Смотрю на Свет, которая тяжело дышит, и на Хаос, которая гладит ее по спине. Говорю тихо, до смерти усталым голосом.
– Какая вам польза от меня? Что я могу изменить? Это ваши разборки с Тьмой.
– Он хочет сделать тебя темной. – сквозь зубы цедит Елена. – Но он тебя не получит.
Не понимаю, что это меняет. Даже если они не дадут ему сделать меня темной, все останется по-прежнему. Души Избранных перестали быть светлыми полчаса назад, и это необратимо. Наших родных это не вернет. Не думаю, что я настолько важна для Тьмы, что он купится на шантаж Елены и Элизабет. Как они еще могут использовать меня? Я не знаю.
– И что? Вы спрячете меня? Убьете? Превратите в светлую? – на последних словах запинаюсь, отступая еще на шаг. Они же не собираются увести меня из-под носа Тьмы, чтобы сделать светлой ему назло? Это не сработает.
Смотрю на Йена, ища поддержки во взгляде, но встречаю там решительность и непоколебимость. Он что-то задумал, и мне это уже заранее не нравится. Йен связан с Тьмой и, естественно, всегда будет на его стороне. Но почему никто не хочет знать мое мнение? Я не хочу быть темной в равной степени, как и светлой. Я хочу вернуть свою маму и навсегда покинуть это чертово место, чтобы больше никогда о нем не вспоминать. Вот только, похоже, мои желания никого не волнуют.
Замечаю, как Хаос и Свет переглядываются, при моих последних словах, а потом Хаос смотрит на меня и говорит:
– Нет. Все совсем по-другому. Мы за… – окончание слова я не слышу, потому что оно тонет в грохоте двери, ударившейся о стену в нескольких сантиметрах от Йена.
На пороге возникает разгневанный Тьма, который стремительно входит в комнату, с тем же грохотом захлопывает за собой дверь, бросает короткий взгляд на Йена, а потом переводит на нашу троицу. Отшатываюсь в сторону, с ненавистью глядя на чудовище, и в то же время едва не трясусь от страха. Он пришел за мной.
– Какого черта здесь происходит? – громогласно вопрошает он.
Алан решительно шагает к нам, встает прямо передо мной, перекрывая мне обзор на Йена, и сердито сводит брови к переносице, переводя взгляд с Елены на Элизабет. Девушки смотрят только друг на друга, будто мысленно ведут диалог, а потом Хаос шепчет едва слышно:
– Давай!
События развиваются столь стремительно, что я не успеваю даже моргнуть. Замечаю металлический блеск в руке у Елены, чувствую обжигающую боль в левом бедре, и закричав, наклоняю голову, чтобы посмотреть, что там. Клинок со старинной резной рукоятью, хочу избавиться от него, выдернуть из ноги, но не могу даже пальцем пошевелить. Вскидываю голову, услышав какой-то хрип, и застываю, буквально превратившись в статую. Не могу кричать от боли в ноге, не могу двинуться с места, даже шевельнуться не могу, у меня получается только стоять и с ужасом наблюдать за происходящим. Передо мной стоит Тьма, из горла которого торчит идентичный моему клинок, он тоже не двигается с места, широко раскрыв глаза, захлебывается собственной кровью. Но ведь он не может умереть? Он же Создатель. Не то чтобы мне было его жалко, но я поверить не могу, что Свет сделала это. А главное, не понимаю, зачем?
Где Йен? Пытаюсь разглядеть его за Тьмой, но его там больше нет. Мужчина лежит на полу посреди комнаты с таким же ножом в груди, кровь пульсирующими толчками покидает его тело. Встречаюсь с ним взглядом и читаю в нем весь спектр эмоций: отчаяние, гнев, страх, ярость, беспомощность… и все они связаны не с тем, что происходит с ним, а с тем, что творится со мной. Хочу помочь ему, но я абсолютно бесполезна, не в силах пошевелиться, так и продолжаю стоять, наблюдая, как умирает Тьма, на которого мне наплевать, как умирает Йен, без которого я просто не смогу выжить в этом мире. Но я даже не в силах заплакать от горя, ничего не получается. Я застыла.
Все это происходит за какую-то секунду, снова смотрю на Тьму, не в силах наблюдать, как жизнь покидает Йена. Алан с ненавистью смотрит на Елену, но она не обращает на это никакого внимания. Она улыбается довольной улыбкой, в которой читается облегчение.
– Елена, надо действовать. – слышу голос Хаос. – Яд ракшаса ненадолго удержит Алана на месте, скоро он сможет двигаться.
Свет становится серьезной, кивает подруге и спрашивает:
– А ты уверена, что получится?
– Нет. Никто и никогда этого не делал. Но мы не узнаем, если не попробуем.
Свет переводит дух, а потом встает вплотную к Тьме и заглядывает ему в глаза. Большего разглядеть не получается, так как мы все стоим достаточно близко друг к другу, плюс я по-прежнему не могу пошевелиться.
– Алан, ты так же ужасен, как и этот, по твоим словам, насквозь прогнивший мир. Тебе больше здесь не место. – произносит Елена и резким движением вонзает руку прямо в грудь Тьме. Если бы могла кричать, прямо сейчас я бы вопила от невероятного страха. Уверена, если бы Алан мог пошевелиться, то дернулся бы. Его взгляд становится потерянным, а когда он переводит глаза на меня, я вижу, что он… уже мертв. Ужас охватывает все тело, разум кричит: "Беги!", но я не могу двинуться с места. Не могу отвести взгляд от окровавленной руки Света, сжимающей какой-то черный сгусток, похожий на плотный дым с сотнями отростков, который извивается и пытается вырваться из ее хватки, чтобы вернуться обратно в тело, упавшее на пол возле кровати. Елена разворачивается ко мне, смотрит в глаза и произносит четко, поднося руку, сжимающую черноту, к моей груди и прикладывая ее вплотную к тому месту, где бешено колотится сердце.
