Энергетика этого места завораживала, но больше всего пленяли флюиды, исходящие от мужчины, который источал сильнейшие потоки желания, находясь позади Элизабет. Она замерла на месте. Все так не может продолжаться вечно.
– Боишься? – его голос, тихий, проникновенный, пробил ее, будто разряд молнии.
Возбуждение накрыло ее с головой, и она задрожала всем телом.
– Девочка моя-а-а-а, – горячее дыхание опалило кожу шеи возле ушка, и сильные мускулистые руки обняли Элизабет за плечи.
Рафаэль прижал ее к себе и шумно вдохнул запах волос.
– Ты невероятно вкусно пахнешь, Элизабет, будто аромат самого лета живет в тебе.
Девушка часто задышала, пытаясь восстановить ритм выпрыгивающего из груди сердца.
Эта томительная пытка была куда несноснее, чем та, которую ей устроил граф Габриэль. Там Элизабет ничего не успела ни понять, ни принять. Ею только управляли. А здесь… здесь столько чувственности и нежности в голосе профессора, что у Элизабет от переизбытка эмоций закружилась голова. Тело засаднило от перевозбуждения. Каждая клеточка зудела и чесалась в предвкушении того, что сейчас произойдет.
– Элизабет, позволь… – он отстранил девушку и, повернув к себе лицом, сжал плечи пальцами, – мне бы хотелось, чтобы ты не чувствовала себя скованно, – хрипло произнес он, и его пятерня легла ей на затылок.
А потом девушка почувствовала тепло, и когда Рафаэль провел пальцами сквозь ее волосы, локоны мягкими шелковистыми волнами распустились по спине девушки.
– Ох, господин Рафаэль! – вспыхнула Элизабет.
Какая же она неумеха. Даже обычной бытовой магией не в состоянии вовремя воспользоваться. Она же после полета, наверное, вся выглядит как неряшка.
– Пойдем со мной, – он нашел ладонь девушки, и та, безропотно подчинившись, вложила ее его.
Они шли недолго. Приятная наощупь трава щекотала ступни и икры. И все было так сказочно, что Элизабет на миг себя почувствовала маленькой эльфийкой. Настолько все было невероятно прекрасным, как только может быть в Таинственных Эльфийских Лесах, про которые Элизабет читала в познавательном журнале «В гостях у …». В каждом номере прибавлялась та раса, которую посещал колумнист[журналист]. Там рассказывалось про многие расы, но именно эльфы запомнились Элизабет больше всего.
– Пришли, – Рафаэль сделал шаг в сторону, и Элизабет ахнула при виде того, что предстало перед ее глазами.
Щеки залились румянцем, а тело вспыхнуло от постыдного желания опробовать на деле это изумрудное ложе из мха, окруженное со всех сторон яркими цветами и мерцающими, будто звездочки на темном небе, прозрачными грибками.
– Это… красиво… – заикаясь, пробормотала она, не до конца осознавая, что вообще смогла хоть слово сказать.
От стыда дыхание ее сбилось, и девушка потупила взгляд, прикусив нижнюю губку.
– Нет, крошка, красивая здесь ты, – он поддел ее подбородок пальцем и медленно, еле касаясь губ, прильнул к ним нежным поцелуем.
Элизабет слабо ахнула, когда Рафаэль запустил пятерню в волосы на затылке, тем самым зафиксировав ей голову, углубил поцелуй. Его губы были настойчивые, требовательные. Рафаэль скользнул языком по губам, принуждая Элизабет приоткрыть ротик, и когда она это сделала, профессор будто обезумел.
Он подхватил Элизабет под попу, и девушка, дабы не упасть, обвила его шею руками. Прижалась к его рельефной груди так плотно, что ее собственная грудь заныла от нажима.
А когда Рафаэль насадил ее бедра на свой пах, девушка ахнула от изумления, и порочная волна возбуждения затопила ее с новой силой, накрывая с головой. В ее промежность, которую скрывали под собой уже давно влажные хлопковые трусики, упирался внушительных размеров пульсирующий бугор. Она чуть качнула бедрами, после чего из горла профессора вырывался гортанный рык, и он сильнее надавил ей на поясницу, будто насаживая ее на свое достоинство плотней. Элизабет затрепетала в его сильных руках. Отчего-то ей казалось, что именно с Рафаэлем все будет правильно. И никакого жуткого страха профессор у нее не вызывал. А наоборот, ему удалось распалить скромницу, которая до этого жила в Элизабет, а не запугать, как это сделал граф Габриэль.
– Элизабет, – разорвав поцелуй, Рафаэль заглянул в глаза девушки, – первый раз не всегда приятный… – начал он, но девушка так распалилась, что позволила себе прислонить к горячим влажным губам дракона пальчик, заставляя замолчать.
– …господин Рафаэль, – не прерывая зрительного контакта, проговорила Элизабет, – я уже не маленькая и много раз слышала все эти истории «про первый раз».
Глаза профессора вспыхнули сине-желтым пламенем, и больше не говоря ни слова, он опустил девушку на мягкое зеленое ложе, навис над ней, жадно припал к губам.
