимать-то она понимала, но принимать то, что ей предлагал ректор, была не намерена. Если в отношении с графами это жизненная необходимость, то здесь…
– Я думаю, ректор Родарик, что неофит Райтон сможет противостоять баронессе Зилиане и ее мужу, не так ли, мисс Райтон?
У Элизабет от переизбытка чувств закружилась голова, и она была вынуждена прижаться спиной к стулу, чтобы не завалиться набок. У нее в голове сейчас звучал только лишь один вопрос: как долго Рафаэль стоит здесь? И как много он услышал из того, что говорил ректор?
А господин Родарик, ничуть не смущаясь того, что откровенно трогал плечи девушки, повернулся к профессору.
– О, мой дорогой граф дос Аньес, проходите. Мы только недавно говорили о вас с Савианом. Как вы себя чувствуете? Отдохнули?
– Да, благодарю, ректор, – голос зазвучал ближе, и Элизабет из последних сил пыталась взять себя в руки. Ведь ректор же не может знать того, что у них вчера произошло с графом или… может?
Лицо еще больше загорелось от того бесстыдства, что произошло между ней и профессором вчера.
– А мы тут разбираем частный случай, произошедший с нашей новой студенткой мисс Райтон, вы, как я понял, знаете ее? – ректор занял место у окна, которое было огромных размеров и выходило во двор Академии.
– Это моя студентка, ректор, было бы странно не знать своих учеников, не правда ли?
И вот это случилось. Элизабет почувствовала, что Рафаэль встал позади ее стула и, положив ладони на высокую спинку, сжал ее, а у девушки все сжалось внутри. Все ее эмоции теперь были направленны на мужчину. Ее перестало заботить окружение, она превратилась в оголенный нерв.
– Тогда, возможно, вы подскажите решение, – ректор заложил руки за спину и мазнул по девушке взглядом. – Девушку ждет отчисление за несоблюдение внутреннего распорядка нашего учебного заведения. Применение магии по отношению к высшему существу – это практически статья…
– Ректор Родарик, я знаю, чем грозить все то, о чем вы сказали выше, я хочу, чтобы девушке дали испытательный срок…
– Я не против пойти сироте на уступки.
Он сказал это так, как будто Элизабет взяли сюда по принуждению, и теперь неважно, виновата она либо нет, но ей все равно пойдут на уступки. Великие! Как же муторно на душе от этого осознания!
– Но вы же знаете баронессу, она не позволит девушке не понести наказания.
– С баронессой я разберусь, о ней можете не волноваться. А вот над мисс Райтон я хотел бы взять наставничество. Девочка смышленая и усердная трудяга, у меня как раз есть свободное место ассистентки в лаборатории.
Элизабет не верила своим ушам. Что сейчас сказал граф? Его ассистентка? Великие Маги! Да это же… да теперь ни у кого сомнения не останется, что она через постель добралась до такого места.
– Но профессор… – пискнула девушка, так как на большее ее просто не хватило.
Она хотела было открыть рот, чтобы продолжить, когда ее предплечья сжали мощные пальцы, тем самым показывая, что девушке лучше помолчать. И она замолчала. Прикусила кончик языка и сидела так тихо, что, пока мужчины переговаривались, ощутила себя пустотой, которая даже не в состоянии сотрясти воздух.
– Ну, что же, профессор, вы меня успокоили, и… поздравляю вас, милочка, – он обратил свое внимание на Элизабет, от чего та сконфуженно сжалась, – рад, что такой замечательный человек будет над вами шефствовать.
От последних слов по телу девушки пробежалась толпа мурашек, и все они одновременно собрались в груди и ухнули в низ живота, закручиваясь в тугой узел.
– Тогда не буду вас больше задерживать профессор… мисс… Вы понимаете, нужно работать, – ректор будто в одно мгновение потерял интерес к присутствующим, уже находясь мыслями где-то в другом месте.
– Благодарю за доверие, ректор, – обращаясь к господину Родарику, проговорил профессор. – Мисс Райтон пойдемте.
