– Ну а мы попались! – заорал Нику в лицо Тадеус.
– Нет! Сегодня произошло другое: погибла самка, закричала девчонка, и костер спалил все вокруг. Ничего бы этого не случилось, если бы ты делал как велено – так я и доложу Жрецу Солнца, моему отцу.
– Вот и правильно, дитятко – беги к Солу, жалуйся! Всем в Племени известно, что нет у тебя в руках настоящей власти, как нет и собаки-спутника.
Ник бросился на Тадеуса, но Дэвис встал между ними с криком:
– В Племени запрещено поднимать друг на друга руку!
Тадеус осклабился и отступил, шутовски подняв руки – сдаюсь!
– Я-то правил не нарушал, это Ник руки распускает! Надо бы рассказать Солу, когда пойдем к нему с докладом.
– Но никто не пострадал, не было драки, – сказал Дэвис с ноткой беспокойства.
– Только благодаря тебе. – Тадеус невесело хохотнул, похлопав Дэвиса по спине. – Вы, девочки, оставайтесь, потолкуйте о своем, о девичьем, а мы с Одиссеем пойдем. – Он отвернулся, свистом подозвал терьера и бодро зашагал по тропе.
– Я бы его не ударил, – признался Дэвису Ник. – Хотя руки так и чешутся.
Дэвис запустил пальцы в волосы и вздохнул.
– Представь, что он твой наставник на охоте. Ты уж мне поверь, всякого молодого Охотника иногда так и тянет ему врезать.
– Не годится он в наставники, – заметил Ник.
– Однако он лучший в Племени Охотник, тут не поспоришь.
– Он самовлюбленный осел.
– И с этим не поспоришь.
Ник протяжно, напряженно выдохнул и тихонько засмеялся:
– Ну, вперед, осла догонять!
– Давай перегоним! Мы молодые, быстроногие – обставим-ка его!
Живя высоко в кронах сахарных сосен, вдали от опасностей леса, среди людей, которые становятся твоей семьей, перестаешь замечать, принимаешь как должное ту красоту и покой, что насквозь пронизывают жизнь Древесного Племени. В тот вечер по дороге домой, пока трое людей и два терьера устало плелись по утоптанной тропе к лесистому гребню горы, Ник, весь в грязи, поту и саже, прокопченный, измотанный, огорченный нежданными событиями долгого дня, ощутил горячую благодарность за то, что имел. Солнце только что закатилось, небо посерело, и мелкий дождик, который заморосил еще в землерыльском лесу, усилился, уютно зашуршал по плотному пологу из сосновых ветвей.
Ник остановился, тяжело дыша, любуясь факелами, которые только что вспыхнули в вышине. Верхушки сосен сразу наполнились светом, теплом и смехом.
– Эй, слышишь? – Дэвис с улыбкой повернулся к Нику.
Ник замер, прислушался и изумленно заморгал: сверху, в такт весеннему дождю, лилась праздничная музыка.
– Не иначе как Песнь приплода!
– Она самая. Значит, Фала ощенилась! Вы, девочки, постойте тут, отдышитесь, наведите марафет, а мы с Одиссеем идем на праздник! – Помолчав, Тадеус насмешливо улыбнулся Нику и добавил: – Радуйся, я сегодня не стану разыскивать Сола для доклада, так что успеешь тысячу раз обелить себя перед Жрецом Солнца. – И Тадеус, смеясь, понесся к подъемнику, а Дэвис и Ник хмуро глядели вслед.
– Фала? – спросил Ник у Дэвиса.
– Маленькая черная терьериха, спутница Розы. Никто до конца не уверен – точнее, никто, кроме Тадеуса – но, по слухам, щенки могут быть от Одиссея.
– Что ж, рад новому выводку, даже если щенки от Одиссея. – Ник улыбнулся, и Дэвис улыбнулся в ответ.
– А все-таки правду говорят, каков спутник, такова и собака. Сегодня Одиссей, стоило Тадеусу повысить голос, начинал кусать Кэмми, на каждый рык два укуса. – Дэвис наклонился, почесал Кэмерона под подбородком. Маленький пшеничный терьер завилял хвостом.
Ник нагнулся и потрепал добродушного песика по макушке.
– Ты уж прости, Кэмми.
Кэмми запрыгал и словно засмеялся по-собачьи: «Ах, ах, ах!»
– Уф, нам не привыкать! Одиссей под стать Тадеусу, такой же диктатор. Да и шкура у терьеров не тоньше, чем у овчарок.
– Дэвис, я тебе пообещаю: когда позову тебя на следующую вылазку, будем только я да вы с Кэмми – больше никого.
– Главное, без Тадеуса.
– Главное, без Тадеуса, – подтвердил Ник.
– Вот это другое дело, не то что сегодня! Вижу, Кэмми к тебе тянется, и мне ты друг. Лично я уверен, что не зря мы ищем щенка. Если бы Кэмми пропал, даже до того как он выбрал меня, я искал бы его до последнего, – сказал Дэвис.
– Спасибо. Очень важные для меня слова. – Ник протянул Дэвису руку, и юноша тепло пожал ее, а Кэмерон заплясал вокруг них, радостно пыхтя.
– Наверняка Тадеус всем растрезвонит, будто ты вывел нас на очередную охоту за призраком, но, правду сказать, до охоты у нас дело так и не дошло, ну а я молчать не стану, расскажу все как было, – решительно заявил Дэвис.
– Не нарывайся. Тадеус не любит, когда ему перечат.
– Тадеус вообще мало что любит. – Дэвис криво улыбнулся. – А обо мне не беспокойся. Он займется щенками, которые якобы от Одиссея, ему и дела не будет, что я там скажу.
