Подчеркивающий статную фигуру черный смокинг, кривовато завязанная бабочка, легкая щетина на подбородке делали Вольского безумно притягательным и желанным. И в то же время нечто в его облике наталкивало на мысль, что собирался на прием он в спешке. И я готова поклясться: еще полчаса назад его здесь не было.
– Тебе позвонил Кирилл, да? И не выпускал меня из поля зрения, чтобы я никуда не делась до твоего прихода?
Вольский молчал. Смотрел, словно хотел меня придушить и раздеть одновременно.
– Вы давно с ним знакомы? – Я лишь хотела узнать, что любимый здесь делает, но спрашивала совсем о другом. – Раз он рискнул расположением «бесценной знахарки» ради звонка тебе?
– Мать Кирилла – проклятчица.
Все ясно, знакомы давно. И Кирилл не смог не подыграть мамочкиному знакомому.
– Почему ты сбежала? – первым заговорил о важном Вольский.
Перед глазами всплыла до боли яркая картинка: его бывшая жена, мать его ребенка, выходит ранним утром из его спальни, в его халате… Не слишком ли много в этой фразе местоимений, указывающих на принадлежность ему? Я бы тоже не отказалась быть его, но только не любовницей.
– А должна была остаться? – спросила с вызовом.
Нет, не таким я представляла наш разговор. Думала, быстро придем к согласию, что совершили ошибку, и разбежимся. Он – к бывшей супруге, я – зализывать раны.
На скулах Вольского заиграли желваки.
– Значит, все-таки из-за Ксении.
Я опустила взгляд, чтобы не прочитал в нем то, что ему не предназначалось знать.
– Моя бывшая жена, – Вольский с нажимом произнес слово «бывшая», – ждала Хока, которого задержал Хемминг для подписания магического договора о работе на ВОК. Даша волновалась и ждала нашего с тобой возвращения в моей спальне. Там и уснула, а с ней, естественно, и Ксения.
На кончике языка вертелся вопрос о халате, в котором дефилировала экс-супруга. Но подобрать логическое объяснение я теперь могла и сама, поэтому спросила о более важном:
– То есть вы окончательно с ней расстались?
И затаила дыхание, одновременно испытывая страх и надежду.
– Окончательно. Я три дня искал тебя, спать не мог… А ты сбежала из-за какого-то недоразумения, разве так можно?
– Можно. Потому что мне все еще не ясно, что будет, когда Ксения снимет «Зеркало Купидона». – Я вздохнула, понимая, что туплю, настаивая на прояснении ситуации.
Но стоило ли оставлять пятнышко тьмы и потом дергаться в ожидании, что оно разрастется?
Вольский слабо улыбнулся.
– Я надеялся вернуться к этому постыдному моменту немного позже, но раз ты настаиваешь…
Танец закончился, и мы стояли непозволительно близко. И я вдруг четко осознала: сейчас все решится.
– Алекс, извини, что дергаю на отдыхе, но без тебя нам не разобраться.
Мужчину, подошедшего со своими проблемами, хотелось разодрать на куски. И то, что он глава местного Совета магов или почти глава – рассказ Кирилла помнила уже смутно, – его не оправдывало.
– Хорошо, Мирослав, я подойду через минуту, – пообещал Вольский. И попросил: – Маша, не исчезай, я тебя очень прошу. Дождись меня.
– Дождусь.
– Обещаешь?
– Да. Иди и не волнуйся обо мне – больше не исчезну.
Оглянулась – и сразу нашла взглядом Кристину. Она, заняв наблюдательную позицию у колонны, хищно всматривалась в толпу гостей. В руках девушка нервно сжимала клатч.
– Скучаешь, Крис?
На миг давняя подруга мне обрадовалась – видимо, и она чувствовала себя здесь некомфортно.
– А что, хочешь повеселить?
Я недоуменно вскинула бровь. И Кристина устыдилась:
– Прости, что рычу на тебя. Сама не своя в свете последних событий. Только что узнала, что мой дорогой братец знал, что меня обратил Крейг. Представляешь, знал! И Крейг молчал, хотя в последние дни постоянно был рядом, когда влипала в неприятности.
Подумав, я решила признаться в сговоре с Ником, ибо потом это все равно всплывет:
– Говорила же Нику Никовичу, что все тайное слишком быстро становится явным. Пожалуйста, не обижайся на него, он хотел как лучше. Я бы тебе рассказала, но он взял с меня слово. Прости.
Мимо нас прошел улыбающийся Кирилл. Почти прошел – резкий разворот, и он нацелил на нас объектив фотоаппарата.
Все еще злая на него, рявкнула:
– Спасибо, мы не ищем славы! Гуляй, парень!
И, дернув Кристину за собой, отвернулась к стене.
Кирилл насмешливо хмыкнул и продолжил свой путь.
– Это штатный фотограф элитного журнала для представителей Полуночи, – объяснила я вампирше. – Собирает материал для светской колонки. Ну а нам с тобой, девушкам, предпочитающим инкогнито, сейчас публичность ни к чему…
Жестом подозвала официанта с шампанским, наплевав на опасение что-либо пить в доме, где бродит Андрей Горобинский.
– Хочешь, расскажу, кто есть кто на этом празднике жизни? – предложила я, протягивая один фужер Кристине.
Та пожала плечами:
– Давай, а то от скуки сдохнуть можно.