– Арин Бёрн, я забираю у тебя имя и нарекаю новым. Отныне и до скончания времен тебя зовут Арин Дарк. Теперь ты – Тьма.
Не могу воспринимать ее слова, потому что тело охватывает лютый холод, когда прямо сквозь кожу, мышцы и кости внутрь меня проникает черный дым, обволакивающий все тело, проникающий во все органы, завладевающий сердцем. Наблюдаю, как по рукам начинает струиться черная аура, которая гораздо темнее, чем у Йена. Хочется стряхнуть ее с рук, но единственное, что я могу – смотреть. Но я не хочу этого видеть, поэтому пока могу, перевожу взгляд на Йена, который лежит на полу, стремительно теряя кровь. Его кожа бледнеет, видно, что мужчина прикладывает последние силы, чтобы держать глаза открытыми.
Мое тело слабеет, но в то же время начинаю ощущать свои мышцы, которые, кажется, налились невероятной тяжестью. Похоже, яд ракшаса на меня больше не действует. Выдергиваю из ноги клинок и роняю его на пол, хочу побежать к Йену, но простое действие, совершенное секунду назад, отняло все мои силы. Начинаю падать, но меня подхватывают заботливые руки Хаос и Света, которые словно пушинку поднимают меня в воздух. Хочется отстраниться, мысли путаются. Что они сделали со мной? Что… со мной? И лишь одно кристально ясно. Я ошибалась. Отвела роль главного злодея не тому человеку. Теперь мне ясно, монстры не прячутся во тьме, они живут среди нас, искусно притворяясь и скрывая свою истинную суть.
Меня кладут на кровать, и больше я ничего не вижу, глаза закрываются, сознание уносится прочь.
Йен
Так и знал, что ничего хорошего от визита этих двоих ожидать не стоит. Даже поначалу хотел сходить за Тьмой, но не сделал этого, не желая оставлять Арин одну. Как бы она не пыталась скрыть свои чувства, я слишком много времени провел с ней в стрессовых ситуациях. Мне без слов понятно, что она в ужасе. От всего и сразу. Она только что лишилась самого дорогого для себя человека, и если верить Свету, виноват в этом я. Ведь это именно я стрелял в того парня, а в этот же момент кто-то стрелял в маму Арин. Кровь ни в чем не повинной женщины теперь на моих руках. По взгляду Арин понимаю, она думает о том же. Безмолвно молю о прощении, не в силах дождаться, когда мы останемся одни. Я должен сказать, насколько мне жаль. Но я пойму, если девушка не захочет ничего слышать и просто возненавидит меня. Пойму, но не смирюсь.
Сейчас я зол на весь мир. На себя, на Создателей, на Тьму! Еще вчера моя жизнь была наполнена яркими красками, все было замечательно, я держал в объятиях самую прекрасную девушку на свете, но всего через несколько часов после этого я могу потерять ее навсегда. И я не смогу простить себя за это. Сделаю все, чтобы она выслушала и поняла меня, даже если она этого не захочет. Хочу броситься вперед, схватить ее и унести прочь, но нужен отвлекающий маневр. Раздумываю призвать Искру, но в этот момент с грохотом распахивается дверь.
С появлением Тьмы, в комнате все меняется, напряжение нарастает, его можно ощутить кожей. Не успеваю ничего предпринять, с ужасом понимая, что опоздал. Замечаю нож в руке Света и точно такой же у Хаос, бросаюсь вперед в тот момент, когда они одновременно втыкают клинки в своих жертв, Хаос – в бедро Арин, Свет – в горло Тьме. Яростный крик застревает в горле, но я не могу произнести ни звука, ведь и в мою грудь по самую рукоять мгновенно входит клинок, запущенный Хаос, я падаю на пол и не могу двинуться с места. Никто не обращает на меня внимания, кроме Арин. Я вижу ее глаза, полные страха и непонимания. Стараюсь изо всех сил, хочу встать на ноги и разорвать голыми руками тех, кто обидел ее, но не могу даже пальцем пошевелить. Беспомощность. Это чувство настолько ужасное, что не могу дышать. Я не могу ни-че-го. Пытаюсь перейти в Иной мир, чтобы избавиться от клинка там, но не выходит. Призываю Искру, но она не появляется. Хочется орать, но я не могу и этого.
Единственное, что мне подвластно – наблюдать, как умирает Создатель, подаривший мне второй шанс. В тот момент, когда он падает на пол, а его душа остается в руках Елены, я не чувствую ничего к трупу человека, сделавшего для меня столько всего. Вся преданность исчезает, связь будто оборвалась. Чувствую, что тело становится легким, начинает трясти как в лихорадке, когда нить, связывающая меня с душой Тьмы натягивается и грозит оборваться. Чувствую, конец близок. Как сквозь туман вижу, что Свет селит Тьму в тело Арин, и как только душа принимает нового хозяина, меня отпускает. Но знаю, это ненадолго. Я не вижу, сколько крови успело вытечь из раны, но знаю, что немало. Смотрю, как девушку окутывает темная аура, так похожая и непохожая на мою собственную. Чувствую натянутую нить, которая связывает меня с Тьмой, а значит теперь с Арин. Но мне плевать на нить. Нас связывает вовсе не она. Наш