Глава 18
В голове Рафаэля терпким хмелем разлилось вожделение, опьяняя разум, доводя его до дикого желания, которое неудержимой лавиной хлынуло вниз. Распирающее жарким натиском вожделение скрутило пах, а член сделался тверже каменной породы. Каким же глупым он казался сейчас сам себе, когда думал о том, что сможет контролировать дикую похоть к этой куколке. Оторвавшись на миг от желанных губ крошки, Рафаэль одним взглядом охватил весь хрупкий силуэт стихийки. От того, что он увидел, у него перехватило дыхание. Такая маленькая, невинная и совсем еще неопытная в любовных делах, она доверчиво заглядывала в его глаза, нервно покусывая припухшую от поцелуя нижнюю губку. Ее тонкие кисти застенчиво теребили края пиджака, и девчушка, мило краснея, заерзала попой по природному ложу.
– Господин Рафаэль, – проговорила Элизабет, и ее ресницы дрогнули, когда Рафаэль перевел на нее взгляд.
– Да?! – изумлено приподнял он брови, а его пальцы прошлись по ряду пуговок, умело расстегивая одну за одной, как будто он только этим постоянно и занимался.
– Когда вы так на меня смотрите, я себя чувствую нехорошо, – краска на ее лице сменилась с мягкого румянца, на бордовый стыд.
Всевышние Маги! За что ему это испытание!
– Милая, – осипшим голосом пробормотал Рафаэль, не отрывая взгляд от маленького бюста, спрятанного за тонкой тканью хлопкового лифчика, – я так на тебя смотрю, потому что борюсь сейчас с самым большим желанием внутри себя.
Девушка ахнула, когда Рафаэль, подцепив пальцами застежку между двумя аккуратными полушариями, освободил их из тканевого плена.
– Ах-х-х! – девушка взметнула руки вверх, пытаясь прикрыться, но Рафаэль пресек это движение одним жестом.
– Не нужно меня стесняться, Элизабет, – на выдохе проговорил профессор и накрыл губами кофейного цвета ореолу соска с тугим бутончиком-бусиной. Нежно посмаковал его языком, пробуя на вкус.
– М-м-м, – она задрожала и нерешительно запустила пальчики в его шевелюру на затылке.
Рафаэль издал тихий рык, нырнул ладонями под раскрытые полы блузы, сомкнул их на худенькой спинке и зарылся лицом между ее грудей.
Всемогущие! Как же эта девочка пахнем. Он безудержно начал покрывать ее грудь поцелуями, осторожно прикусывая, посасывая захваченные зубами в плен маленькие участки кожи.
– А-ах, – только и слышал он тихие стоны девушки, и это сводило его с ума еще больше.
Желание распирало член, причиняя боль.
Но Рафаэль терпел, он хотел сначала попробовать девочку на вкус, ощутить на своих губах вкус ее желания. Он втягивал в рот поочередно соски, сжимая и оттягивая их губами. Девушка дрожала в его руках, инстинктивно потираясь бедрами о его пах, чем распаляла еще сильнее не только его, но и себя.
– Элизабет, – прохрипел он, переводя взгляд на затуманенные желанием глаза куколки, – если ты так будешь активно тереться об меня, я просто не сдержусь.
– Простите, – припухшим губками пробормотала девушка, прикрывая ладошками раскрасневшееся лицо, – но мне очень трудно сдержать себя.
Столько невинной порочности прозвучало в ее словах, что у Рафаэля от предвкушения поджалась мошонка.
Наконец-то сорвав с девушки одеяние, он освободил ее тело от студенческой формы и на мгновение замер, разглядывая желанное тело. Девушка бесстыже часто дышала, отчего ее аккуратный бюст шевелился в такт ее вздохам. Рафаэль задержал взгляд на рисунке. На его головке не хватало трех лепестков, и сам факт того, что это он, Рафаэль, причастен к появлению этого магического клейма на ее коже, неприятно кольнул в груди. Он не пускал себе в голову осознание того, почему девочка находится здесь, и того, что не по своей воли она отдаст ему свою невинность. Ну, почему, если до этого ему было плевать, и до этого он преследовал только холодный расчет… то сейчас он желал эту куколку всеми фибрами своего драконьего и человечьего существа.
– Мне холодно, господин Рафаэль, – пробормотала Элизабет, накрыв острые плечики узкими ладошками.
– Это ненадолго, куколка, – прохрипел профессор и, встав на колени перед Элизабет, развел ее ножки в разные стороны. Чуть надавил на колени, заставляя поставить пяточки на его плечи.
– Господин Рафаэль, – шумно выдохнула Элизабет и попыталась как-то остановить его, но профессор был непреклонен.
Он зафиксировал ее попу у себя в ладонях, и его язык скользнул между мокрых розовых складочек. Элизабет застонала и чуть дернулась в попытке отстраниться от губ профессора, но он только крепче сжал ее ягодицы. Настойчиво коснулся набухшего бугорка, чуть прикусил его зубами и втянул в себя.
– А-ах, – сорвался протяжный стон с ее губ.
– Тише, тише, куколка, – бормотал он не в состоянии оторваться от этого розового великолепия. Ее тонкие лепестки внутренних половых губок настолько были нежными на вкус, что Рафаэлю хотелось съесть их в виде десерта, чем он, кстати, сейчас и занимался. Он жадно поглощал то, что предлагала ее сладкая невинная глубинка, истекая медовыми нектарами.
Элизабет билась в его руках, но профессор не отпускал, держал крепко, продолжая подводить девушку к самому пику. Его беспрерывные ласки доводили Элизабет до исступления. С ее губ срывались громкие ахи и протяжные стоны, а Рафаэль, дурея от ее отзывчивости, насаживал горячую узкую глубину на свой язык, лаская его шероховатостью нежные влажные стеночки изнутри.