Я теряюсь в том, как он прикасается ко мне, как его рот доминирует над моим, как он поглощает само мое существо.
И я уступаю любви, которую испытываю к этому человеку.
Мои руки движутся быстрее, становясь жадными, чтобы исследовать каждый изгиб мускулов его тела.
Рука Луки скользит у меня между ног, и на этот раз, когда его палец поглаживает мой клитор, я испытываю острое ощущение.
Отрывая свой рот от его, я задыхаюсь, но прежде чем успеваю обдумать это, Лука захватывает мой взгляд в плен, говоря:
— Останься со мной. Не думай ни о чем другом. Сосредоточься на том, что ты чувствуешь, когда я прикасаюсь к тебе. Сосредоточься на нас.
Я смотрю ему в глаза и направляю все свое внимание на его руку у меня между ног, на то, как его тело накрывает мое, и на то, как этот мужчина трогает мое сердце и душу, как никто другой.
Он делает круговые движения вокруг моего клитора, и когда он начинает ласкать неожиданно чувствительный комок нервов, моя спина выгибается дугой, и разочарование проскальзывает через меня.
Лука заводит левую руку мне за шею, его пальцы собственнически обвиваются вокруг меня. Его глаза впиваются в мои, и он повторяет:
— Mia regina. Mia moglie. Amore Mio.
Боже правый.
— Еще, — выдыхаю я, разочарование отступает, и мое тело тает от его прикосновений.
— Sei il mio tutto12.
О, Боже. Лука, говорящий по-итальянски, такой чертовски горячий.
Мое тело начинает дрожать, каждый мускул напрягается, пока я не начинаю бояться, что могу взорваться.
— Лука, — умоляю я, мои пальцы впиваются в его кожу.
Он кружит вокруг моего входа, и мое сердце замирает, мое тело жаждет его внутри меня. Когда я чувствую его член у своего входа, я теряю контроль и приподнимаю бедра, предлагая себя ему.
Лука прижимает головку своего члена к моему входу, растягивая меня, и резко вводит его, погружаясь до упора.
— Иисус, — выдыхаю я. Я никогда раньше не чувствовала себя такой наполненной.
Такой совершенной.
— Блять, Мария, — стонет Лука, его тело содрогается напротив моего. — Ты чувствуешься как рай.
Лука продолжает тереть мой клитор, когда отстраняется, и когда он снова входит в меня, он попадает в точку, о существовании которой я и не подозревала.
Мое тело распадается со скоростью света, мои эмоции разлетаются на четыре стороны света, и весь свет во вселенной извергается из меня.
— Лука, — хнычу я, цепляясь за него, конвульсии охватывают меня, пока я не перестаю дышать.
— Я держу тебя, детка. Просто переживи это. — Его голос такой хриплый, что открывает шлюзы в моей груди. Мои глаза затуманиваются, и когда я моргаю, слеза скатывается по виску в волосы.
Лука смотрит на меня так, как будто я чудо – как будто я весь его мир.
Удовольствие продолжает накатывать на меня волнами, и когда он начинает двигаться, наполняя меня сильными толчками, это только вызывает новую волну экстаза, захлестывающую меня.
Я цепляюсь за него так крепко, что, кажется, вот-вот пущу кровь по его коже, но не могу ничего сделать, кроме как наслаждаться чудом, которое дарит мне этот мужчина.
Лука, кажется, теряет контроль, и прижимается своим ртом к моему, целуя меня так же сильно, как и трахая. Его член гладит мои внутренние стенки, пока их не покалывает от толчков удовольствия, заставляя меня сжиматься вокруг него.
Нет ничего, кроме Луки.
В моем теле. В моем сердце. В моей душе.
В моем сознании.
Я отдала ему всю себя.
Глава 20
ЛУКА
Христос Всемогущий, я никогда не переживал более глубокого момента за всю свою жизнь.
Наблюдение за тем, как она разваливается на части, и ощущение, как сотрясается ее тело, наполняет мою грудь гордостью.
Моя женщина далеко не сломлена. Ее тело так отзывчиво к моему, и каждый раз, когда я касаюсь ее точки G, ее киска благодарит меня, сильно сжимаясь вокруг моего члена.
В тот момент, когда Мария сдалась и подчинилась мне, любовь, которую она испытывает ко мне, излучалась от нее с интенсивностью каждой звезды во Вселенной, она претендовала на каждую частичку меня.
Свет и тьма.
Человек и чудовище.
Когда я погружаюсь в ее восхитительный жар, она владеет мной так, как никогда прежде не владела. Ее дыхание становится моим. Ее сердцебиение становится моим.
С каждым толчком она становится самим источником моей жизни.
Наши глаза остаются закрытыми, наши губы приоткрыты и соприкасаются друг с другом при каждом движении наших раскачивающихся тел.
— Ti amo tanto13, — выдыхаю я ей слова, я так сильно тебя люблю. Зная, что она не понимает по-итальянски, мне легче говорить ей о своих чувствах, пока она не будет готова услышать это по-английски.
Удовольствие пробегает по моему позвоночнику, и, не разрывая зрительного контакта, я рычу:
— Il mio14.
Моя. Вся, блять, моя.
Мое тело содрогается, мои гребаные яйца напрягаются, затем я бесконтрольно дергаюсь, опустошая себя в ней.
