– Почему ты так говоришь?
– Потому что так и есть. Сколько раз в жизни ты ходил на охоту?
Ник пожал плечами.
– С десяток, считая вчерашнюю.
– А я – пятьдесят семь раз. И повидал немало землерылов – самцов и самок, молодых и старых. И совсем древних – в основном самок, согбенных седых старух. Охотники их в плен не берут – вряд ли у них хватит сил растить урожай – но встречал же я их! – повторил Сол.
Ник перебирал в уме лица за решетками в плавучих домах-темницах: видел ли он там хоть одну старуху?
– На Фермерском острове они до старости не доживают, – сказал Сол. – Умирают от тоски.
– Отец, отчего они умирают, точно неизвестно. Они как будто добровольно отказываются от жизни – и все, конец.
– Скажи мне, Ник, что ты чувствовал вчера на острове, когда услышал, как самки взывают о помощи?
Застигнутый врасплох, Ник замялся, подумал.
– Вообще-то, я тогда устал и тревожился о щенке, потому что…
– Я не о тебе спрашиваю, – перебил его отец. – Я спросил о том, что исходило от самок – особенно от той, молоденькой, которая с тобой связно беседовала.
– Хмм, не уверен, передалась ли мне скорбь Дженны, но я все понял. – Ник встретился взглядом с Солом. – На ее глазах убили отца.
Сол прикрыл веки, поник головой. Ник видел и разделял боль отца. Лару перебрался от Ника поближе к Солу, положил голову на колени своему спутнику.
– Прости, не хотел лишний раз тебе напоминать о маминой смерти, – тихо произнес Ник.
Сол открыл глаза.
– Сынок, мысли о твоей матери никогда меня не покидают, но не только в память о ней склонил я голову. Я уверен, вчерашнее происшествие – это знак.
– Правда? И в самом деле знак? – Ник подался вперед в нетерпеливом ожидании. К знакам в Племени всегда прислушивались. В прошлом предки Древесного люда были глухи к приметам и знамениям – и в итоге сделались бесконечно далеки от природы, от всего живого – нынешнее Племя считало весь мир одушевленным, верило, что животные, деревья, камни и сама Земля наделены неповторимым духом и силами. А природа, если прислушиваться к ее голосу, открывает чудеса и предупреждает об опасности.
– Правда, – подтвердил Сол. – Я много думал о землерылах. На мой взгляд, все, что ты видел прошлой ночью, будь то редкость или обычное явление – это знак, что землерылы на деле сложнее устроены, чем нам, Древесному Племени, удобно считать. А потому, Николас, заключим уговор. Разрешаю тебе взять одного Охотника с терьером и искать щенка столько, сколько сочтешь нужным, но взамен у меня к тебе две просьбы.
– Я на все готов, отец!
– Во-первых, когда будете искать щенка, наблюдай за всеми встречными землерылами. Примечай все необычное, но в плен их не бери, и доложи потом мне обо всем, что увидишь.
– Будет исполнено, отец. А вторая просьба?
– Как ты знаешь, за последние несколько зим Племя заметно разрослось.
Ник кивнул:
– Племя набирает силу. Почти все младенцы переживают первую зиму.
– Да, и это отрадно. Но многие семейные гнезда переполнены, – продолжал Сол.
– На пиру в честь Маэвы и Фортины было не протолкнуться, – согласился Ник.
– Именно так, и отсюда моя вторая просьба. Уилкс со своим Одином снаряжает вылазку в Город-Порт. Чтобы поспевать за ростом Племени, надо строить новые гнезда, а также новые подъемники. Нужен металл, а добыть его можно лишь на развалинах Города. Я хочу, чтобы ты вместе с Уилксом возглавил экспедицию.
Ник изумленно округлил глаза:
– Ты же знаешь, отец, Воины никогда не последуют за тем, у кого нет спутника-овчарки.
– Но ты лучший в Племени стрелок – равного тебе в этом деле не рождалось уже много зим. Отряду понадобится твое искусство.
– Да, Воины ценят мою меткую стрельбу. Я отправлюсь вместе с отрядом в Город-Порт. Но для чего именно мне вести отряд?
– Ты и не должен вести отряд, и отдавать команды Воинам тебе необязательно. Но пригодится еще один твой дар.
Ник поднял брови:
– Какой еще дар? Хочешь, чтобы я во время вылазки резал по дереву? Прости, отец, но я ничего не понимаю!
Сол усмехнулся.
– Ни у кого, сын мой, кроме твоей матери, не встречал я столь острого глаза. Отряду как раз не хватает такого человека. Помнишь, что случилось с последним отрядом, посланным в Город-Порт?
Ник содрогнулся:
– Помню. – Из двенадцати Псобратьев лишь двое вернулись живыми. На руках они несли смертельно раненных овчарок. Обе умерли спустя несколько дней, и их спутники вскоре последовали за ними, но перед смертью успели поведать ужасную историю о том, как их заманили в ловушку и как свежеватели содрали кожу с живых Псобратьев и надели на себя, пока те были еще в сознании…
– Нужен твой зоркий глаз, чтобы новый отряд не постигла та же участь, – прервал Сол страшные мысли Ника.
– Я все понял, отец, и исполню твою просьбу, и все-таки не последуют за мной Воины, нет у меня спутника, – отозвался Ник.
– Зато последуют за Уилксом, а Уилкс ценит твой дар. Он будет прислушиваться к тебе, и остальным ничего не останется, как последовать его примеру.