– Все доброго… всего доброго…
Элизабет опомниться не успела, как они с Рафаэлем оказались в приемной.
– Мари, спасибо… – услышала голос профессора Элизабет и обернулась на девушку.
Лучше бы она этого не делала. Мари окатила Элизабет взглядом, полным черной ненависти. У Эль аж по спине холок пробежал. Что она ей сделала? За что они так все ее ненавидят и призирают? Ведь она никому ничего плохого не делала.
Дверь хлопнула за ее спиной, и девушка с облегчением выдохнула.
– Сейчас спустимся в лабораторию, а потом… – Рафаэль повернулся лицом к Элизабет, и у нее перехватило дыхание.
Глаза профессора отливали янтарными всполохами, и Эль инстинктивно понимала, что будет «потом».
– …а потом я найду тебе комнату в другом крыле, где располагаются комнаты персонала.
Великие! Стон, слетевший с ее губ, можно было понять двусмысленно, и как его понял Рафаэль, Элизабет осознала по плотно сжатым губам – неправильно. Да она и сама толком не поняла. Она-то, дура, подумала, что «потом» наконец-то свершится то, чего она так ждет и боится одновременно, но у профессора были под «потом» совершенно другие планы.
– Мисс Райтон, вам бы не мешало быть хотя бы немного благодарной за то, что я отмазал вашу задницу от наказания, – грубо бросил Рафаэль через плечо и широкими шагами направился в сторону лифта.
Элизабет ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ним.
Глава 16
Рафаэль шел быстро, не останавливаясь и не утруждая себя тем, чтобы подождать девчонку. В нем кипела жуткая ярость от того, что этот… этот ректор смел прикасаться к Элизабет. Он чувствовал чужой запах на коже девочки, и от этого хотелось взреветь, может, это могло бы заглушить ревность, рвущую его изнутри.
– Господин Рафаэль, – девичья ладошка легла на его предплечье, и он, не контролируя плескавшуюся в нем злость, дернул рукой, сбрасывая ладонь девушки, – простите, что так вышло, и вам пришлось вступиться за меня. Я не хотела причинять вам неудобства, и возможно, то, что вы взяли шефство надо мной, это лишнее…
Двери лифта открылись, и Рафаэль, одним быстрым движением схватив девушку за плечи, переместился вместе с ней в кабину. Когда двери закрылись, прижал ее всем своим весом к зеркальной стене. Эль, округлив глаза, смотрела на Рафаэля с неподдельным то ли страхом, то ли интересом, мужчина не мог понять… не мог почувствовать, так как эмоции перекрывали тонкие волны восприятия.
– Элизабет… мисс Элизабет, вся моя злость направленна не на вас. Вам это понятно? – он дождался, пока девушка слабо кивнет. – Я злюсь на обстоятельства, в которых вы оказались, и на тех людей, которые причастны к этому.
Рафаэль смотрел в глаза девушке и видел, как на дне черных зрачков плещется понимание и осознание всего, что хочет донести до нее профессор. А его понесло дальше… он оглаживал девушку изучающе, внимательно… как же ее кожа при свете ламп напоминает фарфор. Такая тонкая, прозрачная, и кажется, если нажмешь на нее чуть сильнее, она обязательно пойдет трещинами от неосторожного обращения. И профессору захотелось проверить, какова же ее кожа наощупь.
Пройдясь по предплечья легкими касаниями, он зарылся пальцами в волосы девушки на затылке, а большими пальцами оглаживал мягкий фарфор кожи на скулах.
– Профессор Рафаэль, – пискнула она вмиг осипшим голосом, – прошу вас, только не здесь… здесь могут увидеть…
«Да могут», – промелькнула отрезвляющая мысль, но легче от этого не стало. Слишком велик был соблазн, находясь в замкнутом помещении, трогать ее. Оставить на ней свой запах, заглушить вонь того, кто посмел коснуться ее чуть раньше. А эти припухшие губки так соблазнительно приоткрыты, что Рафаэль склоняется к ее лицу вплотную и уже почти касается мягко плоти, но тихий шелест дверей оповещает о том, что они прибыла на этаж.