— Il mio, — шиплю я от интенсивного оргазма, напрягающего каждый мускул в моем теле и заставляющего меня погрузиться в нее как можно глубже.
Мощная сила оргазма спадает, пока я снова не могу двигаться, входя в нее еще три раза, прежде чем замираю.
Мы оба задыхаемся, наши тела покрыты потом.
Моя рука чертовски болит, но это не имеет значения. Все, на чем я могу сосредоточиться, это слеза, скатывающаяся из ее левого глаза, прежде чем она исчезает в ее волосах.
Это Мария в ее самом уязвимом проявлении. Здесь нет принцессы Братвы. Нет королевы. Никакой дерзости.
Просто есть женщина, которая любит меня так чертовски сильно, что это пугает ее.
Я просовываю свои руки под нее и держу ее так чертовски крепко, покрывая поцелуями ее шею и подбородок. Я жду, чтобы перевести дыхание, прежде чем сказать:
— Думаю, можно с уверенностью сказать, что с твоим клитором все в порядке.
У нее вырывается прерывистое дыхание, ее руки сжимаются вокруг меня, и она прячет лицо у меня на плече, пытаясь справиться со своими эмоциями.
— Ты так охуенно красиво кончила для меня, — хвалю я ее.
Несмотря на то, что она эмоциональна, ее киска сжимается вокруг меня, говоря мне, что ее телу нравится похвала.
Марии требуется пара минут, чтобы восстановить некоторый контроль. Наконец, она отстраняется и встречается со мной взглядом.
В них нет и следа той ранимой женщины, которая любит меня, лишь принцесса Братвы, которая снова подняла свою защиту так высоко, что она, блять, достигает небес.
Моя упрямая жена.
— Как ты себя чувствуешь? — Спрашиваю я, вытаскивая свои руки из-под нее и кладя их по обе стороны от ее головы.
— Не стану лгать. — Улыбка тронула уголки ее распухших губ. — Это было потрясающе.
Я ухмыляюсь ей, гордость снова наполняет мою грудь.
— Да?
— Ты определенно знаешь, как удовлетворить женщину.
Я нежно целую ее в губы, затем говорю:
— Тебе просто нужно было перестать слишком много думать. Как только ты впустила меня и подчинилась, твое тело сделало все остальное.
Она наклоняет голову.
— Я так и не подчинилась тебе.
Я целую ее в кончик носа, затем ухмыляюсь.
— Да, ты подчинилась.
— Давай договоримся не соглашаться, — усмехается она.
Я выхожу из нее, отталкиваясь назад, пока не оказываюсь на коленях между ее бедер. В тот момент, когда я смотрю вниз, Мария вздрагивает, как будто кто-то разжег огонь у нее под задницей.
— Не смотри!
— Слишком поздно, — ухмыляюсь я, глядя на кровь, покрывающую мой член и внутреннюю поверхность ее бедер.
Сильное удовлетворение охватывает меня, и когда я перевожу взгляд на Марию, мой голос напрягается, когда я говорю:
— Я думаю, что кровь подходит для нашего первого раза вместе. Это трофеи войны, которую я развязал, чтобы сделать тебя своей.
— Господи, Лука, — бормочет она, подтягивая ноги и спрыгивая с кровати. — Пещерный человек?
— Определенно. Не знаю, почему тебя это удивляет, — усмехаюсь я, вставая и следуя за ней в ванную.
Я залезаю в душ и открываю краны, затем тащу ее за собой под струю.
— Здесь холодно, — кричит она, пытаясь увернуться, но я притягиваю ее тело к себе и удерживаю ее прижатой к себе левой рукой.
— Я достаточно скоро согрею тебя, — поддразниваю я, просовывая руку между ее бедер.
Она бросает на меня недоверчивый взгляд.
— Не испытывай свою удачу. Я абсолютно уверена, что у меня не будет другого оргазма так скоро после того интенсивного, который ты мне только что подарил.
— Насколько интенсивного? — Спрашиваю я, мой голос низкий и соблазнительный, когда я слегка начинаю поглаживать ее клитор.
Ее губы приоткрываются, и ее руки находят мои плечи.
Я наблюдаю, как капельки воды стекают по ее коже, пока я массирую ее сильнее.
— Насколько интенсивного?
— Боже милостивый, Лука. Ты такой чертовски горячий. — Она приподнимается на цыпочки и прижимается своим ртом к моему.
Не проходит и пяти минут, как она уже прижимается ко мне, затаив дыхание, дрожа и наслаждаясь тем удовольствием, которое я ей доставляю.
— Насколько интенсивного? — Бормочу я, мои руки скользят по ее коже, мои губы скользят вниз по ее шее.
Мария не отпускает меня, когда признается:
— Это не похоже ни на что, что я чувствовала раньше. Это поглотило меня.
— Хорошо, — стону я. Я откидываю ее голову назад и покусываю ее губы. — Так чертовски хорошо. — Прижимая ее спиной к стене, еще раз показываю ей, как сильно я ее, блять, люблю.
Я буду продолжать показывать ей, пока она не поймет, что она единственная женщина для меня. Как только это произойдет, я, наконец, смогу сказать ей, что люблю ее больше самой жизни.
Глава 21
МАРИЯ
Проведя самую невероятную ночь в моей жизни с Лукой и заснув в его объятиях, я расстроилась, когда он ушел на работу.