Ник стиснул зубы. Выходит, я буду рисковать своей шкурой, а на должное уважение нечего рассчитывать.
– Что-то не так?
Ник глубоко вздохнул.
– Нет, все в порядке.
– Спасибо, сынок, – откликнулся Сол. – Не дает мне покоя жалость к землерылам, так и свербит.
– Отец, я исполню твою волю, но мне надо знать: не думаешь же ты выпустить землерылов на свободу? – встревожился Ник.
– Выпустил бы, если бы мог. Племя будет против – дескать, пленные землерылы нуждаются в заботе, и на Фермерском острове мы их держим по доброте душевной. Но ты знаешь не хуже меня, что нас ждет, если мы вынуждены будем сами работать на земле. Без землерыльих секретов и урожаи упадут, и, что еще страшнее, несчастных случаев не избежать. – Сол сокрушенно покачал головой. – А следовательно, не избежать и смертей.
Ник вздрогнул.
– Целители пока не отыскали средства?
– Пока нет, – мрачно вымолвил Сол. – Если повреждена кожа, можно заполучить паршу, и тогда уже ничем не поможешь. Остается лишь молча страдать. Исход всегда один.
– Смерть. – Ник содрогнулся. Смерть, да еще такая мучительная. Он заглянул в глаза отцу, зная, что и тот думает о прекрасной женщине – своей жене, матери Ника – которая однажды поранилась, когда вырезала лютню, чтобы играть мелодии для священных папоротников. Она повредила запястье, совсем чуть-чуть. Рана была неглубокая и не очень длинная, но сквозь нее проникла парша и через кровь распространилась по всему телу. Болезнь унесла ее в считанные недели. А казалось, такая мелочь, пустяковый порез. Нику припомнились другие несчастные случаи, сплошь и рядом с трагическим исходом – всякая царапина грозила гибелью. – Вчера землерылиха задела камнем Мигеля.
Сол пронзил Ника острым взглядом.
– Кожа повреждена?
Ник кивнул.
– Да.
Сол вздохнул.
– Проведаю его после восхода. Николас, если Мигель заразился, готовься: его родня, возможно, станет винить тебя.
Ник придержал при себе гневные возражения. Отец прав, для убитых горем родных неважно, что не по его вине землерылиха ударила Мигеля. Всему Племени известно, что Ник до сих пор ищет щенка и его поиски завели отряд в сторону от охотничьих угодий.
– Буду иметь в виду. Надо сидеть тихо и не высовываться.
Брови Сола насмешливо поползли вверх.
– Давно пора!
Ник, нахмурившись, взглянул на отца.
– Я редко кому доставляю неприятности.
Сол засмеялся чуть ехидней, чем хотелось бы Нику, но Ник все равно подхватил, радуясь, что смех хоть отчасти развеял холодок между ними.
– Пойдешь со мной встречать восход? – спросил Сол.
– Рад бы, но надо спешить к тому кусту остролиста и кого-то из Охотников прихватить.
– Тадеус и Одиссей – одна из лучших пар следопытов на моей памяти, – сказал Сол.
– Сказать по правде, не хотел бы я брать Тадеуса, – признался Ник. – Мне милее общество Дэвиса с Кэмероном.
– Они молоды, и опыта у них маловато.
– Помогут мне искать щенка, заодно и опыта прибавится.
– Позволь мне высказать соображение.
Ник кивком дал понять, что слушает.
– Думаю, я бы на твоем месте, если бы старший и более опытный Псобрат, такой как Тадеус… как бы сказать точнее… смотрел бы свысока на то, во что я глубоко верю… – Сол умолк, и Ник устало кивнул. – Да, я так и думал, что дело в этом. Давай представим, что мне выпал случай доказать этому гордецу свою правоту и его недальновидность – я бы воспользовался таким шансом и утер ему нос, напоказ всему Племени!
– Он от спеси того и гляди лопнет! И слышать не желает о том, что щенок жив – даже после того, как мы обнаружили след!
– Да, спеси Тадеусу не занимать, и язык у него злой, зато охотник он знатный – есть чем гордиться!
– И все-таки не люблю я его.
Сол усмехнулся.
– Предположим, я разрешу тебе взять Дэвиса с Кэмероном в помощь Тадеусу и Одиссею. Пускай учатся. И Племени это на пользу пойдет, и для тебя поиски станут приятнее. Согласен?
Ник вздохнул протяжно, облегченно:
– Согласен. – Он помолчал и, не в силах сдержаться, возбужденно заговорил: – Отец, ты никогда не думал, что закон, по которому без собаки-спутника нельзя быть Вожаком, несправедлив?
Брови Сола поползли вверх.
– О чем ты, Николас?
– Все Племя признает, что мама была лучшей резчицей за многие поколения.
– Да, верно, – отозвался Сол с задумчивой улыбкой. – К чему же ты клонишь, сын мой?
– И при этом она не могла зваться Мастером, потому что не имела собаки-спутника – при том что звания она была достойна и на самом деле исполняла обязанности Мастера всю свою взрослую жизнь.
– Так-то оно так, но…
– И ты только что назвал меня лучшим в Племени стрелком, хвалил за наблюдательность – и при этом я не могу вести Воинов, потому что ни одна собака до сих пор меня не выбрала. Где же тут смысл?
Отец долго всматривался в лицо Ника и наконец сказал: