глаз, она может идти к черту. Ты женишься на мне.
Я обнимаю Марию, прижать ее к себе, затем шепчу:
— Все, что ты хочешь, mia regina6.
_______________________________
Деньги решают многие проблемы, когда ты спешишь жениться.
За сорок минут мне удается получить свидетельство о браке и обручальные кольца. Я чертовски уверен, что не надену Марии на палец любое кольцо, поэтому купил ей самый большой бриллиант, который смог найти в Вегасе.
Вернувшись в часовню, Мария все время смеется, считая истерически смешным, что нас обвенчают – принцессу Братвы и главу гребаной итальянской мафии.
Одетая в простое белое коктейльное платье, она выглядит потрясающе. Впрочем, она будет великолепна в чем угодно. Счастливая улыбка не сходит с ее лица, когда она смотрит на меня, ее глаза сверкают, как отполированные камни.
Я никогда не видел ее такой – беззаботной. Она всегда была чрезмерно вежливой или откровенно холодной. Но не сегодня. Не с алкоголем, бурлящим в ее крови.
Если бы я не знал ничего лучше, я бы принял этот блеск за любовь. Зная, что это не так, мне нужно закончить эту свадьбу до того, как она протрезвеет.
Я нетерпеливо жестикулирую Элвису, чтобы он, блять поторопился. Он повторяет заученные реплики, пока я, наконец, не надеваю свое кольцо на палец Марии.
Оно идеально смотрится на ней.
Я прочищаю горло, затем встречаюсь взглядом с Марией.
— Ты, вероятно, не запомнишь ни слова из того, что я скажу, но я все равно собираюсь это сказать. — Моя рука сжимает ее, и наши пальцы переплетаются. — Ты единственная женщина для меня, Мария. Я терпеливо ждал, пока строил свою империю, и теперь, когда я глава... — Я останавливаю себя, прежде чем произнести Итальянская мафия в присутствии Элвиса. — Теперь, когда я на вершине, в моей жизни не хватает только одной вещи. — Я подхожу к ней ближе и признаюсь. — Тебя. — Мой большой палец касается бриллианта на ее пальце. — Все, что у меня есть, все, чем я являюсь, принадлежит тебе, Мария.
После того как мне приходится помочь ей надеть кольцо на мой палец, она прижимает руку к моей челюсти и снова смотрит на меня сверху вниз.
— Ты чувствуешь это, Лука?
— Что?
Она слегка утыкается мне в грудь, затем прислоняется, ее правая рука сжимает мое плечо. Я обнимаю ее одной рукой, чтобы удержать на ногах.
С пьяной храбростью она говорит:
— Притяжение между нами?
Мои губы изгибаются.
— Я определенно чувствую каждую искру и вспышку, детка.
Ее улыбка становится шире от удовлетворения.
— Хорошо. — Она хихикает. — Значит, дело не только во мне.
Ухмыляясь, я спрашиваю:
— Это твои клятвы?
Она качает головой, в ее глазах начинают блестеть слезы. Она проводит пальцами по моей щеке и челюсти, и ее глаза наполняются таким взглядом, какого я еще не видел.
— Я не умею готовить или делать что-либо еще, что должны делать жены, но я люблю тебя, и надеюсь, что этого будет достаточно.
Это обрушивается на меня подобно цунами. Слова Марии, говорящей, что она любит меня, выбивают воздух из моих легких. Я так чертовски ошеломлен, что могу только пялиться на нее.
Как, блять, я не знал? Как я мог это пропустить?
— Это сводит меня с ума, — продолжает Мария. — Я любила тебя вечно. — Нетвердо держась на ногах, она сильнее прижимается ко мне. — К тому же, я хороша в постели. — На ее губах появляется озорная улыбка. — Действительно хороша.
Я все еще не оправился от шока, услышав, что она любит меня, когда она с усмешкой произносит: ‘Да’, связывая себя со мной на всю жизнь.
Медленно мой рот изгибается вверх, сильное удовлетворение наполняет мою грудь.
Иисус Христос.
Это свершилось.
Мария действительно вышла за меня замуж и сказала, что любит меня.
Чувство вины угрожает испортить момент, потому что я воспользовался ее пьяным состоянием, но я засовываю это дерьмо поглубже.
Поднимая руки, я обхватываю ее лицо, черное обручальное кольцо на моем безымянном пальце напоминает мне, что мы связаны до самой смерти.
— Ты моя, Мария Котрони.
Господи, слышать мою фамилию рядом с ее именем – это все.
Мои глаза скользят по ее прекрасным чертам, неверие наполняет мои вены. Каждая унция моей любви, собственничества, которое она заставляет меня чувствовать, и моя одержимость ею ясны как гребаный день в моем голосе.
— Моя жена.
Она морщит нос, выглядя счастливее, чем я когда-либо видел ее.
— Мне это нравится.
Опустив голову, я нежно прижимаюсь своими губами к ее. Я глубоко вдыхаю свежий аромат, всегда витающий вокруг нее, и в тот момент, когда ее губы приоткрываются, мой язык скользит внутрь ее тепла, наслаждаясь ее неповторимым вкусом.
В отличие от того, что было ранее в клубе, я слишком остро ощущаю каждое прикосновение ее бархатистого языка к моему. Я запечатлеваю этот поцелуй глубоко в своем сердце, зная, что, возможно, мне придется воздержаться какое-то время, прежде чем я смогу поцеловать ее снова.