– Просто будь осторожен, не стоит портить отношения из-за меня с Тадеусом. – Ник указал на подъемник. Звенья тяжелой металлической цепи, скользившей вниз, поблескивали при свете факелов. – А вот и клеть! – Кэмми, подгоняя Дэвиса и Ника, игриво покусывал их за лодыжки. Оба добродушно посмеивались, видя его настойчивость.
– Торопится на праздник, – заметил Дэвис, когда песик первым запрыгнул в клеть.
– Похоже, из нас троих Кэмерон – самая умная голова, – сказал Ник, запер клеть и подал сигнал к подъему.
– Я догадывался об этом с тех самых пор, как он меня выбрал. – Дэвис расставил руки и кликнул: – Сюда, Кэмми! – Терьер запрыгнул прямо в раскрытые объятия, и Дэвис хохотал на пару с Ником, пока пес радостно вылизывал грязные щеки своего спутника.
– Фу, Дэвис, разве так умываются?
Деревянная клеть остановилась на площадке высоко над землей, и Ник с Дэвисом посмотрели сквозь щели между планками. На площадке, уперев руки в пышные бедра, стояла ОНА, с молодой овчаркой. Нику показалось, что обе, и девушка, и собака, посмотрели на них так, будто вся троица вывалялась в помете.
– Кэмми ластится, вот и все. А я не такой дурак, умываюсь вполне по-человечески. Обычно. – Дэвис выпустил Кэмерона, и как ни старался он говорить с напускным безразличием, Ник видел, что его щеки под слоем собачьей слюны и сажи так и зарделись.
Ник сдержал вздох. Клаудия – красотка, а два года назад ее выбрала Мария, самая крупная и смышленая из единственного выводка овчарок, что родился той весной. Клаудия сознавала силу своей красоты, силу своего воздействия на мужчин Племени. На сей раз подействовала она и на Дэвиса, лишив его дара речи.
– Здравствуй, Клаудия! – Ник одарил девушку самой пленительной из своих улыбок. – Спасибо, что встречаешь нас с охоты!
Клаудия насмешливо повела золотистой бровью.
– Сегодня я на вахте у подъемника, вот и встречаю всех и каждого. И имейте в виду, хороших мест на пиру не осталось. Едва объявили, что щенки родились – и площадка в считаные минуты переполнилась. Так что не спешите, вымойтесь хорошенько.
– Спасибо, что предупредила, да и приятно нам с Дэвисом видеть твое симпатичное личико, тем более после тяжелой работы – мы ведь пожар тушили. Так, Дэвис?
Надменность на лице Клаудии вмиг сменилась неподдельной тревогой.
– Пожар? В лесу? Тадеус ни словом не обмолвился.
– Хмм, странное дело. Видно, не до того ему было – услыхал, что Фала ощенилась, – пожал плечами Ник.
– Это не причина, чтобы держать такие важные новости при себе, – нахмурилась Клаудия.
– Совершенно согласны. – Ник закивал Дэвису, и тот наконец тоже неловко кивнул. – Вот что, Дэвис, надо тебе доложить о пожаре Старейшинам, раз уж Тадеусу не до того.
– Кто-то должен сообщить, и чем скорее, тем лучше. Где был пожар? – спросила Клаудия.
Ник про себя вздохнул и послал пунцовому от смущения Дэвису взгляд, говоривший: «Когда женщина спрашивает, надо отвечать!». Это сработало.
– Эээ… хмм… там, у землерылов, возле того ручья, где у них вчера была сходка. – Дэвис покосился на Ника, и тот украдкой кивнул. – Наверное… ммм… молодая землерылиха нечаянно наступила в костер, и начался пожар.
– Нельзя землерылам жить на воле. Они как капризные дети. Готова поспорить, что пожар был не на их берегу, так?
Дэвис и Ник дружно замотали головами.
– Значит, нет. Никто не пострадал? – Клаудия взглянула на Дэвиса по-новому, с интересом.
– У меня мозоли на руках, а Кэмми шубку подпалил. – Дэвис выставил напоказ ладони.
– Землерылиха сорвалась с обрыва, шею свернула. И погибла, – вырвалось у Ника.
– Я спрашиваю про людей, а не про землерылов. – Бросив презрительный взгляд в сторону Ника, Клаудия вновь повернулась к Дэвису.
– Выходит, Дэвис и Кэмми сильнее всех пострадали. – Ник закруглил разговор с неприятным чувством – под ложечкой засосало. С некоторых пор ему становилось не по себе, стоило кому-то завести речь о землерылах.
– Ты уверен, что Кэмерон здоров? – Клаудия встала на колени, протянула руку; песик радостно засеменил к ней, лизнул ладонь, хотел было лизнуть и огромную, настороженную овчарку, но в последний миг струсил и, поджав хвост, кинулся к Дэвису. Тихий, мелодичный смех Клаудии был под стать ее тонкому стану и густой копне золотых волос. – Да не бойся, малыш, Марии нравятся терьеры! – Клаудия выпрямилась, сияя улыбкой. – Твой Кэмми не хромает, но ты все-таки за ним посматривай. Лапки у него грязные – видно, помогал вам тушить пожар. Ожоги на лапах сильно болят и заживают долго.
Обеспокоенный Дэвис опустился на колени, схватил Кэмми и перевернул кверху брюшком, так что тот очутился на спине, распластав грязные лапы.
– Посмотришь?
– Да, конечно, – отозвалась Клаудия.
– Дэвис, Клаудия, пойду разыщу Сола, нужно рассказать ему о том, что случилось сегодня. Скажу, что ты собираешься доложить Старейшинам о пожаре – так, Дэвис? – спросил Ник. Дэвис, занятый Кэмероном, рассеянно кивнул.
– Да-да, разумеется. Доложу, как только Клаудия осмотрит Кэмми.