Ригель в ответ на вспышку Мари рявкнул и угрожающе двинулся на Зору. Девушка отскочила назад, пропахав пятками борозды в мягком мху.
– Придержи его! Я же не со зла!
Мари погладила Ригеля.
– Все хорошо. Не трожь ее. Пока.
– Пока? – Голос Зоры сорвался на писк.
– Пока, – повторила Мари.
– Ну прости же меня! Ни тебя, ни его я не хотела обидеть. Мне кажется, нам надо успокоиться и все обмозговать хорошенько. Ты не думай, я не пытаюсь указывать тебе или твоей собаке, что делать. Я всего лишь хочу разобраться, очень уж все это странно, – сказала Зора.
Мари глубоко вздохнула, присела рядом с Ригелем, обняла его за шею – не для того, чтобы приструнить, а чтобы приласкать. Пока Зора не бросится на нее с кулаками, он будет лишь рычать, не более того. Во всяком случае, так думала Мари.
– Ладно, давай разбираться, – уступила Мари. – Спрашивай, а я буду отвечать. А потом сообразим, как нам быть дальше.
– Давай. Над Ледой надругался Псобрат?
– Нет! Мама и отец любили друг друга, – сказала Мари.
– Это же невозможно!
– Взгляни на меня. Как видишь, возможно.
– Ладно, раз это правда, то где же твой отец-Псобрат? – спросила Зора.
– Погиб.
– Ты не обижайся, но история о погибшем отце-Псобрате – это очень даже удобно.
– А вот и неправда. Будь Гален жив, мы с ним и с мамой ушли бы отсюда, поселились бы где-нибудь, где можно жить семьей, но его убили свои же, прежде чем мы успели бежать, – объяснила Мари.
– Откуда ты знаешь?
– Мама мне все рассказала. О том, как они полюбили друг друга, как решили бежать и как Галена выследили и убили, когда он отказался выдать нас с мамой. Все случилось у нее на глазах. Я была тогда совсем маленькая и ничего не помню. Зато мама помнила – каждый день вспоминала.
Зора молча всматривалась в лицо Мари, и во взгляде ее произошла перемена.
– Что с тобой? – спросила Мари.
– Как же грустно. В голове не укладывается, – ответила Зора.
– Задавай другие вопросы, и скорее с этим покончим.
– Пока что у меня всего один вопрос. Значит, ты всю жизнь готовилась стать Жрицей, и Леда не назвала тебя своей ученицей и преемницей только из-за твоих глаз и кожи, да еще из-за пса?
– Дело не только в моих глазах и коже. Черты лица у меня тоже другие, но я их маскирую. – Кончиками пальцев Мари коснулась лба и носа. – И волосы. Я их крашу. Точнее, красила. – Мари брезгливо поморщилась, указав на свалявшиеся патлы. – А теперь бросила.
Зора глянула на нее с прищуром:
– Волосы у тебя светлые, как у Псобратьев, да?
– Это твой последний вопрос?
Зора нахмурилась.
– Нет, это я только что подметила, потому и спросила.
– Да, светлые. По крайней мере, думаю, что светлые. Не помню, когда в последний раз видела их чистыми и без краски.
– Вот почему ты всегда такая чумазая. – Зора замахала рукой, не давая Мари ответить. – Нет, это не вопрос, а всего лишь наблюдение. А на вопрос мой ты так и не ответила – или ответила не полностью.
– Сначала мама не называла меня своей преемницей, потому что силы мои то проявлялись, то нет. Все изменилось, когда ко мне пришел Ригель, смертельно раненный. А потом я призвала луну без маминой помощи и омыла Ксандра и Дженну, и маму тоже вылечила. И все равно я удивилась не меньше тебя, когда мама назвала меня своей второй ученицей.
– Так ты не знала о ее намерениях?
Мари помотала головой:
– Нет. Ни сном ни духом. Был у нас об этом разговор, но она считала, что слишком тяжело мне будет расставаться с Ригелем.
Зора метнула взгляд на щенка.
– Почему?
– У нас нерушимая связь. Если мы расстанемся, и мне и ему будет плохо. – Мари обняла Ригеля, улыбнулась, а щенок замахал хвостом и лизнул ее. – Когда собака выбирает спутника, это на всю жизнь.
– О Богиня! Из-за этого чудовища охотники на нас напали!
– Не смей называть его чудовищем! Ригель не виноват, что какой-то парень, у которого нет собаки, на нем помешался, – сказала Мари.
– Но я ведь права, не так ли? Это его выслеживали охотники, а не нас.
– Это тоже вопрос, а ты говорила, у тебя всего один остался. Больше я отвечать не буду. Пора подумать, что с тобой дальше делать, – заключила Мари.
Зора улыбнулась.
– Это же проще простого! Тут и думать нечего, выход один. Буду жить в твоей норе, вместе с тобой. – Зора умолкла, посмотрела на Ригеля, и улыбка сбежала с лица. – Он все время в норе?
– Не будешь ты, Зора, с нами жить. А Ригель всегда со мной, все время.
– Что ж, не слишком удобно, а страшно-то как! Но ничего не поделаешь. Подумай, как сделать, чтобы он не рычал так ужасно, не скалил зубы и, разумеется, меня не укусил.
– Ты что, мужчина? У тебя ночная лихорадка?
– Нет, конечно.
– Значит, ты просто спятила. Не будешь ты жить со мной и Ригелем, это невозможно, – отрезала Мари.
– Ну что ж, не хотела до такого доводить, но ты не оставляешь мне выбора. Не пустишь меня к себе жить – расскажу всему Клану, кто ты есть, и про Ригеля расскажу, и про то, что из-за вас на нас напали Псобратья. Твоя нора надежно скрыта, но долго ли, по-твоему, ты будешь в безопасности, если весь Клан, обезумев от ночной лихорадки, станет тебя искать?
– Ничего ты такого не сделаешь, я не дам. Не сойти тебе с места, – пригрозила, поднимаясь с земли, Мари. Ригель, как всегда, уловив ее настроение, встал рядом и грозно зарычал.
– Чтобы я не сошла с места, придется тебе меня убить, – сказала Зора. – И с того дня, как ты мне угрожала, я много всего передумала. Дружбы между нами никогда не было, да и знаю я тебя плохо, но не верю, что ты способна убить человека.
– Может, я и не способна, а вот Ригель – как знать, – выпалила Мари.
– Ты же обещала, что он меня не съест.
– Одно дело не съест, другое – не убьет, – уточнила Мари.
– Спорим, не убьет. Он, конечно, может меня укусить, даже загрызть, да только ты не допустишь, – сказала Зора.
– Отчего не допущу?
– Ты же дочь Леды, в тебе нет жестокости, – объяснила Зора. – Вот что, Мари, мы обе от этого только выиграем. Я буду жить с тобой лишь до тех пор, пока ты не научишь меня призывать луну. Стану настоящей Жрицей – уйду.
– Ты же говорила, что твою нору разорили, – возразила Мари.
– Да, разорили. Помоги мне вырыть новую в надежном месте. Прошу, помоги. И я буду жить там, стану заботиться о Клане. А ты делай что хочешь, живи как тебе угодно.
– А откуда мне знать, что ты меня не выдашь, не расскажешь Клану про меня и Ригеля?
– Если не выдашь меня, то и я тебя не выдам. Ты одна в Клане будешь знать, где моя новая нора. Не разболтаешь мой секрет – и я сохраню твой.
Мари смерила Зору взглядом.
– Только ума не приложу, отчего ты так рвешься в Жрицы. Думаешь, это легкая работа? Ошибаешься! Это тяжкий, изнурительный труд, без отдыха, без устали.
– Знаю. Вернее, знаю, что именно такой Жрицей была Леда – трудилась тяжело, уставала, не ведала отдыха. – Зора замахала руками, не дав Мари возразить, и продолжала: – Мать твою я уважала. Она была великой Жрицей. Но скажу тебе правду, я себя великой не считаю. Стану хорошей Жрицей, хватит с меня и этого.
– Леда считала, что быть Жрицей Луны – это призвание. И большая ответственность.
Зора кивнула.
– Да, понимаю. Много слышала об этом от Леды. – Зора многозначительно вскинула темную бровь. – Только не говори, что она и тебя не учила тому же.
– Мама очень ценила дар, которым ее наделила Богиня. Тебе было бы чему у нее поучиться. – Мари будто оправдывалась, но иначе нельзя было дать понять Зоре, как пренебрежительно та отозвалась о мамином служении Клану.
– Да, конечно, я бы многому могла у нее научиться. А теперь научусь у тебя. Буду прилежной ученицей, а ты, надеюсь, не станешь мне твердить о моих многочисленных обязанностях перед Кланом. Ведь не станешь?
– Не стану. Мне нет дела до Клана, зато есть дело до Ригеля, и до меня самой, и как сберечь нашу тайну.
– Значит, мы прекрасно уживемся! – радостно воскликнула Зора.
– Ты мне так и не объяснила, отчего так рвешься в Жрицы, хоть и не чувствуешь призвания, как мама, – допытывалась Мари.
Зора молчала, лишь кусала губу и прятала взгляд.
– Вот что, я и не подумаю поселить тебя у себя, если ты не будешь со мной до конца честной, – сказала Мари.
Зора подняла взгляд, и Мари была потрясена, увидев в глубине ее серых глаз беззащитность.
– Что ж, вполне справедливо. – Зора протяжно вздохнула и заговорила сбивчиво: – Хочу быть Жрицей, чтобы стать для Клана незаменимой, и тогда меня больше никто не покинет.
Мари округлила глаза: не ослышалась ли? Она внимательно смотрела на Зору, та выглядела печальной и пристыженной. Куда девалась надменная красотка-белоручка, у которой на уме одни юноши?
– То есть как – не покинет? Ничего не понимаю, – недоумевала Мари.
– И немудрено. Ты на самом деле меня не знаешь. – Зора опять вздохнула. – Мой отец был из Клана мукомолов. Они с мамой познакомились на ярмарке. Когда они стали парой и мама забеременела мной, он вернулся в свой Клан. Как только я родилась, мама ушла к нему. А меня оставила.
– Тебя бросила мать? Взяла и бросила?
Зора кивнула, не глядя на Мари.
– Взяла и бросила. И я не хочу, чтобы это повторилось. Жрицу Луны никто не бросит. Никто. Слишком ее ценят, слишком любят.
– Ох… – Мари была поражена, узнав Зору с неожиданной стороны. – Прости меня.
– Понимаешь теперь? До Леды мне, конечно, далеко, но о Клане я буду заботиться по мере сил.
– И Клан тебе ответит признанием, – заверила Мари.
Зора кивнула:
– Надеюсь. Это моя самая заветная мечта.
– Понимаю. – Мари медленно, решительно встала. – Можешь жить с нами, только распоряжаться будешь не ты, а я.
Зора просияла:
– Согласна. Буду примерной ученицей. Когда начнем учиться призывать луну?
– Сегодня ночью, а жаль, я бы лучше поспала. Но сначала ты мне поможешь – будем копать и добывать еду.