Я не сомневаюсь, что дядя Алексей, вероятно, выйдет из себя и наставит на меня пистолет, но Мария стоит того, чтобы за нее умереть.
Это если Мария не попытается убить меня сама, когда проснется завтра с моим кольцом на пальце.
Я наклоняю голову, углубляя поцелуй, пока не поглощаю ее.
Все это не имеет значения, потому что она моя.
Вся. Блять. Моя.
Осознание этого снова обрушивается на меня, как приливная волна.
Мария замужем за мной.
Завтра весь ад может вырваться на свободу, но я встречусь лицом к лицу со всем, что встретится на моем пути, потому что я ни за что ее не отпущу.
До конца не укладывается в голове, что мы поженились, пока мы не возвращаемся в отель, и я опускаю свою спящую невесту на кровать королевских размеров. Она потеряла сознание по дороге обратно в отель.
Садясь рядом с ней, я убираю шелковистые черные пряди с ее лица.
— Ты, наверное, захочешь убить меня завтра. — Я наклоняюсь вперед, пока мое лицо не оказывается над ее лицом. — Но то, чего я хочу, то и получаю, и нет другой женщины, которую я бы выбрал себе в жены.
Мария стонет и поворачивается на бок, чтобы уютно устроиться на подушке.
Я упиваюсь видом ее приоткрытых губ, ее кремовой кожи, ее мягких волос. Прямо сейчас она абсолютно уязвима, и от этого волна силы наполняет мою грудь.
Она моя, и я должен ее защищать.
Мои губы изгибаются в удовлетворительной улыбке, когда я провожу пальцами по ее раскрасневшейся щеке.
Встав, я глубоко вдыхаю, прежде чем раздеться до боксеров. Я пользуюсь моментом, чтобы плеснуть водой на лицо и почистить зубы, прежде чем забраться в постель позади Марии.
Обнимая свою жену, я нежно притягиваю ее к себе. Я целую ее в затылок, затем шепчу:
— Я знаю, что поступил дерьмово и должен, по крайней мере, сожалеть, но я не сожалею. Со временем ты привыкнешь быть моей женой. Другого пути нет, потому что теперь, когда у меня есть ты, я никогда тебя не отпущу. — Мои губы снова касаются нежной кожи ее шеи. — И даже если мне придется притворяться, что я не знаю, что ты любишь меня, я буду терпеливо ждать, когда ты снова скажешь мне эти слова.
Мария издает сонный стон и прижимается ко мне теснее, и момент кажется таким чертовски идеальным, что я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не прижать ее к себе.
Обнимая любовь всей моей жизни, я закрываю глаза.
— Ti amo7.
Глава 7
МАРИЯ
Пульсирующая боль в голове будит меня. Чувствуя себя сбитой с ног, я издаю стон, когда накатывает волна тошноты.
— Боже правый, — бормочу я.
Откидывая одеяло, я чуть не падаю с кровати. Даже мои шаги кажутся громкими, когда я, спотыкаясь, бреду в ванную.
Иисус, сколько я выпила?
Я почти ничего не помню из прошлой ночи.
Я косо смотрю на унитаз, не уверенная, действительно ли он мне нужен. Я жду добрую минуту, прежде чем решаю избавиться от ужасного привкуса изо рта.
Все еще чувствуя себя ужасно, я принимаю душ, и прохладная вода помогает мне немного прояснить голову. После того, как я вытираю тело, оборачиваю вокруг себя полотенце и смотрюсь в зеркало.
Я похожа на смерть.
Что-то сверкает на моей руке, и мой взгляд опускается к огромному бриллианту на моем безымянном пальце.
Что…
Я начинаю моргать быстрее.
О.
Мое дыхание учащается.
МОЙ.
Мои ноги немеют, и я опираюсь на стойку свободной рукой.
БОГ.
Потрясенная до безумия и борющаяся с адским похмельем, я могу только смотреть на кольцо у себя на пальце.
Что я сделала?
Что более важно, с кем я это сделала?
Иисус, я вышла замуж?
Пульсирующая боль в моей голове усиливается в десять раз, когда я пытаюсь вспомнить, что произошло прошлой ночью, но последнее, что я помню, это то, как Виктор покидал клуб.
Бросаясь в спальню, чтобы одеться, и разобраться в том, что произошло прошлой ночью, я внезапно останавливаюсь, когда вижу Луку, стоящего с двумя чашками кофе у изножья кровати.
Он одет в накрахмаленный синий костюм, его глаза осторожно останавливаются на мне.
— Ах ... — Мой язык высовывается, чтобы облизать губы, и Лука протягивает мне одну из чашек. Когда я беру у него напиток, я спрашиваю. — Что произошло прошлой ночью? Я ничего не помню после того, как Виктор ушел.
Он делает глоток кофе, затем мои глаза расширяются при виде черной полоски на его безымянном пальце.
Матерь Божья.
Шокированные мурашки пробегают по каждому дюйму моей кожи.
— Последнее, что я помню, это то, что мы с тобой выпивали, — говорит он.
Мой взгляд устремляется к смятым простыням, затем обратно к кольцу на пальце Луки.
Разве мы ...?
— Неужели мы ... — Я вдыхаю глубже. — Неужели...? — Мое дыхание учащается, затем я выдыхаю. — Ты и я?