– Видишь слева неприметного мужчину в окружении роскошных женщин?
– Рядом с ним еще стоит африканец с косичками? – уточнила сестра Николаева.
– Парень, которого ты назвала африканцем, – бразильский футболист, последнее приобретение олигарха Владимирского для своей команды. Сам толстосум – это тот непримечательный мужчина, на которого я тебе указала. Он – человек. И у него есть обалденный контактный зоопарк, причем бесплатный. Чуть дальше тоже люди: тот, который с добродушным лицом, городской мэр. А тот, что с постным, стоит, будто трость проглотил, – его верный помощник.
– Люди знают, на чей прием они попали? – Кристина незаметно для себя втянулась в мою болтовню.
– Кое-кто в курсе, а некоторые никогда и не узнают. Если увидят что-то запретное, менталист, работающий на Совет магов, или кто-то из вампиров подкорректирует им память. Впрочем, ты и сама должна об этом знать, правила одинаковы для всех городов, – улыбнулась я. – Стоящая рядом с мраморной статуей троица – маги и ведьма. Блондин – проклятчик. Брюнета зовут Мирославом, он возглавляет Совет магов. Ну а женщина – Полина Макарова, лучший артефактор СНГ, некоторое время обучала мою маму.
Я говорила, говорила, говорила… Пересказывала, кто есть кто, еще сносно помня ликбез Булатова. Смеялась. Пила шампанское…
А внутри бурлила каша из мыслей и противоречивых чувств. Что расскажет мне Вольский? Что вмиг изменит мое мнение? Что может оказаться значительнее того факта, что на Ксении амулет, который надо лишь снять, и чувства к бывшему супругу гарантированно вернутся?
Бежать! Нельзя оставаться!
Остаться… Нельзя нарушать данное слово. Пора все выяснить, полностью довериться мужчине, которого выбрала, невзирая на обстоятельства.
Внешне я была в порядке, а вот внутри… Я моделировала будущий разговор с Вольским, строя догадки. Мои мысли были важнее происходящего в реальности.
К нам подходили Николаев, Крейг и даже Кассандра. Ясновидящую на автомате поблагодарила за платье, а поругать за предсказание с моим участием, данное Горобинским, забыла.
Меня трясло все это время. Окружающая действительность утратила смысл, больше всего на свете интересовало то, что скажет Вольский про «Зеркало Купидона».
– Мария, извини, пришлось задержаться…
Слова Вольского словно выдернули из дурмана. Я вцепилась в его руку, как в последний световой амулет в окружении порождений мрака.
– Давай покинем прием? – предложил он, обеспокоенно глядя на меня.
Я же бросила взгляд на танцующие пары. Кристина вальсировала с Крейгом, и лицо у нее при этом было такое, что я начала опасаться за жизнь вампира.
– Извини, пока не могу. Я обещала присмотреть за сестрой Николаева.
– Хорошо, тогда выйдем в сад. И я очень тебя прошу: сними личину. Хочу видеть тебя настоящую, а не морок.
Когда мы вышли из дома, углубившись под сень деревьев, выполнила его просьбу.
Сад дышал ароматами цветов и спеющих яблок, сверкал бриллиантами ночной росы и самозабвенно пел голосами шумных цикад. Мы остановились на пересечении двух дорожек, не дойдя чуть-чуть до скамьи между двух мраморных дев.
Вольский больше не мучил меня неизвестностью, сразу перешел к главному:
– Я знал о «Зеркале Купидона». – Помолчав, он сказал то, что перевернуло мой мир вверх тормашками: – Больше того, это я надел его на Ксению.
– Что?..
Я застыла, не в силах переварить услышанное. Неожиданно. Слишком неожиданно.
– Само собой, Ксения дала согласие, что запротоколировано при свидетелях на Совете магов.
Мой мир качнулся и вернулся к прежним устоям. Я перевела дух: он все-таки не негодяй, как уже успела решить.
– Когда после случайной ночи она забеременела, я попросил не убивать ребенка. Зародившаяся в теле женщины новая жизнь – высшая магия. Как уничтожить подобное чудо? Родное и беззащитное?
Мне кажется, я отлично понимала его, пускай сама еще и не ведала, что такое материнство.
– Я даже готов был выкрасть Ксюшу и удерживать в плену до рождения малышки, но все решилось проще. Она согласилась на статус жены проклятчика за деньги. Амулет стал неудачной попыткой заменить отсутствие любви с ее стороны суррогатом. Увы, годы фальши убивают неразделенное чувство. Мало-помалу по капле точат его, оставляя болезненные червоточины. К моменту когда Ксения повстречала своего амага, я ее уже не любил. Было уязвленное самолюбие и вина перед Дашей.
– Почему перед Дашей? – спросила тихо.
– Я не смог дать ей любящую семью.
Понимающе кивнула. Если родители несчастливы друг с другом, ребенок это чувствует. Что уж говорить о девочке, обладающей даром ощущать эмоции и порой ловить чужие мысли?
Наверное, жалость – неуместное чувство по отношению к любимому мужчине? Но я искренне сочувствовала тому, чью судьбу поломала случайность.
– Вдобавок Ксения специально злила меня, продолжая носить браслет, тем самым доказывая, что она по-настоящему любит другого, преступника, находящегося в международном розыске. А потом появилась ты – открытая, честная, порывистая, очаровательная… Све